Зигги прошелся по скрипучему полу с блестящими шляпками гвоздей и просунул голову в маленькое отверстие в обшитой жестью стене. Молодая девушка с профессионально напудренным личиком управляла коммутатором, а в промежутках печатала письма.

— Зигги Мотли, к вашему боссу.

— Вам назначено? — спросила секретарь, не поднимая головы.

— Спросите у него.

— Он говорит с другим городом. Следующий разговор с Биверли-Хиллз. Не желаете присесть?

Зигги сел на скамью, обтянутую потрескавшейся черной кожей. В трещинах виднелись оранжевая набивка и ржавые пружины. Больше в этой тесной приемной без окна сесть не на что. Здесь было голо, как в проходной фабричного склада, если не считать длинную полку над скамьей, грязный обогреватель у стены и стопки сценариев высотой в добрых три фута. Когда-то они радовали глаз пестротой обложек, теперь изрядно поблекли. В свое время их доставили к Твиду курьеры. Слой пыли на сценариях был пропорционален энтузиазму, с которым они создавались. Нижние успели побуреть от времени; чем выше лежал сценарий, тем светлее его страницы; в верхних папках они были девственно белы. Все папки пропылились, так как каждая успела побыть верхней. Многим была известна манера Твида держать эти сценарии на видном месте как доказательство его крайне низкого мнения о качестве текстов, присылаемых ему крупнейшими агентами Нью-Йорка, Биверли-Хиллз и Лондона.

Зигги стало любопытно, не узнает ли среди этих папок знакомые, но он быстро отвел глаза от пирамиды, усмотрев в этом тоскливом зрелище дурное предзнаменование. Впрочем, даже усевшись к сценариям спиной, он не мог о них забыть. Хорошо помнил, как лет десять тому назад тщеславно рылся в этой стопке. Ведь это были плоды напрасных трудов. В итоге он пал духом. Здесь не оказалось любительской чепухи. Авторы сценариев были виднейшими фигурами американского театра. В 20-х и 30-х годах имена, выведенные на нижних папках, гремели; теперь эти сценаристы ушли на покой, а то и в могилу. Некоторые были лауреатами Пулитцеровской премии. В середине пирамиды находились творения новичков, забытых после одной-двух пьес. Сверху собирали пыль молодые сценаристы, потерпевшие более или менее сокрушительное фиаско или добившиеся всего лишь похвал критиков, что не помешало кассовому провалу. Агенты утверждали, что тратят по несколько тысяч долларов в год, чтобы выцарапать сценарии обратно.

— Зигги, у вас страшная депрессия! — Низкий, вежливый голос Твида показался Мотли ударом грома. Твид застал его за раздумьями. Зигги меньше всего хотелось, чтобы их встреча началась таким образом. — Любуетесь кладбищем? — Твид подмигнул, и Зигги инстинктивно расценил его дружелюбие как зловещий признак. — Заходите.

Он повел Мотли мимо клетушек. Ярко освещен был только кабинет главного бухгалтера. Стены здесь свежевыкрашены, на полу лежал голубой ковер. Самой грязной была похожая на шкаф конура, где помещались двое агентов по связи с прессой. Мотли почувствовал, как они напряглись при приближении шефа.

Кабинет Твида был единственным помещением с дверью. Ему нравилось изящно распахивать и затворять ее, демонстрируя свое руководящее положение. Он вежливо предложил Мотли войти первым. Кабинетик маленький, чистенький, на полу — голубой коврик, такой же, как у бухгалтера, только меньше. Единственное окно распахнуто. Оно выходило на белую изнанку колоссального рекламного панно, нависающего над Бродвеем. Сюда долетал бродвейский шум, но панно ничего не позволяло рассмотреть, кроме собственного деревянного скелета.

— Рад, что эти сценарии огорчают вас не меньше, чем меня, — молвил Твид. — Сигару?

Зигги вынул из протянутой коробки толстую пятидесятицентовую отраву и сел. Зазвонил телефон. Твид сразу схватил трубку.

— Я же предупреждал: никаких звонков! Хорошо. — Он обернулся к Зигги. — Один разговор — и все. — Твид опять уставился на белую изнанку панно. — Ты сказал ему, чтобы он остановился именно в этом отеле, а не в другом? Хорошо. Он ставит второй акт так, как я велел? И получается ерунда, как я и думал? Ну, так сожри его. У него нет воображения. Нет, увольнять его я не желаю. Хочешь испортить мне репутацию? Сожри его! Сделай его жизнь невыносимой. Донимай его из-за каждого цента. Ставь под сомнение его вкус. Заставь его уволиться. Это тебе на десерт.

Твид повесил трубку, крутанулся в кресле и оказался лицом к лицу с Зигги.

— Я послал этого кретина режиссера работать с отличным сценарием, а он оставил от него рожки да ножки. Сначала я искал ему актрису, потом пришлось специально для нее переписывать сценарий. Я пригласил другого режиссера, лучше первого, но он предложил собственное прочтение. Десять дней гастролей — и отличная пьеса уничтожается самими специалистами!Никто толком не знает, в чем дело: тут исправили, там подлатали. А где в итоге купленный тобой сценарий?

Твид достал из ящика спичку и зажег ее о днище стола.

Мотли прикурил от зажигалки, наблюдая, как на глазах черты лица Твида становятся жестче. Твид был слишком разгневан, чтобы говорить, даже чтобы зажечь сигару. В конце концов спичка стала жечь ему пальцы. Твид был так зол, что не обратил внимания даже на это. Мотли волновался, но не из-за пальцев Твида, а из-за его состояния, представление о котором давала эта горящая спичка. Когда огонь лизнул кожу, Твид поплевал себе на большой и на указательный пальцы, перевернул спичку и умудрился зажечь сигару от изогнувшейся почерневшей загогулины. Одновременно он левой рукой достал из ящика контракт Сиам и бросил его на стол.

Зигги ждал, что Гарланд подаст ему контракт, но тот больше к нему не прикасался. Эта нарочитая неучтивость была оскорбительной. Она ставила целью сломить Зигги. Зигги не собирался изучать контракт, пока документ не подадут ему в руки. Он слегка пригнул голову и сжал зубы, чувствуя себя оплеванным. Теперь Твиду придется извиниться, иначе Мотли не пошевельнется. Однако вместо извинений Твид прибавил еще одно оскорбление, и Мотли понял, что ему некуда деваться.

— Обсуждению не подлежит, — заявил Твид, дуя на черную обгоревшую спичку. — Либо так, либо никак.

— Контракты всегда сначала обговаривают, а потом заключают! — агрессивно выпалил Мотли, стараясь все-таки не выдать голосом обиды. Он заранее готовился к худшему, однако не ожидал от Твида подобной черствости. Твид отказывал ему в праве вести переговоры! Теперь он понимал, почему Твид вызывает такой страх. Твид не боялся застигать партнера врасплох и ощипывать, как дохлую курицу.

— Это мое окончательное слово, — пояснил Твид, глядя на одиноко лежащий на столе контракт.

Мотли улыбнулся, воспринимая бумагу как живое существо. Контракт представлял собой несколько скрепленных листков с текстом на обеих сторонах. Контракт был необходим ему как воздух, однако Зигги медленно поднялся, так и не потянувшись за ним.

Твид не шелохнулся. Он был до омерзения спокоен.

— Вы даже не взглянете?

Мотли чувствовал, как сочится яд из уст Твида. Он пытался закрепить свое могущество. Мотли не собирался ему поддаваться. Нет, он не доставит ему такого удовольствия!

Твиду все же пришлось встать и самому взять со стола контракт.

— Приношу извинения за то, что не подал его вам. Прежде чем уйти, может, все-таки прочтете? — Он протянул контракт Зигги. — Полезно знать, от чего отказываешься.

Мотли был готов придушить Твида за его настырность, за его стремление ухватить свое даже в ситуации, когда с его властью отказываются мириться.

Твид сам открыл первую страницу контракта. Зигги не мог не увидеть предлагаемых ему процентов. Его глаза недоверчиво расширились.

— Вот мерзавец!

— Будут еще комплименты? — Твид улыбнулся своей кривой улыбкой.

Мотли схватил контракт и пробежал глазами еще пару страниц.

— В жизни не видел такого щедрого контракта. — Зигги не знал, ликовать ему или мучаться подозрениями. — Почему?

— Все дело в условиях, о которых я только что вам говорил. Мне нужна звезда, способная гарантировать сборы при самой отвратительной режиссуре и сценарии. Такие, как Сиам, мне по вкусу. Слушая ее, можно переполняться чувствами. — Твид протянул руку. — Ну, что скажете?