— Не знаю! По-моему, он хочет добраться до какого-то места в пустыне Руб-эль-Хали, о котором ему рассказала девушка.

— Правду, о, червь! Что ищет Мохаллет?

— Я говорю правду. Я не знаю, что он ищет!

— Где находится яхта?

— На реке, которую американцы называют Гудзон, стоит на якоре напротив улицы под номером "сто".

— Ты хорошо говорил, — произнес отвратительный голос.

В это время раздался смех Монаха: — Еще как хорошо! Надо бы его вознаградить, вернув его к жизни.

Щелкнул выключатель, яркий свет залил лабораторию Дока.

Балид онемел. Он лежал в ящике, доходившем ему до шеи и заполненном самым обычным песком. Песок был разогрет погруженными в него простыми электрическими утюгами. Скелет был сделан из дерева и покрашен фосфором. Суставами служили резиновые ленты, это и позволяло так сильно растягивать руки скелета. С правой руки незамысловатого приспособления свисал обернутый изоляцией провод. Когда его оголенный конец касался Балида, тот чувствовал удар электрического тока.

Книга, в которой якобы содержалось жизнеописание Балида, была обычной конторской тетрадью, в нее вписали текст фосфоресцирующими буквами. В кармане у Балида нашли бумажник с его именем, что позволило соответственно озаглавить книгу. В ней также было краткое описание событий в гостинице, но прочитать эту страницу Балиду не хватило времени.

С помощью порошка для фотовспышки создавали пламя, вырывающееся изо рта скелета. Дым имитировала простыня с подкладкой из ваты, а голову Мохаллета с перерезанным горлом Док наспех набросал по памяти. Он умел неплохо рисовать.

Балид застонал и крепко зажмурил глаза. Он уже жалел, что не умер на самом деле. Ведь он рассказал все, что знал о Мохаллете и беловолосой девушке. Если кто-нибудь узнает об этом и доложит Мохаллету, Балида ожидает далеко не самая легкая смерть.

Док, уже своим нормальным голосом, сказал:

— Надо взглянуть на яхту Мохаллета.

Он взял шприц и сделал всем четверым уколы, которые должны были действовать вплоть до введения им другого препарата, предназначенного для возвращения их к праведной жизни.

Эти злодеи больше не были нужны Доку.

В ближайшие несколько часов в город приедет таинственная белая машина скорой помощи. Она увезет этих четверых в клинику на севере штата, где они пройдут уникальный курс перерождения.

Скоростным лифтом Док и его группа спустились в гараж, где сели в одну из больших машин. Это был тот самый лимузин, который арабы остановили несколькими часами раньше.

Через пятнадцать минут машина остановилась в конце Сотой улицы. Надев очки ночного видения, друзья осматривали береговую линию реки Гудзон.

Монах запустил осветительную ракету особого химического состава, залившую ярчайшим светом все вокруг.

За это изобретение у Монаха была медаль от Министерства обороны.

Нигде никакой яхты не было видно.

— Должно быть, Балид солгал, — зарокотал Ренни.

— Вряд ли, — задумчиво сказал Док. — С его предрассудками он и вправду видел себя на полпути в чистилище.

— Значит, Мохаллет снялся с якоря и ушел.

— Похоже на то, — согласился Док. — Его, видимо, сильно встревожило происшествие в гостинице. Он справедливо рассудил, что в городе становится слишком жарко для него, поднял паруса и — вперед! А теперь пойдем и мы!

Они побежали к лимузину. На этот раз на машине завывала сирена дорожной полиции. Док с товарищами спешили к пакгаузу "Торговой компании "Гидальго"".

Войдя в пакгауз, они бросились к самолетам и быстро забрались внутрь. Колеса тележек, на которых стояли гидросамолеты, были отлично смазаны, и как только заработали винты, тележки покатились по наклонной бетонной плоскости к воде.

Поднявшись в воздух, друзья начали искать подозрительную яхту, то и дело пользуясь осветительными ракетами Монаха.

Док посадил свой самолет у паромной пристани выше по реке, и шкипер парома описал ему яхту, которая стояла раньше на якоре напротив Сотой улицы.

— Классная яхта, — говорил он. — Довольно большая, не узнать ее невозможно, она вся черная с золотой полосой по бортам и на трубе.

Док по радио сообщил друзьям приметы яхты. Все пятеро были хорошими пилотами. Они кружили над гаванью и над островом Манхеттен, пока офицер таможни не доложил, что черная яхта полным ходом идет в открытое море.

— Они уходят! — передал Док друзьям. — Попробуем их догнать!

Над Атлантикой нависли низкие тучи. Из них не переставая лил дождь. Туман, как клочья грязной ваты, плотно укрыл все суда. Самолеты безрезультатно бороздили небо. Док то и дело сажал гидросамолет на воду и вывешивал за борт акустический буй. Во время последней войны такие буи широко использовали на подводных лодках — они обнаруживали звук работающих винтов корабля на расстоянии многих миль. Док слышал много кораблей. Вход в гавань Нью-Йорка был оживленным местом. Определить, какие звуки исходили от интересующей их яхты, было невозможно.

Ракеты Монаха, при всей их яркости, не могли пробить густой туман. Около четырех часов полетов не принесли удачи.

— Мы тратим время впустую, туман оказался сильнее нас! — сказал наконец Док в микрофон.

Приемники и передатчики в их гидропланах были очень точно настроены на одну и ту же длину волны. Поэтому друзья могли переговариваться все вместе и любой из них мог по желанию вступать в разговор.

— Ты хочешь сказать, что мы возвращаемся? — прозвучал голос Хэма.

— Наш проныра спешит повидаться с женой и своими тринадцатью полудурками! — закашлялся от смеха Монах.

— Слушайте, слушайте, крылатая обезьяна подала голос! — немедленно съязвил Хэм.

— Неужели вам еще не надоело?! — рокочущий голос Ренни звучал укоризненно. — У нас полный крах, а вы шуточки шутите!

Тут в разговор включился Джонни:

— Скажи, Док, ты ведь унес из гостиницы обломок ванны?

— Да, унес.

— А зачем?

— Похоже, что Мохаллет, пока они были в гостинице, прятал девушку в ванной комнате.

— Ну и что?

— А то, что она оставила сообщение на внутренней поверхности ванны.

— Чем же она писала?

— Куском туалетного мыла.

— Что она сообщает?

— Понятия не имею! Я таких букв еще никогда не видел.

— Значит, мы возвращаемся и приступаем к расшифровке надписи? — это Длинный Том впервые за все время принял участие в воздушном разговоре.

— Возвращаемся, — решил Дек.

Светало. Редкие грузовики с утренней почтой погромыхивали по улицам, будто какие-то первобытные чудовища, щелкая разболтанными суставами, резвились в плотно забитых туманом щелях между домами.

В штаб-квартире Дока на восемьдесят шестом этаже пять человек терпеливо ждали, в то время, как шестой, их начальник, трудился.

Ренни и Длинный Том задремали. Джонни склонился над толстыми книгами по археологии, перед ним была бумага, и время от времени он что-то выписывал из этих фолиантов.

Неуклюжий Монах и безукоризненно одетый Хэм сидели порознь, не глядя друг на друга. Они беззлобно перебрасывались колкостями. Монах как раз держал в руках журнал мод для мужчин, которым он успел обзавестись в ночном киоске, и теперь разыгрывал с его помощью спектакль одного актера. Он читал выдержки из журнала, косясь одним глазом на прекрасно сшитый и до мельчайших деталей соответствующий последней моде костюм Хэма. Иногда он нарочно перевирал описания, чтобы показать, что щеголеватый юрист в чем-то нарушил веление моды.

Хэм терпеливо сносил все.

Монах разозлился, отбросил журнал, взял ножницы и принялся вырезать из газеты маленьких свинок.

Краска стала медленно заливать шею Хэма. Монах неизменно достигал своей цели, стоило ему только упомянуть об откармливаемых на убой поросятах.

Док Сэвидж трудился над куском ванны. Он взял обычный черный порошок для снятия отпечатков пальцев, посыпал им белую эмалированную поверхность, немного нагрел, затем сдул излишки порошка. Мыло, которым было написано послание, размягчилось от тепла и удержало на себе достаточно порошка, чтобы можно было легко различить буквы.