Это был тучный человек с большими ушами, маленьким подбородком и слезящимися глазами. Воротник у него был такой грязный и мятый, что больше напоминал свернутый носовой платок, обвязанный вокруг шеи.

— Добрый вечер, — неуверенно сказал он. — Вы кого-нибудь ищете?

— Нескольких темнокожих мужчин и беловолосую девушку, — сказал Док.

— Это те, которые заставили меня отвезти их! — выпалил шофер.

— Вот так удача! — сдвинул кулаки Ренни.

— Они вас наняли? — спросил Док.

— Они мне дали пять долларов. Я еще тогда подумал, странно, что они такси не взяли. Когда я их высадил, я решил вернуться сюда и посмотреть, не натворили они чего-нибудь. Если бы тут что-то было неладно, я бы сообщил полицейскому, куда их доставил.

— Вы могли бы нас туда отвезти?

Водитель с сомнением покачал головой.

— Ну, право, не знаю.

У него был испуганный вид, нижняя губа дергалась, как у кролика.

— Если вы сомневаетесь, можете спросить у полицейского, — предложил Док.

— Ничего, мистер, я думаю, что повезу вас.

Док, по своему обыкновению, ехал на подножке, пятеро друзей — внутри.

Путь их лежал на восток, в еще более убогий район, где обитали самые бедные и где в одной комнате нередко ютились по две или три семьи.

Окна в машине запотели, на ветровом стекле не было дворников, и водитель то и дело высовывал руку, чтобы провести пухлой ладонью по стеклу. Верх машины, старый и дырявый, весь промок.

Док Сэвидж внимательно смотрел вокруг. Ничего подозрительного он не видел.

Чтобы остановить машину, толстяк воспользовался одновременно ножным и ручным тормозом.

— Они вон туда вошли.

Он указал на старый двухэтажный дом из песчаника с узким фасадом и неосвещенными окнами.

Док соскочил с подножки и подошел поближе к дому.

Очень грязные окна были плотно занавешены изнутри. В центре одного из стекол оказался чистый квадрат.

Вернувшись к машине, Док спросил водителя: — Когда вы их привезли, не заметили на окне картонной таблички "сдается внаем"?

Помедлив, тот ответил: — Нет, не припоминаю.

— Они вошли сразу так, как будто у них был ключ?

— Да. Именно так.

Док снова подошел к двери, посветил фонариком и осмотрел замок. На пластинке, в которой находилась замочная скважина, были царапины, в них поблескивал светлый металл.

Даже новичок мог бы по этим признакам сделать вывод, что недавно замок был вскрыт острым инструментом.

Док взглянул наверх. Щели между кусками камня давали возможность легко взобраться любому, знакомому с техникой скалолазания. Надо думать, немногие из скалолазов обладали ловкостью и силой этого Бронзового человека. Док вскарабкался по стене с такой же легкостью, с какой кто-нибудь другой поднялся бы по лестнице.

Сидящие в машине видели, как он появился на крыше, но потом уже не могли различить его в темноте.

На корабле, стоящем на якоре где-то невдалеке, в районе порта, начали бить склянки. Колокола на других судах подхватили перезвон.

Тихо и грустно перекликались специальные "туманные" свистки.

Из домов доносились звуки радио, где-то плакал ребенок. По надземной железной дороге прогрохотал поезд.

В канавах рыдали потоки дождевой воды. Невыносимо долго тянулись минуты.

— Не нравится мне это, — тихо пророкотал Рении и вышел из машины. За ним последовали остальные. Немного побледневший водитель сгорбился над баранкой.

Док все еще не появлялся. Бой корабельных колоколов прекратился, радио внезапно умолкло, будто его выключили.

Монах посмотрел на дорогие часы, почти спрятавшиеся в грубой рыжей шерсти, покрывающей его руки.

— Пять минут! Я жду еще минуту, потом иду туда.

Южнее, в порту, гудок пассажирского лайнера начал свой ужасный длинный стон, похожий на жуткую погребальную песнь.

В это время на крыше показался Док. Он опустился так же быстро и уверенно, как и поднялся, и подошел к друзьям.

— С той стороны в доме никого не слышно. Мы откроем дверь отмычкой и войдем через парадный вход.

Водитель промолчал. Может, он и не слышал ничего.

Док достал из карманов небольшой изогнутый стальной стрежень и вставил его в скважину. Механизм щелкнул и дверь распахнулась с тихим мышиным писком.

Док сказал так тихо, что слышали его только друзья:

— Входим все сразу.

Они вошли, нащупывая дорогу, в очень темный коридор, пахнущий штукатуркой и крысами.

— И-и-ик! Отвратительный звук неожиданно прорезал тишину. За ним последовали другие, сливаясь в один леденящий кровь сплошной вой. Только едва различимые промежутки в долю секунды показывали интервалы между пусками снарядов.

Стальные конические чушки сбивали со стен штукатурку, некоторые со скрежетом вылетали на улицу.

Из темного коридора доносились крики, стоны, стук, кряхтенье. Наконец эти звуки стихли. Жуткий вой еще некоторое время продолжался. Похоже было, что таинственное оружие поворачивали справа налево и обратно, так как снаряды иногда вылетали на улицу. Один снаряд отразился от стены таким образом, что полетел, вращаясь, назад и упал на землю в свете фар машины. Водитель наклонился, чтобы рассмотреть его. Головка этого куска металла была смазана чем-то, издававшим мерзкий запах.

Это был яд.

Водитель затрясся в нервном смехе. Он отпустил сцепление и тронул машину с места. Доехав до угла, оглянулся.

Страшный свист снарядов прекратился. В старом доме стояла мертвая тишина.

— Сработало! — противно заклокотало в горле водителя. — Здорово придумано! Им крышка!

Свернув за угол, он ехал медленно, едва касаясь педали акселератора. У него были свои причины избегать встреч с полицией, так как он знал, что машина, мчащаяся с большой скоростью, легко может вызвать подозрение.

Незнакомец направлялся на запад, в сторону Бродвея, потом свернул на север и по изогнутой улице доехал до залитого светом театрального района. Сразу за Таймс-сквер он повернул в неказистую улочку и затормозил у небольшой гостиницы. Выйти из машины водитель не успел, так как темнокожий человек, ожидавший в дверях, быстро шагнул под дождь, ему навстречу.

Это был Мохаллет.

Водитель остался на месте, Мохаллет сел рядом.

— Как все прошло? — спросил он, тщательно выговаривая английские слова.

Шофер искоса бросил на него хитрый взгляд:

— Лучше некуда! Они так и не поняли ничего! Вошли прямо в западню!

— Это хорошо.

— Я все проделал, как надо!

Мохаллет кивнул:

— Да. Я очень предусмотрительно поступил, когда нашел тебя и держал наготове длят такого случая. Мои люди не смогли бы их так одурачить.

— Теперь пора бы и рассчитаться, — заискивающе попросил шофер.

— Да, пора. Но сначала отъедем на несколько ярдов. Лучше, чтобы здесь не видели, как я даю тебе деньги.

Машина проехала примерно полквартала и уткнулась в бровку.

Мохаллет опустил руку в карман, который был ближе к шоферу, и пошарил там немного.

Водитель сильно дернулся.

— Вы меня укололи чем-то!

— Тысяча извинений! — пробормотал Мохаллет и слегка отодвинулся. Наверное, где-то в моей одежде булавка.

Какое-то мгновение толстяк был совершенно неподвижен. Затем он сделал отчаянную попытку пошевелить рукой или ногой, но они его уже не слушались. Лицо стало покрываться зловещими багровыми пятнами. Губы кривились, дергались, но произнести он уже ничего не мог. Наверное, секунд тридцать длились эти конвульсии, потом он затих.

Мохаллет потрогал его запястье и удовлетворенно отметил:

— Так-то. Вот мы и в расчете с тобой, приятель.

Человек был мертв.

Мохаллет вынул из кармана длинную иглу, острие было смазано ядом и вставил ее в металлическую ручку с навинчивающейся крышкой.

Осторожно выглянув из машины, чтобы проверить, не видел ли его кто-нибудь, он отшатнулся и издал сдавленный крик.

В старом доме из песчаника Док Сэвидж с друзьями рассматривал интересное оружие. Оно было определенно похоже на пулемет с сильно измененным стволом, смонтированный на прочной раме. Зубчатая передача позволяла плавно поворачивать ствол из стороны в сторону.