Роуз не спеша вела машину по дороге вниз к берегу. Затем свернула на перекрестке и поехала по небольшому переулку, к окруженному деревьями дому.

Тетя Фредди уже встречала ее в воротах.

— Ну, здравствуй, Роуз! — громко поприветствовала ее тетя.

Заметив незнакомого человека, все три ее собаки залаяли.

Племянница и тетя обнялись, а затем Фредди без труда взяла с пассажирского сиденья тяжелую сумку Роуз.

— Чай будешь? Чайник уже вскипел. Только что приходил посыльный, принес заказанный синий джин.

Тетушка просто светилась от радости.

— Как здорово, что ты оказалась дома, — сказала Роуз.

— Но ты же звонила и предупредила, что приедешь, — ответила Фредди.

Роуз смотрела на свою еще крепкую тетушку и гадала, сколько ей лет. «Должно быть, где-то под восемьдесят». Но какие бы эпитеты ни шли в голову Роуз, пытавшуюся описать Фредди Магуайр, слова «старость» среди них не было. «Скорее жизнерадостная, эксцентричная», — решила наконец Роуз.

Лицо Фредди было коричневым от загара. Приглядевшись, Роуз заметила еще вязь тонких морщинок на ее лице. Снежно-белые, ниспадавшие назад волосы Фредди напоминали спускающиеся с гор ледники. Роуз вспоминала старые, еще черно-белые семейные фотографии, на которых Фредди была молодой интересной женщиной с черными как смоль волосами. Высокая и стройная, тетя твердо смотрела в камеру. С годами все это ушло. Только по-прежнему молодо смотрели глаза — уже мудрые глаза цвета морской волны. Не утратила тетушка и фигуру, правда, сейчас у нее была уже не такая тонкая талия. Однако, несмотря на старость, Фредди держала спину подчеркнуто прямо.

Бодрым шагом она направилась к дому. Собаки свитой проследовали за ней.

— Давай я познакомлю тебя со своими любимцами, — сказала Фредди, когда они вошли в переднюю. — Вот мои детки. Этого терьерчика я назвала Пиг. Вертлявый как черт. А эта девочка — Милдред.

Черная беломордая собака подняла на Роуз печальный взгляд.

— Этот милашка, — продолжила Фредди, — мой любимец. Принни был выброшен на улицу, и теперь постоянно нуждается в общении со мной.

Шелти действительно смотрела на хозяйку преданным взглядом.

— Добро пожаловать в мой крапивник. Я говорю так потому, что образ крапивы близок мне. За окном я колючая, но для друзей, которых приглашаю… — Фредди многозначительно блеснула глазами.

«Как этот дом похож на дом моего детства!» — подумала Роуз. Но когда они вошли в комнаты, от сходства не осталось и следа. Ребенком Роуз жила в самом простом доме, стены которого вместо обоев были окрашены светлой краской. Роуз силилась и не могла вспомнить, какого цвета были стены в комнатах. Ей вспомнилось, что один из углов был совсем не заставлен мебелью. «А мебель?» — вспоминала она. Мебель была удобной и непритязательной — словом, как раз такой, какая может стоять в доме фермера. В доме Фредди все буквально кричало тюдоровскими изысками. Под потолком были оставлены неприкрытыми зачерненные балки, местами стена была выложена под открытую кирпичную кладку. Стена за камином была защищена стильным медным щитом с чеканкой, а перед камином, где горел огонь, лежали три большие круглые подушки — почетные места для собак. Стены комнаты занимали полки с книгами, фотографиями и всякими безделушками. Из промежутков между полками с репродукций смотрели дамы в кружевных платьях кисти Густава Климта, перемежающиеся с ар деко Тамары Лемпики. В кабинете Фредди было множество стеклянных подставочек для книг и, конечно же, книги. Много книг. Роуз вгляделась в корешки и сумела разобрать все пестрое соцветие авторов: от француженки Симоны де Бовуар до американки Анаис Нин.

— Мне нравится пикантное творчество, — жизнерадостно заметила Фредди.

Из окна гостевой спальни, располагавшейся в дальней части дома, открывался великолепный вид на заросшую цветами лужайку. Тема цветов продолжалась и внутри комнаты. На одной из стен была нарисована лужайка, причем настолько реалистично, что казалось, будто она в комнате.

— Однажды я сдавала комнату одной испанке, — сказала Фредди, усаживаясь на кровати и любуясь произведением. — У нее не было денег заплатить, и она нарисовала мне эту картину во всю стену. Душ у меня не работает, — продолжила Фредди. — Никак не могу починить, но есть ванна. Я сейчас принесу чего-нибудь выпить, и мы обо всем поговорим.

Тетушка куда-то убежала, и Роуз принялась осматриваться. Здесь стояла старомодная высокая кровать, накрытая стеганым покрывалом. Книжные шкафы были забиты сверху донизу книгами. У кровати в разнотипных упаковках лежали свечи всевозможных размеров.

Роуз, когда куда-то приезжала, всегда начинала первым делом разбирать чемоданы. Но сейчас ей даже не хотелось выходить к машине, чтобы их забрать. Она знала, что, если пойдет за ними, на нее сразу нахлынут воспоминания.

Бросив сумочку на кровать, Роуз вышла в гостиную.

— У меня есть джин и аперитив «Дюбонне», — сказала Фредди. — Считаю, что хорошо для королевы, то хорошо и для меня.

— Я того же мнения, — ответила Роуз. Сама она пила в основном только слабые вина, а иногда джин с тоником.

Фредди передала Роуз джин:

— Это тебя взбодрит, Роуз.

Роуз сделала глоток и в изумлении застыла.

— Слишком крепкий? — тревожно спросила Фредди. — Я иногда забываю, что не всем нравится крепкое.

Она кинула немного льда в бокал Роуз, затем в свой бокал и расположилась в кресле. Собаки, прежде беспокойно наблюдавшие за каждым движением хозяйки, тоже удобно устроились на своих подушках. Сделав глоток, Фредди улыбнулась и закурила тонкую дамскую сигарету.

— Теперь я курю не больше четырех-пяти сигарет в день, — сказала она. — Я знаю, что это вредная привычка — впрочем, как и выпивка, — но иногда эти привычки сильнее меня. — Роуз, ты можешь здесь оставаться сколько хочешь. Я совершенно не хочу знать, из-за чего ты уехала. Хотя я и подозреваю, что причина твоего приезда сюда была весомой. Ведь ты приехала впервые за многие годы. За свою долгую жизнь я поняла главное: нет ничего хуже назойливости. Ужинать будешь?

При слове «ужинать» все три собаки моментально встали и завиляли хвостами.

— Не вы, конфетки мои, — пропела Фредди. — Если вас кормить через каждый час, вы располнеете. — Повернувшись к Роуз, тетушка добавила: — Когда дело доходит до еды, их не остановить. Кстати, Роуз, тут в десяти милях есть превосходный индийский ресторан, который доставляет еду на дом.

— Я ушла от Хью, потому что он изменял мне, — не выдержав, сказала Роуз.

— Уверена, это правильное решение, — ответила Фредди, словно речь шла о покупке хлеба. — Мужчины как щенки — их надо воспитывать, выгуливать…

Демонстрируя технику воспитания мужчин, Фредди скатала газету и повела ею перед собаками. Хотя она даже не смотрела на них, те с обожанием проследили за газетой и вновь уставились на хозяйку.

— Ты думаешь через некоторое время вернуться к нему или оставишь навсегда?

Роуз сделала большой глоток. Ее всегда поражала прямота тети. Та не стала вздыхать: «Ах, как ужасно, бедняжка, а все ли ты продумала?» — и не стала рассуждать о том, что «все-таки сорок лет жил и вместе».

— Я не знаю, — честно ответила Роуз.

Принни положил свой длинный нос на колено Роуз. Она погладила пса и сказала:

— Все тут же испугались и начали уговаривать нас помириться. Наверное, и ты…

— Ну, я — не все, — строго заметила Фредди. — Когда ты доживешь до восьмидесяти, то поймешь, что можешь уже подумать и о себе, позволить себе некоторые слабости.

— Но дело же не в возрасте, — ответила Роуз. — Ты говорила точно так же и несколько лет назад.

— Допускаю, что говорила, — улыбнулась Фредди. — Я всегда была против моногамии, и у меня в молодости было много любовников. Ни с одним из них у меня не возникло желания остаться. — Фредди задумалась, уносясь на много лет назад. — Нет, с одним я бы осталась, но он был женат.

Роуз от ее слов немного напряглась, и проницательная тетушка моментально заметила это.