— Да. — последовал лаконичный ответ басом. — Но зачем? Здесь легче скрываться.
— Там ваши. Рурговчане.
На этот раз совещание было активнее — даже пару взмахов руками заметил. Прогресс, прогресс…
— Как они выглядят? Какие знаки? — немного напряженно, с волнением.
Знаки? Хм. Я невольно попытался изобразить руками печатку, которую носил на руке предводитель бородачей. Затем, вздохнув, объяснил на словах:
— Вязь по кругу, молоток наискось, зиг в углу.
— Зиг? — вытаращили глаза недавние пленники.
— Ну палочка. — поморщился я. — Как молния изогнутая! — и нарисовал в воздухе пальцем английскую букву S без закругленных концов[15].
Искра, сорвавшись с моей кисти, ударила вопросившего дварфа прямиком в грудь и, завязнув в бороде, затрещала. На этот раз вытаращил глаза уже я, безмолвной статуей застыв с оттопыренным пальцем. Тлеать. Что это было?
Повисло настороженное молчание. И как только не бросились?
— Случайно. — кашлянул я, лихорадочно пытаясь осмыслить ситуацию. — Извиняюсь.
Тишину нарушил негромкий смешок, мгновенно охвативший всех коротышек. Пораженный миниатюрным разрядом недоросль возмущенно уставился на меня. Остальные, тихонько посмеиваясь, принялись наблюдать за его потугами пригладить "восставшие" волосы. Дородная борода от статического электричества выгнулась дыбом, превращая несчастного в огородное пугало. Борода дугой, прическа торчком…
Дварф недовольно заворчал и попробовал пригладить волосы. Тщетно. Смешки раздались громче.
— Ты верно назвал герб. — выступил вперед другой коротышка. — Мы придем.
— Э-э… Хорошо. Есть, куда спрятаться до рассвета?
Подгорный житель степенно кивнул и, развернувшись, пошел прочь по улице. Остальные, легонько склонив голову на прощание, двинулись следом. Думаю, не пропадут — жили ведь в этом городе, дела крутили. Убежище по-любому имеют, да не одно.
Не мешкая, я двинулся в сторону верхнего города, но, к сожалению, далеко не ушел. Шагов десять спустя, у бочки с водой, меня накрыла волна…истеричного смеха. Черноснежка и семеро гномов, мать их. Отхихикав, я подмигнул своему отражению. С зеркальной глади воды на меня пялился… черт. Ничем иным это закопченное, пыльное и жалкое создание черного цвета назвать было нельзя. Довершали картину потеки запекшейся крови, багровыми пятнами разукрасившиеся лицо, шею и все, что вокруг. Военный камуфляж отдыхает — куда там! Чертыхнувшись, я принялся умываться, смывая с себя всю грязь подземелий. Неудивительно, что коротышки за чудовище приняли!
Выжженный Джеком глаз потихоньку стал восстанавливаться — по крайней мере после умывания стало понятно, что это именно глаз, а истерзанный кусок мяса. Возможно сыграло на руку то, что часть выпитых душ лук отдавал мне. Охотник за привидениями, блин. С другой стороны, раз на пользу — почему бы и нет?
Поплескавшись и кое-как смыв с себя грязь, я двинулся дальше. По пути своровал со второго этажа какого-то дома чье-то белоснежное полотенце и безжалостно его извазюкал, оттирая с лица кровь. Одежды, увы, не было — не считая дамской ночнушки, конечно.
Хорошо хоть, что на бочку наткнулся. Глядишь — так бы и заявился к Машке, черным демоном. Узнала бы или нет? Впрочем, что там Мари — привратник у входа, или портье, или любой другой встречный прохожий. Тревогу подняли бы, моментально.
Предоставив телу двигаться на автопилоте, я принялся размышлять на тему магии и колдовства. Иными словами — какого черта и каким образом мое тело умудрилось создать… молнию. Без усилий. Без напряжения. Просто взмахнув пальцем. По щучьему велению, по моему хотению — неужели это возможно? Для меня, дитяти технологической цивилизации? Этак получается отныне любые жесты опасны — а вдруг колдану? Даже не знаю, на что тут грешить — то ли способности носителя, пробудившиеся после слияния, то ли на Керро'тарн, обильно насытивший меня бесплатной энергией. И при чем здесь рунический алфавит? В детстве, помнится, баловался — книжку одну интересную прочел, про скандинавские верования. В ней, ежели память не изменяет, с помощью рун колдовать можно было — главное правильно выбрать последовательность. Sieg, в виде косой черточки с переломом, до ужаса похожа на молнию — может потому и сработало? Мозг выбирает наиболее знакомые, да понятные образы, а манна уже вкладывает в них силу. Хм…
А что — звучит довольно логично. Выходит, дело вовсе не в рунах — скорее, в "памяти тела": знаниях и умениям на клеточном уровне, заложенных почти что с рождения. Надо определенно попробовать! Жаль, только, на ум ничего не приходит — слишком банальный вопрос. Критериев отбора всего три: быстрота создания, простота и понятность.
Например, сложить ладонь "пистолетом" — чем не атакующий жест? Или "камень-ножницы-бумага" — смесь атакующих, да защитных заклятий. Подрезать невидимым лезвием, покрыться каменной кожей да выставить щит от атак. Эх…
Я уныло вздохнул. Если бы все было так просто! Тоже мне, волшебник изумрудного города! А с зигой — надо тренироваться, увеличивая силу разряда. В бою всяко полезнее будет, чем "из пальца стрелять". Так, в рассуждениях с самим собой, я добрел до ресторации. Игра в прятки со стражей, кажется, начинает входить в привычку…
Привратника у входа не оказалось, а двери, к счастью, оказались открыты. Портье, клевавший носом за стойкой, вскинулся было с радушным приветствием, но тут же осекся, освидетельствовав мою бомжевато-изгвазданную физиономию. Хорошо хоть уши торчат остроухие — не перепутать.
— Даже не спрашивай. — мрачно пресек я любые вопросы. — Ты никого не видел и ничего не слышал. За молчание — золотой.
Можно, конечно, поугрожать, но… Так надежнее. И так аки тать ночной шастаю — что когда жил, да в разведку ходил, что сейчас.
Целая гамма чувств сменилась на лице паренька: испуг, недоверие, удивление, осознание и радость. Страх ушел, сменившись довольной улыбкой.
— Будет сделано, сир. — поклонился он. — Ой, а с кем это я говорю? Тут же никого нет!
Быстро соображает, однако. Далеко пойдет!
***
Мыло было хорошее — пенное и душистое. Млея от теплой воды, я расслабленно растекся по краю купальни, пока Мари терла мне спинку. Безусловно, она шпионка и все такое, но… После вонючих подземелий отказаться от ванны было выше моих сил.
Хрупкие женские пальчики с силой втирали мочалку, разминая уставшие мышцы. М-м-м, как хорошо… Девушка открыла краник и по мне потекли струи воды, смывая пену и грязь. И никакой деревянной бадьи с ковшиком! Номер определенно стоит своих денег.
К слову сказать, долго стучать в дверь не пришлось: Мари еще не спала — лишь приготовилась отойти ко сну. Увидев мое состояние и взволнованно ахнув, она моментально преобразилась, из заспанного хомяка превратившись в маму-наседку. Меня тут же насильно раздели и отправили в ванную, засунув в рот пирожок. Видимо, чтобы не умер с голоду до окончания омовения… А там, глядишь, и поужинать можно. Ощущения были необычными и интригующими: когда тебя насильно раздевает девушка, а потом, не слушая возражений (еще один пирожок в рот — хоп), лезет потереть спинку… Очень и очень неплохо, доложу вам.
Вынырнув из недр неги, я задумчиво приоткрыл один глаз. Мари, возмущенно поджав губки, смывала с рук мыльную пену. Ночнушка на груди девушки местами промокла и липла к телу, открывая простор для фантазии. Интересно, врала что девственница, или нет?
Вымывшись, вытеревшись и одевшись в чистое исподнее я почувствовал себя королем. Ух, хорошо. Мари, собрав на стол легонький ужин, уперлась подбородком в ладошки и, оперевшись локтями на стол, принялась сверлить меня заботливым взглядом. Деревенская матрона, ей богу! Пока насмерть не закормит — не успокоится. Или даже хуже — как собака, неделю скучавшая по хозяину.
