Кирстен никак не могла понять.

— А что вы делаете в женском туалете?

— Я не в женском туалете.

— Не в женском?

— Нет, не в женском.

Мужчина, казалось, навис над Кирстен, загородив свет, так что она могла видеть лишь собственное двойное отражение в его близко посаженных карих глазах. В склонившемся над Кирстен красивом лице было что-то неотразимо самонадеянное. Тонкие черты, изящные и четкие, слегка циничный изгиб губ, придававший лицу почти зловещее выражение.

— Вы, дорогая, попали в мужской туалет.

— О, нет! — Щеки Кирстен запылали. — Кажется, мне не очень хорошо.

Незнакомец рассмеялся:

— Что совсем неудивительно после такого количества выпитого шампанского.

Но Кирстен едва слышала собеседника. Взгляд ее застыл на руках мужчины, больших и сильных. Верхнюю часть ладоней покрывали черные волосы, а замечательная форма пальцев, вне всяких сомнений, свидетельствовала о чувственности. Кирстен вздрогнула от неожиданно пронзившего все ее тело возбуждения.

— С вами все в порядке?

Сама не зная почему, Кирстен отрицательно покачала головой.

— Тогда позвольте мне осмотреть вас.

— Зачем? — Кирстен с трудом сделала шаг назад. — Вы что, врач?

— Да, собственно говоря, врач.

И прежде чем Кирстен смогла протестовать, незнакомец взял ее под локоть и повел от двери к одному из стульев, стоявших у противоположной стены. Осторожно усадив «пациентку», мужчина присел перед ней на корточки и внимательно всмотрелся в ее лицо.

— Чувствуете слабость? — Кирстен кивнула. — Тогда суньте голову между коленями. Вот так. А теперь посидите в этом положении.

Очевидно, он не очень-то верил в то, что Кирстен удастся выполнить его указание как следует, и потому в момент, когда девушка наклонилась вперед, положил руку на ее макушку, придерживая голову в склоненном положении. Прикосновение было удивительно нежным и властным одновременно. Кирстен неожиданно ощутила непонятное беспокойство от присутствия этого человека.

— Вы не хотели бы попробовать теперь поднять голову?

— Не очень, — честно призналась Кирстен.

Мужчина усмехнулся:

— Тогда ладно, только дайте мне знать, когда будете в состоянии это сделать.

Кирстен казалось, что она никогда не будет «в состоянии это сделать». Напротив, ей захотелось вечно сидеть в таком положении, ощущая при этом согревающую руку на своей голове. Но она, понимая всю нелепость происходящего, заставила себя поднять голову. Мужчина слегка поддерживал ее за шею.

— А сейчас как вы себя чувствуете? — поинтересовался «доктор». — Лучше, хуже или так же?

Кирстен несколько раз моргнула и осторожно помотала головой.

— Кажется, лучше.

— Но не совсем так, как хотелось бы?

— Думаю, сейчас трудно ожидать лучшего в моем состоянии.

Мужчина подождал еще несколько минут и помог Кирстен подняться. Уставив на нее указательный палец, незнакомец произнес:

— И больше никакого шампанского, договорились?

От одного упоминания о шампанском Кирстен едва не стошнило.

— Никакого, обещаю.

Стоя, Кирстен чувствовала себя куда в меньшей безопасности, чем сидя на стуле, и, хотя соблазн попросить мужчину проводить ее до столика был велик, Кирстен сдержалась. Протянув руку, она бодро улыбнулась незнакомцу.

— Благодарю вас, доктор… — Кирстен замолчала в ожидании, когда он назовет свое имя.

— Оливер, — с готовностью дополнил мужчина. — Джеффри Пауэл Оливер.

— А я — Кир…

— Я знаю, кто вы, мисс Харальд, — улыбнувшись, сообщил Оливер. — Я слушал вас в «Карнеги-холл» сегодня. Вы были неподражаемы. — По глазам Джеффри было видно, что он с сожалением отпускает руку Кирстен. — А сейчас, если позволите, меня ждут.

Глядя вслед Оливеру, возвращающемуся к своему столику, Кирстен почувствовала себя брошенной и была удивлена собственной досаде, вызванной скорым уходом нового знакомого. Ее также удивило и то, что за все время общения с холодно-вежливым доктором Оливером Кирстен ни разу не подумала о Майкле.

Джеффри Пауэл Оливер чувствовал себя не в своей тарелке. Шестифутового великана победила малюсенькая фея, черноволосая, с васильковыми глазами, ангельски невинная. Подобного потрясения он не испытывал еще ни разу в жизни. Царивший в его душе чуть ли не с рождения трезвый расчет вдруг сменился полным хаосом и неразберихой. И все же попытки призвать себя к здравомыслию позволили Джеффри продержаться целый день, прежде чем он позвонил Кирстен и пригласил ее поужинать.

Кирстен собиралась на первое в своей жизни официальное свидание. Со стороны могло показаться неправдоподобным, но известная пианистка, искусству которой аплодировали многие концертные залы мира, женщина, в жизни которой уже была тайная, исполненная страсти связь, все же в душе оставалась наивной девочкой, той самой девочкой, которая много лет назад робко спрашивала учительницу музыки о любви. И потому, совсем как девочка-подросток, готовящаяся к первому свиданию, Кирстен нервничала и суетилась, без умолку болтала и не могла решить, что же ей надеть.

— А что ты вообще знаешь об этом человеке? — не удержалась от вопроса Жанна, наблюдавшая, как дочь поливает себя духами из пульверизатора.

— Сказать по правде — не очень-то много. — Кирстен поставила флакон на туалетный столик и принялась рассматривать себя в зеркальце пудреницы. — Тебе не кажется, что надо еще добавить теней?

— Идет на встречу с каким-то прощелыгой и еще думает, как накрасить веки!

— Ну что ты, мама! Доктор Оливер принадлежит к одному из лучших семейств Нью-Йорка, живет на Лонг-Айленде и руководит институтом медицинских исследований «Пауэл Оливер». Разве он похож на прощелыгу?

Жанна пожала плечами:

— Ты так говоришь, потому что это первое твое свидание.

— О, матери!

Кирстен точно изобразила, как Жанна округляет глаза. Если мать так реагирует на обычное свидание, то как бы она восприняла весть о том, что ее дражайшая доченька уже не девственница? При одной мысли об этом у Кирстен покраснели щеки и в душе зашевелился червячок вины. Тот самый, что заставлял ее думать, будто она предает Майкла, согласившись на свидание с Джеффри. Кирстен постаралась отбросить неприятные мысли, ведь ничто не может повлиять на ее отношение к любимому. То, что они чувствовали друг к другу, было чем-то совершенно особенным. Отдельной и самостоятельной частью жизни Кирстен. Тайной, которую она никому никогда не откроет. Кроме того, разве Майкл не был женат? У него жена и дети. Конечно же, Кирстен имеет полное право хотя бы на одно свидание. Кирстен ощутила почти воинственный настрой. И тем не менее, когда дверной звонок известил о начале свидания, девушкой снова овладели сомнения.

— Мы накрыли ваш столик, доктор Оливер.

Прихватив несколько меню и список напитков, метрдотель «Лютеции» повел Джеффри и Кирстен через зал ресторана, одинаково знаменитого великолепной кухней и публикой, в нем обедающей.

Кирстен страшно смутилась от суматохи, вызванной их появлением: не было ни одного столика, у которого бы Джеффри не остановил очередной знакомый. Каждый раз, представляя свою спутницу, Оливер делал это с гордым видом покупателя, заплатившего на аукционе самую высокую цену за свое приобретение.

— Вы положительно сияете, — заметил Джеффри, когда они с Кирстен наконец сели за стол. — Я вижу, вам нравится быть в центре внимания.

— А вам, кажется, к этому и не привыкать, — с удивительной легкостью парировала Кирстен.

Когда официант подошел принять заказ на напитки, то, вместо того чтобы заказать на обоих, как делал это обычно Майкл, Джеффри спросил Кирстен, что она будет пить. На минуту девушка растерялась.

— А вы что будете?

— Смешанный мартини.

— Тогда и я то же, — быстро решила Кирстен, не совсем, правда, понимая, что значит «смешанный».

— Два смешанных мартини, Антон, только вермута совсем чуть-чуть.