Карета, погромыхивая, неспешно катилась вперед по направлению к Дублину. Несмотря на выказанную мистером Лоу неколебимость, филиппики Дейнджерфилда подействовали на него самым неприятным образом. Подсказка Клаффа ничему не помогла; предмет, который, как он якобы видел, арестованный прятал в ящик своего комода той самой ночью, когда совершилось покушение, найти так и не удалось, а ведь именно он, судя по описанию, вполне мог послужить тем оружием, каким был проломлен череп Стерка. Недоброе предчувствие подсказывало судье, что безобидный хлыст для верховой езды так и останется единственной вещественной уликой, подкрепляющей показания капитана; с другой стороны, невозможно было так просто отмахнуться от слов Дейнджерфилда как совершенно безосновательных. Чем обладает иной человек — некой магнетической силой или вдохновенным сценическим даром, благодаря которым окружающие подпадают под совершенно неотразимое воздействие и заражаются нужным чувством? Однако в отсутствие Дейнджерфилда убедительность его доводов значительно пошатнулась, а вызывающая напористость потеряла силу. В памяти судьи ожили четкие и связные показания Стерка, который подробно разъяснил каждую деталь происшествия, а также подкрепившие их не менее подробные и полностью изобличающие злодея показания Айронза: все обстоятельства преступления, под влиянием белоголового мага ставшие на мгновение неясными и разрозненными, теперь выстроились в стройную цепочку — и целостная картина событий явилась мысленному взору судьи во всей своей железной последовательности и нерушимой завершенности.

— Эй, парни, кто-нибудь из вас, бегите, откройте ворота Мельниц, — крикнул Лоу в приливе оживления, с души у него словно камень свалился. — Для бедной миссис Наттер это будет хорошей новостью. Утром она увидится с супругом.

Судья подскакал на своей охотничьей лошади к Мельницам, где, загрохотав дверным молотком, поднял тот переполох, о котором мы уже знаем. Услышав весть, переданную несчастной Салли Наттер, миссис Мэтчуелл, слепой скрипач и даже премудрый Грязный Дейви вздохнули с несказанным облегчением. Есть на свете люди, для которых любой оклик звучит вызовом на суд. Пока суть дела не прояснится, они, пребывая в неизвестности, лихорадочно перебирают в уме возможные для того поводы, подводя мрачный для себя итог: неужто всплыло на свет божий то или иное злодейство, неужто давно погребенная жертва встала из гроба, чтобы схватить супостата за горло?

Коротко изложив благую весть миссис Салли, мистер Лоу обратился с предостережением к смуглой леди на нижнем этаже, но та в ответ, теперь уже совершенно ободренная, только ухмыльнулась и, щелкнув пальцами, не замедлила осыпать рослого магистрата отборной бранью, даже не удосужившись привстать с кресла в гостиной, где она расположилась с прежним комфортом. Судья вновь забрался на своего гунтера и, пришпорив его, без особого труда нагнал громоздкий экипаж. Мистер Лоу принадлежал к числу общественных деятелей, преданных своему долгу, а бывший обитатель Медного Замка не относился к числу заурядных арестантов, он вполне заслуживал того, чтобы быть исправно препровожденным к новому жилищу, пускай не со всеми удобствами, но зато в целости и сохранности.

Наутро новость, в чем вы вряд ли могли усомниться, облетела весь Чейплизод. В воздухе носились всевозможные слухи и кривотолки: событие обсуждалось на все лады, факты и небылицы доставлялись к порогу каждого дома вместе со свежими яйцами, молоком и маслом для завтрака, поспешно передавались слугами в гостиную и проглатывались изумленными домочадцами вместе с тостами и чаем.

Ни у кого не было сомнений лишь насчет одного: мистер Пол Дейнджерфилд содержится в тюрьме графства по обвинению в нападении на доктора Стерка с целью лишить того жизни. Женщины бледнели и осеняли себя крестным знамением. Мужчины при встрече друг с другом прятали глаза. Случившееся потрясло всех: мистер Дейнджерфилд был так богат, занимал столь видное положение, отличался безукоризненной нравственностью, не скупился на пожертвования, стоял выше всяких соблазнов. Говорили, будто он совершил, по крайней мере, три нераскрытых убийства; иные утверждали, что не менее пятнадцати. Оказывается, когда прихожане почтительно взирали в церкви на белую голову как на образцовое воплощение безупречной честности и вознагражденной добродетели, на самом деле они превозносили и чтили затаившегося убийцу. Они приглашали под свой кров и представляли домочадцам замаскированное чудовище. По тихим скромным улочкам Чейплизода рыскал оборотень. Вампир, никем не опознанный, прокрадывался среди могил местного кладбища. Одна из прекраснейших местных принцесс, леди Белмонт, едва не была принесена в жертву кровопийце. Повсюду царили ужас и смятение, смешанные с острым любопытством.

Чарлза Наттера, по слухам, должны были освободить под поручительство рано утром. В клубе обсуждался вопрос, не выехать ли депутации жителей верхом на лошадях, чтобы встретить его на границе Чейплизода, преподнести адрес и сопроводить до Мельниц почетным караулом. Менее горячие головы вспомнили об угрожающей неразберихе, творившейся под крышей этого обиталища. Высказывались мнения, что Наттер, учитывая все обстоятельства, предпочел бы менее шумное возвращение домой. Последняя точка зрения в конце концов возобладала.

Для Мэри Мэтчуелл, в Мельницах, новость, взволновавшая весь город, составляла особый, эгоистический интерес. Она радовалась тому, что Наттер оправдан. У нее не было ни малейшего желания делиться с королем имуществом, которое она предназначала для себя; в противном случае ее не заботило бы, утонул Наттер или будет вздернут на виселицу. Грязный Дейви, всерьез озабоченный тем, оправдаются ли судебные издержки, также с облегчением перевел дух, увидев, как повернулись дела. Так что в целом, если уж говорить правду, положение, в котором оказались Чарлз Наттер (хотя и счастливо избегнувший веревки) и его несчастная жена Салли, было весьма и весьма незавидным.

Доктор Тул беседовал в приятной компании у очага в большой гостиной «Феникса», то и дело переходя на многозначительный шепот, но в половине десятого к нему обратился Ларри, прислужник, со словами:

— Лошадь вам подана, доктор. (Тул направлялся в город, но до того должен был встретиться с мистером Лоу в доме доктора Стерка.) И какой-то толстый джентльмен желает с вами увидеться, он ждет вас в голубой комнате, если вам угодно.

— Да? Ну-ну, посмотрим-посмотрим. — Коротышка Тул заторопился вперед с важной миной. — В голубой комнате, так?

Распахнув дверь небольшого помещения, он увидел там рыхлого толстяка довольно потасканной наружности, который со сдвинутой набекрень шляпой небрежно что-то насвистывал, поглядывая в окно. Он лениво обернулся к вошедшему — и Тул узнал жирную, неприглядную физиономию Грязного Дейви.

— О, я-то думал, дело профессиональное, — бросил Тул несколько свысока; доктору уже доводилось сталкиваться с этим джентльменом, и он, на основании имеющихся сведении, заключил, что на гонорар тут рассчитывать не приходится.

— Оно и есть профессиональное, сэр, — изрек юрист. — Будьте столь любезны, уделите мне минут пять.

Как видим, подкупающий эгоизм, свойственный человеческой натуре, побудил каждого из собеседников истолковать слово «профессиональный» как относящееся к его собственному призванию.

Тул объявил, что готов, если понадобится, быть полезным, и Грязный Дейви начал с вопроса:

— Вам, вероятно, известно мое имя, сэр?

— Мистер Дейвид О'Риган, если не ошибаюсь?

— Именно, сэр, — с достоинством подтвердил Дейви. — Я, сэр, направляюсь сейчас в Мельницы, где проживает моя подопечная, миссис Наттер. (Тул недоверчиво хмыкнул.) Я зашел к вам домой, сэр, но меня послали сюда. Я намерен доказать вам, сэр, как другу миссис Сары Харти, именующей себя миссис Наттер, что права моей подопечной справедливы и неопровержимы, с тем чтобы вы могли использовать все свое влияние на эту неблагоразумную особу (а она, как я слышал, высоко ценит ваше мнение и прислушивается к вашим советам), дабы побудить ее подчиниться, не причиняя дальнейшего беспокойства. И я должен сказать вам, сэр, доверительным образом, что ваша знакомая попала в весьма затруднительное положение, в весьма затруднительное.