Караван тем временем выехал к месту ночлега — огромному и на удивление ровному концентрическому кругу, свободному от какой-либо растительности. По всей границе были понатыканы столбики, распространявшие мерное гудение.

— Отгоняет тварей. — пояснил Ворг, подходя ближе. — Безопасное место.

С криками, кряхтением и матюками народ принялся разгружать повозки и стреноживать лошадей. В дозорные меня записывать не стали, чему я был до безумия рад — хотелось неспешно "переварить сожранное". На том день и закончился — разбив лагерь, мы встали на ночлег.

В таком ключе прошла еще половина недели — караван неспешно двигался, строго придерживаясь заранее спланированного маршрута. Ночевали только на безопасных кругах, не пытаясь покрыть максимального расстояния за день. Благодаря регулярным налетам монстров я окончательно выздоровел и даже "вошел в силу" — значительно увеличил свой колдовской потенциал. Радуясь возвращению Силы, принялся практиковаться. На всякий случай — в тайне от всех, вечерами, незаметно выскальзывая за пределы защитного круга. Афишировать свои способности не хотелось.

"Порыв ветра" с каждым разом получался все лучше и лучше, а магическое зрение теперь срабатывало почти каждый второй раз. Глядишь — полноценной боевой единицей стану!

На четвертый день случилось несчастье — или наоборот, смотря с какой стороны посмотреть. При поглощении Керро'тарном очередного убитого гада меня…накрыло. Если выражаться простым земным языком — то сплющило, приподняло и прихлопнуло до кучи, доведя до потери сознания.

Приходить в себя в луже воды — не самое приятное занятие, особенно если при этом тебя бьют по щекам. Вернее, пытаются — тело отреагировало на автопилоте и, уйдя из-под удара, скользнуло к обидчику. Лишь услышав окрики сзади, я окончательно очнулся и…тут же испуганно отпрыгнул.

Ворг, наконец получив возможность дышать, сдавленно захрипел и без сил завалился лицом вперед. Стоя за его спиной, оставалось лишь хлопать глазами, с ужасом осознавая, что только что произошло. Чуть не убил своего лучшего друга! Ну, конечно, не то, чтобы друга, да и не то, чтобы лучшего… Но и далеко не постороннего чело…дварфа.

Бородач, сипя и жадно глотая воздух, с трудом перевернулся на спину и укоризненно на меня уставился. Оставалось лишь смущенно потупиться:

— Рефлексы. Извини.

Отдышавшись и растирая шею, Ворг взглянул на меня…с уважением?!

— Силен. — констатировал недоросль, хватаясь за протянутую руку и с трудом поднимаясь. — Как цепью передавил — и ведь не скажешь, что на такое способен. Вон, какой хрупкий на вид. — и потыкал в меня пальцем.

Я не протестовал — после подобной ситуации дварф имел право и на большую компенсацию. После того, как ситуация утряслась, компаньоны выделили мне сухую одежду и извинились…перед Воргом. Пострадал больше всех, как ни крути, он, причем незаслуженно. Как оказалось, целое ведро воды двое рурговчан вылили "совершенно случайно" — хотели таким образом незайтеливо подколоть. Обычные "мужланские" шуточки, сами понимаете — что еще ожидать от их расы? Уж не утонченного юмора точно…

Дождавшись, пока караван возобновит движение, я забрался на крышу одной из повозок и задумался, полностью погрузившись в себя. Место было удобным — тихим и уютным. Лишь ветерок обдувает, да на кочках немного потряхивает. Никто не суетится, не мешает и не лезет под руку — лепота-а. Итак… Что же это было?

— Единение (единство?), однополярность (единство?), моногамия (единство?).

Э-э-э…Што?

— Совокупность (совокупление?!). Часть (кусок, отрывок), целое (единое), соедение (воссоздание?).

Ах, вот оно что. Кажется, мы перешагнули на следующую ступеньку слияния с носителем. Это что-то дало?

— Согласие (наличие?). Память тела (умения? навыки? способности?).

Не особенно верится что-то. Не чувствую я себя "поумневшим" внезапно, ну вот никак! Хотя… Возможно последний мыслеобраз не требовал перевода и является именно тем, чем выглядит. Под памятью тела следует понимать все то, на что был способен носитель, но что не было мне доступно. Не банальные рефлексы и качества, вроде силы, ловкости, гибкости и подобного прочего. Нечто большее, то, что отторгалось моим мозгом как чужеродное, а теперь приживилось. Это как протез — поначалу он ужасный и неудобный, а потом ничего — привыкаешь и перестаешь ощущать, ибо становится почти что частью твоего тела. По крайней мере воспринималась ситуация именно так. В голове начали вспыхивали отрывки сражений — не каких-то жалких десятков стычек, а полноценных сотен, если не тысяч боев. В одиночку и паре, отряде и армии, сталью и магией; врукопашку и с расстояния, мечом и кинжалом, луком и арбалетом, да кучей других всевозможных орудий. Скоротечные схватки и полномасштабные столкновения, мгновенный анализ рисунка боя, способность просчитывать все на несколько пунктов вперед. Пытки, допросы, диверсии. Похищения, пленения, проникновения. Попадания в плен, бегство, игра в прятки. Колоссальный и необъятный опыт длинною почти что в столетие.

Не сдержавшись, я застонал и ухватился за голову. Виски давило со страшной силой, словно меня кинули в пресс для металла. Где-то на краю сознания мучился дроу, сквозь боль умудряясь управлять приживлением. "Старые" врожденные знания тела накладывались на приобретенные "новые" (читай — мои) — и вытесняли. Боевой опыт у носителя был значительно больше…

Без сил рухнув навзничь, я тяжело задышал, сдерживая желание высунуть язык, словно у вусмерть уставшей собаки. Никогда бы не подумал, что вспоминать — это так больно. А Валлидратис — молодец. Даже в таком состоянии умудряется руководить процессом.

Примерно четверть часа спустя недавно одетая сухая одежда вымокла больше, чем прошлая после поливки ведром. Хоть выжимай — так сильно потею…или ем? Нас же двое теперь, как никак. Более того — с каждым днем носитель оживает все больше, возвращая былое могущество. Слияние то произошло, но… Какое-то вялое. Не целиком, как оказалось. В темнице — то было начало, лишь жалкие крохи. Крупицы того, на что способно остроухое тело. Ужас…

Еще через двадцать минут боль наконец ушла, превратив меня в стеклянный графин, попавший в камнедробилку. Если так каждый раз будет колбасить — откажусь от испития душ нахрен! Ломили не то, чтобы все мышцы сразу — ломила каждая клеточка, ежесекундно посылая сигнал мозгу. Пожалуй, похоронить меня можно и здесь — прямо на этой крыше… Тут такой ветерок… Ласковый… Нежный… Прохладный… И облегчающий боль. Прия-атно.

Так, незаметно для самого себя, я задремал.

Мешать отсыпаться, да на ночь с крыши сгонять благоразумно не стали — инцидент с Воргом видели все. Очухался я всего-то на следующее утро, прямиком к завтраку. Чует тело нужный момент, чует! Умять удалось аж тройную порцию — видимо в качестве компенсации за потраченные на приживление силы. Очень хотелось оценить увеличение магической боеспособности но увы, не удалось — мы вырвались в лесистую местность и добрались до промежуточной точки пути: небольшого запыленного поселения тысяч на пятьдесят человек. Вернее, небольшого по меркам моего мира — для местных жителей город был относительно крупным. С караваном пришлось распрощаться — торгаши направлялись в противоположную от гор сторону. Переждав пару дней на постоялом дворе, наша группа удачно натолкнулись на дварфийских сородичей — коротышки как раз возвращались домой, закончив свои дела. Наспех собравшись, мы присоединились к ним и двинули прочь.

И вновь дорога, и вновь уныние. Уже на второй день я был готов завывать от скуки — по сравнению с недавним прошлым, насыщенным событиями по самое не балуй, дорога была отвратительно однообразной. Ни монстров, ни разбойников — только скрип телег, да сопение коротышек. Не помогало даже общение — быстро перезнакомившись со всеми бородачами, я умудрился настолько достать необщительных дварфов, что при моем приближении они начинали оглядываться и судорожно шарахаться прочь.