— Пойдем, cara, — стараясь скрыть в голосе свое нетерпение, Жанна помогла дочери подняться, — думаю, тебе пора что-нибудь съесть.

Но Кирстен мягко отстранила ее и направилась к двери.

— Потом, мама, — бросила она на ходу. — Сейчас я хочу послушать игру Лоис Элдершоу.

Но она опоздала — соперница уже покидала аудиторию. И вновь их взгляды встретились, но на этот раз лишь на мгновение, так как Лоис немедленно повернулась спиной и поспешила прочь по коридору. У выхода ее встретил человек в шоферской униформе, он накинул ей на плечи лисий жакет и отворил перед ней двери. Кирстен еще долго стояла и задумчиво смотрела вслед своей сопернице. А потом голос, слышимый только ею одной, строго окликнул ее и приказал готовиться к сражению с Лоис Элдершоу.

Тяжело дыша, Лоис распахнула двери своего пентхауза. Включив свет в фойе, она пронеслась через гостиную и выскочила на остекленную террасу с широким видом на Центральный парк. Дыша всей грудью глубоко и взволнованно, Лоис схватилась за голову. Боже! Что с нею? Чем больше она пытается успокоиться, тем хуже ей становится. Казалось, Кирстен Харальд бледным призраком следует за ней, ни на мгновение не оставляя ее в покое. Еще немного, и она закричит от охватившего ее ужаса и страха. «Но нельзя же так распускаться! Возьми себя в руки», — мысленно приказала себе Лоис и, отойдя от окна, вернулась в гостиную. Включив старинное бра над девятифутовым «Стейнвеем», девушка села за рояль и заиграла одну из своих любимых сонат Моцарта в надежде, что музыка успокоит ее вконец измученную душу. К облегчению Лоис, так и случилось. Постепенно ужасное напряжение, а вместе с ним и мучительный спазм отступили. Играя, девушка смотрела в окно на раскинувшийся внизу парк и мечтала, представляя себя королевой, заточенной в высокой стеклянной башне. Недалек тот день, когда музыка освободит ее. И как только это случится, она обретет власть над миром, к которой так стремилась всю свою жизнь. Благодаря своему таланту она взойдет на пьедестал и, окруженная толпами поклонников, будет повелевать ими.

Перед Лоис возник образ Кирстен Харальд. В груди опять возникла нестерпимая боль. Она пропустила ноту, потом целый пассаж. С каждой новой ошибкой нарастало внутреннее напряжение. Нет! Она не могла проиграть конкурс, просто не могла. Ей уже двадцать два года, а карьера все еще не складывалась. После того как пришлось от столького отказаться и так упорно работать, Лоис не имела права на поражение. Кроме музыки, у нее ничего и никого не было. Что еще хуже, она сама была никем. Каково ей придется, если какая-нибудь Кирстен Харальд займет ее место в счастливом финале волшебной сказки, которую так долго она сочиняла для себя?

И Кирстен, и Лоис с четырьмя другими конкурсантами вышли в финал. Согласно жеребьевке Кирстен выступала в программе предпоследней, Лоис — последней. Недоброе предчувствие мучило Кирстен до самого момента выхода на сцену. Когда она автоматически проверила педаль фортепьяно, ее удивило, что педаль не такая упругая, как ей помнилось. Кирстен выждала некоторое время и снова нажала на педаль. В гробовом молчании зала девушка услышала, как кто-то приглушенно кашлянул, за этим звуком последовали другие, свидетельствовавшие о растущем нетерпении. Но она не торопилась. Озабоченно прикусив нижнюю губу, Кирстен еще несколько раз нажала на педаль и удивленно вскинула брови. Покашливания участились. По спине Кирстен пробежали мурашки. Она попробовала педаль еще раз. «Нет, похоже, все нормально, — подумала девушка, пытаясь успокоить себя. — Судя по всему, это нервы…»

Кирстен уже сыграла часть шубертовской сонаты, когда шепот, поднявшийся в зале, стал просто невыносим. Ее подозрения оказались верны: педаль запала. Теперь вырывавшиеся из инструмента звуки превратились в одно большое мутное пятно какофонии. Кирстен похолодела, руки ее застыли на полувзлете, и она беспомощно посмотрела на членов жюри. Через несколько минут на сцене появился молодой человек в серой спецовке с темно-зеленым чемоданчиком в руках, занявшийся осмотром педали. Минут через пять он встал и, выразительно посмотрев на судей, покачал головой. Сломанное фортепьяно немедленно убрали со сцены, а на его место выкатили новый инструмент. Пока по трансляционной сети приносились официальные извинения, Кирстен сидела за незнакомым роялем и пыталась подготовиться к тому, чтобы начать уже пройденный фрагмент пьесы сначала.

Она играла, а сердце ее словно было расколото на части. Новые клавиши, казалось, кололи руки, пытавшиеся вдохнуть жизнь в каждую звучащую ноту. Кирстен испытывала холодящую пустоту внутри себя. Мысли словно вязли в болоте, тело не слушалось от сознания неизбежного поражения. Когда она поднялась из-за рояля, зал разразился громом аплодисментов, продолжавшихся и после того, как она спустилась со сцены и села на свое место рядом с матерью и Натальей.

Двумя часами позже объявили победителей конкурса пианистов имени Вайклиффа Трента 1952 года. Вначале были названы участники, занявшие третье и второе места, — ими стали два англичанина. Когда же наконец было произнесено имя пианиста, занявшего первое место, Кирстен уже мало что понимала. Во всяком случае, собственного имени она не услышала. Только энергичный шепот матери заставил ее встать. Выбираясь из своего ряда, Кирстен почти столкнулась в проходе с Лоис Элдершоу. Теперь она совсем растерялась: совершенно очевидно, что мать ужасно ошиблась. Но судя по холодному и довольно злому взгляду Лоис, ошибки не было. Теперь до Кирстен наконец-то дошло, что в этом поединке нет ни побежденного, ни победителя: первое место досталось им обеим.

Девушки одновременно сделали шаг вперед, чтобы получить чек на пятьсот долларов каждой из рук Лэнгстона Фоли, музыкального критика «Чикаго телеграм» и председателя жюри конкурса. После этого Кирстен, не знавшая, плакать ей или смеяться, удивила саму себя — с редкой грацией и не менее редким достоинством она протянула руку своей сопернице. Из приличия Лоис подавила в себе гордость и с неохотой ответила Кирстен слабым небрежным пожатием.

— Мои поздравления, мисс Харальд, — ледяным голосом произнесла Лоис.

— Мисс Элдершоу. — Кирстен слегка кивнула головой, а выпустив руку Лоис, повернулась к ней спиной и со спокойным достоинством покинула сцену.

— Киришка, ты была эффектна. Какой уход! Чистый театр! — щебетала Наталья по пути к выходу. — Педаль может сломаться у каждого, но ты вела себя, как истинный профессионал. Я горжусь тобой, Кирстен, очень, очень горжусь!

— И я тоже, mi amore, — добавила Жанна, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться от переполнившего ее счастья.

— Но ведь я не победила, а? — расстроенно спросила Кирстен.

Девушка не решалась взглянуть в глаза матери. В борьбе за первое место ни она, ни Лоис Элдершоу не смогли доказать, кто из них лучше, — от этого конкурс в значительной степени терял свой смысл. Если бы только они могли переиграть! Если бы педаль не запала! Если бы она не была так напряжена, начиная играть Шуберта во второй раз! Кирстен резко дернула головой. Размышления на тему «если бы да кабы» положения дел не меняли. Все закончилось. Теперь остается только ждать. Ждать следующей возможности. А их впереди — Кирстен в этом не сомневалась — будет еще немало.

Кирстен так увлеклась своими размышлениями, что не заметила средних лет супружескую пару в последнем ряду, с величайшим интересом следившую за каждым ее движением. Мужчина повернулся к своей спутнице и улыбнулся. После этого они обменялись рукопожатием. Наконец-то поиски закончились. Они нашли то, что искали.

Эрик Шеффилд-Джонс многозначительно посмотрел на жену и обвел в своей программке имя Кирстен Харальд. Его нисколько не удивило, что опаловые глаза Клодии как бы остекленели. Он тоже заметил, что девушка поразительно похожа на Вивьен, дочь их дорогого друга Лэрри Оливье. Бедняжка Вивьен! Слава Богу, ее Бланш, сыгранная в прошлом году в фильме «Трамвай «Желание»», имела хорошую прессу. Однако здоровье ее, как умственное, так и физическое, на сегодняшний день оставляло желать лучшего. Эрик покачал головой. Оставалось надеяться, что к Кирстен Харальд, так живо напомнившей им с Клодией Вивьен, жизнь будет более благосклонна.