23 декабря 1900 Фабричная Есть улица в нашей столице. Есть домик, и в домике том Ты пятую ночь в огневице Лежишь на одре роковом. И каждую ночь регулярно Я здесь под окошком стою, И сердце мое благодарно, Что видит лампадку твою. Ах, если б ты чуяла, знала, Чье сердце стучит у окна! Ах, если б в бреду угадала, Чья тень поминутно видна! Не снятся ль тебе наши встречи На улице, в жуткий мороз, Иль наши любовные речи, И ласки, и ласки до слез? Твой муж, задремавши па стуле, Проспит, что ты шепчешь в бреду; А я до зари караулю И только при солнце уйду. Мне вечером дворники скажут, Что ты поутру отошла, И молча в окошко укажут Тебя посредине стола. Войти я к тебе не посмею, Но, земный поклон положив, Пойду из столицы в Расею Рыдать на раздолии нив. Я в камнях промучился долго, И в них загубил я свой век. Прими меня, матушка-Волга, Царица великая рек. 28 июня 1901
Детская Палочка-выручалочка, Вечерняя игра! Небо тени свесило, Расшумимся весело, Бегать нам пора! Раз, два, три, четыре, пять, Бегом тени не догнать. Слово скажешь, в траву ляжешь. Черной цепи не развяжешь. Снизу яма, сверху высь, Между них вертись, вертись. Что под нами, под цветами, За железными столбами? Кто на троне? кто в короне? Ветер высью листья гонит И уронит с высоты… Я ли первый или ты? Палочка-выручалочка, То-то ты хитра! Небо тени свесило, Постучи-ка весело Посреди двора. Август 1901 Сборщиков Пожертвуйте, благодетели, На новый колокол — Глас господень. Звон колокольный С напевом ангельским Дивно сходен. Святые отшельники В виденьях слышали Лик небесный; Святые отшельники Верно запомнили Нездешние песни. Наш звон православный Напевом ангельским Поет и трубит. Пожертвуйте, православные, На новый колокол, Что милость будет. 24 августа 1898 Девичья То-то жизнь наша прискорбна: Мы весь день разлучены! Но зато всю ночь подробно Про тебя я вижу сны. Как ты, бедный друг, страдаешь Под гуденье, за станком, Как, закрыв лицо, рыдаешь, Что с весельем незнаком. Что мне сделать, неудачной? Чем мне милому помочь?.. Полно мне считаться прачкой! Я уйду на долгу ночь. Полюблюсь на тротуаре Я богатому купцу, Укачу я с ним на паре, До утра с ним прокучу. Будут серьги, будет брошка, Будут деньги в портмоне. Я себе возьму немножко, — За другим приди ко мне. Подарю тебе часы я На цепочке золотой… Может, деньги и чужие, Да подарок будет мой! Если с кем я целовалась, Он уехал в Верею. Я тебе верна осталась, Ты, которого люблю. 1901 Веселая Дай мне, Ваня, четвертак, Пожертвуй полтинник! Что ты нынче весел так, Словно именинник? Раскошелься до гроша, Не теряй минуты. Или я не хороша? Мои плечи круты! Надо жить, чтоб пьяной быть До обеда, в лежку, Чтоб поутру не тужить Про нашу дорожку. Чтобы щеки от тех слез, Белые, не пухли, Я румянюсь ярче роз, Подвиваю букли. Если ж станет невтерпеж С мутного похмелья, Ты опять, опять придешь, Принесешь веселья. Буду ждать я час-другой, Где-то мой сударик? Помни, помни, друг милой, Красненький фонарик! 6 сентября 1901
Баллады Раб Я — раб, и был рабом покорным Прекраснейшей из всех цариц. Пред взором, пламенным и черным, Я молча повергался ниц. Я лобызал следы сандалий На влажном утреннем песке. Меня мечтанья опьяняли, Когда царица шла к реке. И раз — мой взор, сухой и страстный, Я удержать в пыли не мог, И он скользнул к лицу прекрасной И очи бегло ей обжег… И вздрогнула она от гнева, Казнь — оскорбителям святынь! И вдаль пошла — среди напева За ней толпившихся рабынь. И в ту же ночь я был прикован У ложа царского, как пес. И весь дрожал я, очарован Предчувствием безвестных грез. Она вошла стопой неспешной, Как только жрицы входят в храм, Такой прекрасной и безгрешной, Что было тягостно очам. И падали ее одежды До ткани, бывшей на груди… И в ужасе сомкнул я вежды… Но голос мне шепнул: гляди! И юноша скользнул к постели. Она, покорная, ждала… Лампад светильни прошипели, Настала тишина и мгла. И было все на бред похоже! Я был свидетель чар ночных, Всего, что тайно кроет ложе, Их содроганий, стонов их. Я утром увидал их — рядом! Еще дрожащих в смене грез! И вплоть до дня впивался взглядом, — Прикован к ложу их, как пес. Вот сослан я в каменоломню, Дроблю гранит, стирая кровь. Но эту ночь я помню! помню! О, если б пережить все — вновь! |
