Почти год. И что это был за год. Как много не узнала Наталья.

К великой досаде Джеффри и радости Кирстен, Джон Ф. Кеннеди в ноябре был избран тридцать пятым президентом Соединенных Штатов Америки. Взоры всей страны теперь были обращены к Белому дому.

Курс «новый рубеж» был официально объявлен в январе. Ключевым словом новой администрации стало слово «энергичность», и оно заражало. Люди почувствовали себя моложе и сильнее. У них появилось желание созидать.

Как и большинство ее собратьев по искусству, Кирстен следила за деятельностью «первой леди». Для них Жаклин Кеннеди олицетворяла собой культуру. Жену молодого президента по праву можно было назвать образованной и изысканной. Джекки, как ее все называли, превратила всегда степенный Белый дом в место, где собирались люди неординарные, живые и интеллигентные.

С таким лидером, как Джон, и такой патронессой, как Джекки, и невозможное казалось возможным.

Мередит уснула. Бережно, так, чтобы не разбудить дочь, Кирстен уложила ее в кроватку. Для Кирстен не было большего наслаждения, чем смотреть на спящую дочь. Каждая минута, проведенная с дочерью, была драгоценным подарком, поскольку большую часть времени они проводили в разлуке.

Сейчас, глядя на своего обожаемого ребенка, Кирстен ощущала себя по-настоящему счастливой. Она имела все, что только можно иметь в этом мире: карьеру, семью, ребенка.

Единственным темным пятном на безупречном портрете семьи Оливер была их с Джеффри сексуальная жизнь. Кирстен была расстроена и не удовлетворена ею. Все ее попытки заняться с Джеффри любовью ни к чему не приводили. Несмотря на всю настойчивость Кирстен, ее нежность и умелость, Джеффри не удавалось сохранить «напряжение», необходимое для того, чтобы войти в Кирстен. И в конце концов Кирстен отказалась от своих попыток — ей больно было видеть Джеффри таким униженным. Когда же инициатором любовной игры становился Джеффри, у него что-то получалось, но этого «что-то» хватало только на него — Кирстен не успевала получить полного наслаждения. В конечном счете она решила для себя, что если ценой за благополучную во всех остальных отношениях семейную жизнь были полчаса расстройства в постели, то, кажется, это не так уж и дорого.

Но при этом никогда прежде воспоминания не мучили ее с такой жестокостью именно в минуты перед сном. Засыпая, Кирстен помимо собственной воли думала о Майкле и вспоминала сладкие мгновения, испытанные ими вместе, и теперь они казались еще более сладкими. И именно поэтому Кирстен старалась держаться подальше от Истбоурна. Нельсон получил строжайшее указание не заявлять их в совместных концертах, и впервые Пендел не стал спорить с Кирстен. Хитрым своим умом Нельсон, возможно, о чем-то и догадывался.

Зато они уже в который раз спорили по поводу твердого отказа Кирстен от приглашений выступить на юге страны. Категорически не желая выступать в южных штатах, Кирстен тем самым присоединяла свой голос к растущему хору протестов продолжающейся дискриминации негров.

Многие жители Юга требовали то, что обещал им еще Авраам Линкольн и чего они никогда не имели в полной мере, — свободу и равенство перед законом. Появились даже новые выражения, описывающие события, происходящие на Юге: «сидячая забастовка», «стоячее противостояние», «забастовка заключенных». А когда группы черных и белых людей, объединившись, наняли автобусы и поехали по городам южных штатов, протестуя против расизма, их стали называть «рыцарями свободы».

В мае по пути на концерт в городе Саванна Кирстен наблюдала ужасную картину: как один из так называемых автобусов свободы был подорван гранатой, а его пассажиров жестоко избила толпа разъяренных белых расистов. Вспоминая ужасное зрелище, Кирстен приняла окончательное решение бойкотировать любой город, поддерживающий политику расовой дискриминации.

— Ты не можешь исключить из своей программы весь Юг, — протестовал Нельсон. — С каких это пор ты занялась политикой?

— С тех пор, как оглянулась вокруг и увидела многое, что мне не нравится.

— Но, Кирстен, ты понимаешь, о скольких штатах идет речь?

Нельсон на пальцах принялся подсчитывать их возможное количество.

— Считай это моей личной войной за отделение штатов, только наоборот, — съязвила Кирстен, и Пендел застонал. — Прости, Нельсон, но я просто не буду играть в городе, где половине жителей запрещено посещать зал, в котором я выступаю.

— Так я и знал, что найду тебя здесь. — Джеффри подошел к Кирстен сзади и обнял за талию. Откинувшись, Кирстен прижалась к мужу и, вздохнув, закрыла глаза. — Как насчет того, чтобы немного похулиганить и удрать с обеда в клубе? — Джеффри слегка пощипывал губами мочку уха Кирстен. — А еще лучше — прямо сейчас забраться в постель и провести в ней выходные.

Кирстен почувствовала, как Джеффри возбуждается от собственных слов.

— Мы не можем похулиганить сегодня вечером, — как можно непринужденнее ответила Кирстен. — Ведь сегодня я почетный председатель благотворительного вечера.

Кирстен коротко поцеловала Джеффри и, выскользнув из объятий, убежала к себе.

Открыв воду в ванной, Кирстен переоделась в стеганый атласный халат и, присев к туалетному столику, принялась приводить в порядок ногти. Услышав шум у двери, Кирстен обернулась и увидела стоящего в проеме Джеффри.

— Люблю смотреть на тебя за этим занятием.

Сунув руки в карманы брюк, Джеффри прислонился к косяку.

— В самом деле? — Кирстен моментально прекратила подпиливать ноготь и уставилась на мужа. — А не ты ли вечно доставал меня просьбами отрастить ногти?

— Мужчина может менять свои вкусы. Или это привилегия только женская?

Кирстен засмеялась:

— Не думаю, чтобы пол обладал монополией на что-либо.

— Только не говори на эту тему с пуританами — можешь пажить кучу неприятностей.

Они продолжали перешучиваться в том же духе, пока Джеффри, к удивлению Кирстен, не выключил воду в ванной. Комнату теперь наполнял единственный звук слегка поскрипывающей пилочки, которой Кирстен оттачивала ногти. Но минуту спустя его заглушил другой звук — дыхание, быстрое и шумное. Вздрогнув от испуга, Кирстен взглянула на Джеффри и невольно застонала.

— Кирстен…

Голос приближающегося к Кирстен Джеффри охрип, вздувшийся в штанах бугор был почти на уровне ее широко раскрытых глаз.

Джеффри взял из рук Кирстен пилочку и положил ее на туалетный столик. После этого он принялся осыпать Кирстен поцелуями. В своей поспешности Джеффри был на удивление груб, его руки рвали то, что не могли расстегнуть, раздирали все, что оказывало сопротивление. Повалив Кирстен на пол, Джеффри расстегнул брюки.

Кирстен в панике подумала о противозачаточном колпачке, спрятанном в пустой коробке из-под карандашей. Решив для себя никогда больше не попадаться врасплох, Кирстен стала пользоваться колпачком сразу же после рождения Мередит. Она тщательно прятала противозачаточные средства, боясь гнева Джеффри, если он узнает о ее мерах предосторожности.

— Подожди, Джеффри, подожди. — Кирстен попыталась освободиться, но Джеффри, навалившись на Кирстен всей тяжестью своего тела, не отпускал ее.

Джеффри был настолько возбужден, что не удосужился даже снять штаны и холодный металл расстегнутой молнии больно царапал бедра Кирстен. Она была не готова — суха и закрыта, но Джеффри просто неистовствовал. Схватив трясущейся от возбуждения рукой колом стоящую плоть, он попытался протаранить им наглухо закрытые ворота Кирстен.

— Прошу тебя, Джеффри. — Кирстен уже кричала. — Мне больно. Прекрати, пожалуйста, прекрати, Джеффри!

Но он заставил ее замолчать, засунув ей в рот свой язык так глубоко, что Кирстен показалось, что в глотке у нее кляп. Когда Джеффри наконец вошел в нее, Кирстен почувствовала, что сейчас расплачется, и она чуть не потеряла сознание от боли.

— Хорошо, так хорошо, — хрипел Джеффри, сильными ударами буквально долбя Кирстен. — О Боже, да. Так хорошо, так хорошо… да…