На похоронах Кирстен заметила, что черный вдовий наряд высокомерной Дирдры был шокирующе чувствен.

Джеффри тоже это заметил. Ему следовало бы сосредоточиться на умершем брате, но он был не в силах оторвать глаз от Дирдры, благодаря Бога за то, что одет был в пальто. Огонь в паху превращал скорбное стояние в тяжкое испытание и напрочь исключал мысли о возвышенном.

Джеффри посмотрел на стоявшую рядом Кирстен и почувствовал, как ему сдавило грудь. Одно мимолетное, ужасное мгновение он желал, чтобы в могилу вместо Чарльза уложили его жену. Она превратилась в проклятие жизни Джеффри. Сколько мучений и унижений пережил он, женившись на ней! Она обманула его и продолжала обманывать. Кирстен снова играла с Майклом Истбоурном и, насколько он знал, еще и спала с этим дирижером.

Дирдра в упор смотрела на Джеффри. Он почувствовал, как запылало его лицо. Догадывается ли она? Догадывается ли Дирдра по его взгляду, как безумно он ее желает? Джеффри засунул руки в карманы пальто и изо всех сил прижал восставшую плоть. Боже мой! Джеффри запаниковал. А что, если он кончит прямо сейчас? Опозорит себя перед всем высшим светом Нью-Йорка? От страха быть публично униженным Джеффри сгорбился, весь затрясся и зарыдал.

Все, кто видел Джеффри в этот момент, расценили его поведение как естественную реакцию на церемонию похорон, и сердца их прониклись сочувствием.

— Дирдра предлагает назвать наш новый строящийся исследовательский центр именем Чарльза, — сообщил Джеффри жене за ужином месяц спустя после смерти брата.

Кирстен промолчала.

— Ты слышала, что я говорю? — начал раздражаться Джеффри.

— Да, слышала.

— И каково твое мнение?

Кирстен поставила бокал на стол и улыбнулась мужу:

— Мое мнение, что это отличная идея.

— Хорошо, значит, мы все согласны. — Вытерев салфеткой уголки рта, Джеффри отбросил ее в сторону и встал из-за стола. — Поскольку я все равно собираюсь к Дирдре, то сообщу ей об этом лично. — Взгляд Кирстен заставил Джеффри пояснить: — Она все еще разбирает бумаги Чарльза, и в этом деле я ей просто необходим.

Кирстен дождалась ухода мужа и села к роялю немного поразмяться. Ее мучило смутное беспокойство. Теперь довольно часто образ прежнего Джеффри проглядывал из-под суровых черт нового. Но независимо от того, сколько это продолжалось, минуту, час или день, старый образ неизбежно исчезал. И новый Джеффри представал перед ней с еще большей ясностью.

В наказание за то, что Кирстен снова играла с Майклом, Джеффри переселился из их общей спальни в другую комнату. Когда это случилось, Кирстен вспомнила многолетней давности разговор с Клодией по поводу супружеской жизни. С этим ничего нельзя было поделать, и Кирстен пришлось смириться.

Не прошло и часа, как Джеффри вернулся, что немало удивило Кирстен. Но еще больше она была поражена поспешностью, с которой муж промчался к себе наверх, даже не обратив на нее внимания.

— Боже мой, опять!

Лицо глядевшей на Джеффри Кирстен было пепельно-серым. Он немедленно встал с дивана и выключил телевизор, но Кирстен опять включила его: выключай не выключай, но изменить произошедшее невозможно. Убили Роберта Кеннеди. Застрелили, как и его брата, вскоре после победы на предварительных президентских выборах от демократов в Калифорнии.

Всего лишь три месяца назад Роберт объявил о своем выдвижении в кандидаты. Тогда же осажденный со всех сторон Линдон Джонсон сообщил нации о том, что не собирается баллотироваться от своей партии на следующий президентский срок. Раскол страны на два враждебных лагеря сторонников и противников войны во Вьетнаме в конце концов положил конец карьере одного из самых блестящих и преуспевающих законодателей Америки.

И вот теперь человек, попытавшийся занять его место, убит.

Кирстен беспомощно покачала головой. Неужели теперь не будет ничего, кроме смерти, смерти и еще раз смерти?

— Мне кажется, это значит, что нам теперь следует поставить на третий номер, — произнес Джеффри. — Все вполне логично. Первый — Джек, второй — Боби, следующий — малыш Тедди. А дальше уже очередь нового поколения. Господи, призраки Кеннеди вечно будут нас преследовать.

— Как ты можешь так говорить, так… бесчеловечно! — Прекрасное лица Кирстен исказила гримаса боли. — Это же трагедия, Джеффри, еще одна ужасная национальная трагедия. Ты понимаешь, что всего два месяца назад убили Мартина Лютера Кинга? Убийцы систематически уничтожают всех людей мечты и идеалов, а еще они искореняют всякое противостояние им. Если так будет продолжаться, не останется ни одного человека, осмеливающегося отстаивать что-либо, если наказанием за добрую нолю будет смерть.

— А тебе никогда не приходило в голову, что идеализм бесполезен, что единственно действенным является славный старомодный прагматизм?

— Отказываюсь этому верить.

— Еще бы! — иронически усмехнулся Джеффри. — Разглагольствуя о мечтателях, ты сама величайшая мечтательница из всех.

— И что в этом плохого? — настаивала Кирстен.

Но Джеффри решил не отвечать. Он подошел к небольшому бару из красного дерева, встроенному в одну из книжных стенок библиотеки, и спокойно налил себе виски.

— Джеффри, наши лидеры мертвы, — прошептала она потерянным голосом.

— Твои, может быть, но они никогда не были моими.

— Ах да, я забыла. — В тоне Кирстен зазвучал сарказм. — Ты один из тех, кто так естественно обожает республиканцев. Твоя единственная мечта — видеть Никсона в Белом доме.

— Если бы он был там восемь лет назад вместо твоего золотого мальчика Кеннеди, нам не пришлось бы барахтаться в той кутерьме, что имеем сейчас.

Кирстен с отвращением посмотрела на мужа.

— Вначале у нас было так много надежд. — Кирстен говорила скорее сама с собой. — Кто мог подумать, что все кончится так ужасно?

Сидя неподвижно на диване и глядя на растерянное лицо телекомментатора Уолтера Кронкила, Кирстен вдруг почувствовала, что больше не может выносить происходящего. Круг замкнулся. То, что началось с концом правления Эйзенхауэра, вероятнее всего, закончится с началом правления Никсона. У Кирстен теперь не было ни малейших сомнений в том, что Никсон победит и на августовской номинации республиканцев, и на общенациональных выборах в ноябре.

Кирстен устала и измучилась. Безнадежность тяжелым грузом давила на нее. Кирстен надо было хотя бы ненадолго побыть наедине с собой, оплакать все, что потеряла она сама и вся страна.

Возможно, это была их наивность. Но, что бы это ни было, оно прошло. И Кирстен чувствовала, что никогда уже не вернется.

Крышка рояля с грохотом захлопнулась, и Джефф с испуганным визгом отдернул руки.

— Я не позволю ему проводить все время за этим чертовым пианино! — кричал на Кирстен Джеффри, стаскивая упирающегося пятилетнего сына со стульчика. — Я хочу, чтобы он играл с друзьями на улице или катался на велосипеде в игровой комнате, которую я специально для него устроил со всеми мыслимыми игрушками и играми, какие только существуют. Я ясно выражаюсь?

Собрав все свои силы, Кирстен спокойно смотрела на рассерженного мужа, пережидая, когда его гнев пройдет сам собой. Но гнев не проходил, Джеффри распалялся все больше.

— Ты по-прежнему не воспринимаешь меня всерьез, не так ли, Кирстен? Ты все еще намерена превратить моего сына в свою точную копию? Ну нет, мой сын не проведет свою жизнь, мотаясь по свету, как все музыкантишки!

— Но Джефф родился с талантом музыканта, и этот дар невозможно задушить.

— Он — Оливер, Кирстен, а не Харальд, — возразил Джеффри. — Я его отец, а сыновья подчиняются отцам или терпят определенные им наказания.

— Предупреждаю тебя, Джеффри, никогда не ставь артиста перед выбором между искусством и чьими-то планами на его будущее, потому что артист всегда выберет искусство.

— Уж ты-то в этом знаешь толк.

— Так же, как и ты. Ты ведь знал, когда просил меня выйти за тебя замуж, что я никогда не брошу музыку, и все же женился.