Семён хотел было спросить, как это - полтора зомби? Но не решился.

- Она, Олия… - начал Семён, но шаман резко поднял руку и зажал Семёну рот:

- Без имён! Соображай, куда пришёл, - колдун не сразу убрал руку от лица опешившего Семёна. - Зря я, что ли, ваших имён знать не хочу и своё вам не называю? - колдун обвёл хижину тяжёлым взглядом. - Когда почищу в доме всё, тогда можно и представляться друг другу. Этот, что ящерицей стал, успел-таки во время драки именное проклятье куда-то влепить! Убивательное проклятье, то ли на меня настроенное, то ли вообще… - Семён глянул поверх головы колдуна: жаба на стене беспокойно ёрзала, изо всех сил упираясь лапками в бамбучины, и вот-вот должна была отлепиться от стены - её красные глаза смотрели на Олию. Только на неё.

- Вот оно, именное проклятье! - завопил Семён, вскакивая на ноги. - Вот оно! - подбежав к стене, Семён что было сил врезал по жабе кулаком, припечатав её к твёрдому бамбуку. В тот же миг жаба, утробно вякнув, рассыпалась зелёными брызгами; в хижине мерзко завоняло болотной гнилью.

- Молодец, - одобрительно сказал колдун, помахивая перед носом ладонью. - Прыткий ты, как я погляжу! Живым взглядом заклятье увидел, о! Нет, ты не миссионер, ты - шаман. Знатный шаман, но совсем необученный: зачем рукой бил? Надо было костяной иглой проткнуть, заговоренной. Тогда бы без вони обошлось… Хочешь ко мне в ученики?

- Я подумаю, - пообещал Семён, вытирая руки взятой с пола тряпкой. - Но сначала разбудите Олию. А там видно будет…

- Значит, не хочешь, жа-аль, - с сожалением протянул колдун. - Ну что ж, вольному воля. Садись, молодой чародей, говорить будем. А ты, - колдун мельком глянул на Хайка, - ты пойди дверь отвори, пошире. Ни к чему нам всякой гадостью дышать. - Хайк послушно встал и отворил дверь.

- Меня зовут Йокомбе, - громогласно изрёк колдун, воздев руки к потолку. - Я - самый сильный шаман в округе! Меня все боятся, мне все поклоняются, передо мной все трепещут и так далее, и тому подобное… Уф! Официальная часть закончена. Теперь оба сядьте, как сидели, представьтесь и подробно расскажите, что стряслось с вашей девицей. Предупреждаю: за излечение от всякого рода магических недугов я беру дорого, не менее одной козы или четырёх поросят, хотя иногда, в особо сложных случаях, и дойной коровы в уплату бывает мало! Но тебе, молодой чародей, я сделаю поблажку как очистившему мой дом - подаришь мне чего-нибудь и ладно! Золотую монету, например.

- А если две? - поинтересовался Семён, усаживаясь перед колдуном-шаманом. - Но с гарантией того, что вы сделаете всё возможное для Олии!

- Согласен, - быстро ответил шаман. - Но деньги - вперёд!

Семён усмехнулся и полез в кошель с золотом.

Шаман Йокомбе перестал трясти над Олией своей погремушкой, устало вытер пот со лба и отошёл от лежанки, вешая погремушку на пояс.

- Готово, - он кивнул Семёну и Хайку, стоявшим поодаль и сильно переживавшим за исход лечения, - можете подойти, посмотреть на вашу девицу. Жить будет, хотя могла вскоре и помереть, во сне… У неё совсем жизненной силы не осталось! Вовремя вы её ко мне принесли, крайне вовремя. - Йокомбе выдернул из-под обломков стульев пучок сухой травы, достал из кармана накидки трубку с кресалом, присел на корточки и, набив трубку травой, с удовольствием закурил.

Семён и Хайк подошли к лежанке, посмотрели: лицо Олии порозовело, сейчас она спала обычным, нормальным сном. Не колдовским.

- Однако, - шаман затянулся дымом, - в совсем нехорошем месте вы были! И зачем, спрашивается? Чего там искали?

- Это Олия искала, - Семён повернулся к шаману. - А чего именно, не знаю. Я всего лишь спас её…

- Молодец, Симеон-чародей, хорошо сказал! - рассмеялся шаман. - А я, значит, всего лишь от смерти её вылечил, - Йокомбе выпустил клуб дыма, закашлялся. - Надоела простуда окаянная! Э, к вечеру уйдёт, никуда не денется… И девица ваша, думаю, к тому времени очнётся. Впрочем, ерунда эти магические болячки! Если их, конечно, вовремя лечить. Есть вещи куда хуже…

- Например? - Семён присел напротив шамана.

- Например то, что звёзды сошли со своих мест, - Йокомбе ткнул пальцем в потолок хижины. - Рушится мироздание! Верно, конец света настаёт, как и предсказал великий колдун Муграбо двадцать лет тому назад… Уж которую ночь на небо гляжу - да, разбегаются звёзды, уходят незнамо куда! Скоро вовсе разбегутся и пропадут в чёрном Нигде, в том, куда души после смерти уходят.

Семён посмотрел на потолок, уставился на шамана.

- Этого не может быть, - авторитетно сказал Семён. - Во-первых, звёзды подчиняются классической звёздной механике и не могут с бухты-барахты рвануть кто куда. Во-вторых, даже если это и происходит на самом деле, то увидеть отсюда такое разбегание никак нельзя! Нереально.

- А разве колдовство-чародейство увидеть реально? - хитро прищурился шаман. - Я, например, не могу.

- Ну, колдовство, - Семён замялся. - Это же совсем другое дело. Да и рядом оно, то чародейство, а звёзды за миллиарды километров отсюда! Пока лучи от самого ближнего светила до нас долетят, много времени пройдёт. Я уж не говорю о совсем далёких звёздах! Их свет через тысячу лет будет здесь виден, не раньше. Или через две.

Шаман вытряхнул из трубки остывший пепел на пол, встал и сказал, снисходительно глядя на Семёна:

- Правдивы твои слова, юный чародей. Но они для обычных людей правдивы, а не для меня! Я ведь смотрю на звёзды не глазами, а внутренним оком, - Йокомбе постучал себя пальцем по лбу. - Духовным. Которому твои… э-э… километры не преграда!

- Третьим глазом, что ли? - не поверил Семён. - Да ну, байки это всё! Шарлатаны-сенсы придумали, чтобы людей дурачить.

- Я разве похож на шарлатана? - обвинительно спросил шаман, наставив на Семёна чубук трубки как ствол пистолета. - Зря, зря ты отказался пойти ко мне в ученики, несведущий чародей по имени Симеон! Так и останешься навсегда тёмным и необразованным… Ты, небось, и во Вселенский Диск веришь, да? В то, что он состоит из разных Миров, отделённых друг от друга безвоздушной преградой?

- Не очень, - ответил Семён, в душе удивляясь мудрости и прозорливости поселкового мага: надо же, тёмный-тёмный, а сам дошёл до верного понимания устройства вселенной! До начал астрономии.

- И правильно, - одобрил Йокомбе. - Потому что нету никакого Диска, а есть Великий Столп, единый и всеобъемлющий. А известная нам реальность со всеми Мирами, образно говоря, всего один-единственный кирпичный блок в том бесконечном Столпе! Мы живём как слепые мелкие твари, крохотные, суетные, привязанные к своим замкнутым Мирам-кирпичикам, которых не счесть сколько в том столповом блоке… И когда мы умираем, тогда наш дух может перейти из одного блока Великого Столпа в другой, по заслугам своим - в верхний или нижний, и так далее. Или остаться там, где он был, обречённым на бессмысленное перерождение.

- Ого, - только и вымолвил Семён, попробовал представить себе Великий Столп, но ничего не получилось. Не вписывалась такая махина в его сознание! Не умещалась.

- Кирпичный блок рассыпается, - многозначительно сказал шаман, показав взглядом на потолок. - Исчезнет он и Столп наверняка рухнет… Короче говоря, конец света близок. Месяц-другой, не более! - Йокомбе посмотрел на Семёна, на Хайка и неожиданно предложил:

- Пиво будете? У меня в погребе есть. Хорошее пиво, крепкое!

- Можно, - согласился Семён, несколько ошарашенный перспективой столь близкого апокалипсиса. - Банановое, наверное? Из бананов, я слышал, вино делают и самогон гонят. Но чтобы пиво?

- Почему же банановое, - Йокомбе разгрёб ногой мусор возле стены, поднял бамбуковую крышку и спустился по лесенке в погреб, - обычное… Держи! - из ямы наполовину высунулся деревянный бочонок, Хайк подхватил его и поставил на пол, следом взял протянутый шаманом свёрток из пальмовых листьев.