А через несколько дней после освобождения Монаха франтоватый Хэм был задержан по обвинению в краже ветчины. Кто-то состряпал ложные свидетельские показания. Доказательств, что это Монах подставил его, Хэм так и не нашел. Но этот случай оставил у него на душе неприятный осадок, который не исчез и по сей день.

Вот и сейчас Монах негодующе надулся из-за промедления и сердито пообещал своим тонким голоском: — Ну, погоди, когда-нибудь я подпорчу твою красивую вывеску.

Хэм угрюмо оглядел волосатого Монаха и снова помахал тростью: — А я в один прекрасный день побрею тебя до самой кости!

Монах улыбнулся: — Что это у нас там за араб с ювелирными изделиями во рту?

— Он назвался каким-то господином Мохаллетом.

Пришел несколько минут назад, хочет видеть Дока.

Обменявшись многозначительными взглядами, они вернулись в офис. Там как раз Мохаллет демонстрировал в улыбке свои зубы с бриллиантами, обращаясь к Доку:

— Вы Док Сэвидж?

Док кивнул, глядя на неподвижный левый глаз незнакомца. Глазное яблоко было стеклянным.

— Несколько месяцев назад все газеты мира обошло сообщение о вашей экспедиции на подводной лодке подо льдами Арктики. Осмелюсь спросить, та лодка все еще есть У вас?

— Это была лодка "Ныряющая в ад". Она у нас есть.

Мохаллет сверкнул зубами.

— Я агент принца Абдуллы Раджаба из Аравии. Мне поручено зафрахтовать эту лодку.

Выражение лица Дока ничуть не изменилось. Это не означало отсутствие интереса. Просто его эмоции проявлялись только тогда, когда он сам этого хотел. Этим нечасто встречающимся свойством он обладал благодаря своей тренированной нервной системе.

Монах и Хэм забыли обменяться взглядами, а Ренни стал еще более серьезным.

Док спокойно осведомился:

— Кто такой принц Абдулла Раджаб?

— Правитель одного богатого племени в южной Аравии, Очень состоятельный человек. Он уполномочил меня уплатить любую сумму в пределах разумного за фрахт подводной лодки.

— Для какой цели ему нужно это судно?

У Мохалетта виновато поникли плечи.

— Весьма сожалею, но я не могу вам сказать. Я и сам этого не знаю.

— В таком случае, вы напрасно тратите время.

Мохаллет моментально выпрямился, расплылся в улыбке и засиял драгоценными зубами.

— Этот принц Абдулла Раджаб, — поспешно добавил он, — своего рода исследователь. Несомненно, лодка нужна ему только для какой-то экспедиции. Вероятно, для экспедиции подо льдом одного из полюсов. Поскольку вы, прежде чем доверить ему лодку, пожелали узнать, как он намерен ее использовать, я свяжусь с ним по телеграфу и выясню это. Надеюсь, это вас удовлетворит?

— Это может помочь делу.

Мохаллет подождал, не скажет ли Док еще что-нибудь, не дождался и спросил немного нервно:

— Так вы сдадите нам судно под фрахт или нет?

На этот вопрос Док не обратил внимания.

— Это имеет отношение к беловолосой девушке?

У Мохаллета задергался правый глаз. Левый оставался неприятно неподвижным. От этого становилось не по себе.

Он ничего не ответил.

— Кто такие те четверо арабов с отравленными мечами, захватившие меня, чтобы узнать, где находится подлодка?

У Мохаллета отвисла челюсть.

— И кто пытался убить меня из таинственного беззвучного оружия стальными снарядами в форме торпеды?

Мохаллет облизнул пересохшие губы, отчего бриллианты на миг скрылись.

— Я вас не понимаю!

— Вам обо всем этом неизвестно?

— Поверьте мне, я не знаю ничего. Ахадха сахид? В самом деле, кто-то из моих соотечественников охотится за подводной лодкой?

— Да. Можете спросить об этом у вашего принца Абдуллы Раджаба, когда свяжетесь с ним.

— Уа асафах, ах! — в замешательстве Мохаллет перешел на арабский язык. — Увы! Я не могу этого понять. Надеюсь, из-за всех этих событий вы не откажете нам во фрахте "Ныряющей в ад"?

— Не откажу, если только судно будет использовано в благородных целях.

— Я убежден, что вы с одобрением отнесетесь к той цели, которую ставит перед собой мой принц. Я пошлю ему телеграмму.

— Немедленно!

Мохаллет в нерешительности провел пальцем по своим сверкающим зубам.

— Прежде чем приступить к переговорам, я бы хотел осмотреть судно, если не возражаете. Я должен лично убедиться, в рабочем ли оно состоянии. После этого я свяжусь с моим хозяином.

Лицо Дока было по-прежнему непроницаемым.

— Идемте. Я покажу вам "Ныряющую в ад".

Покинув офис, они вошли в лифт в сопровождении трех помощников, которых Док подозвал кивком.

Внизу, в изысканно украшенном и сверкающем зеркалами холле Док внезапно повернул назад.

— Я забыл ключи наверху. Придется подняться за ними.

В офисе на восемьдесят шестом этаже Док подошел к громоздкому сейфу в углу и достал из него коробочку со множеством плоских ключей. Но вместо того, чтобы сразу пойти вниз, он метнулся в лабораторию, откуда удивительно быстро вернулся с большим стеклянным сосудом в руках.

Сосуд был наполнен каким-то химическим реактивом цвета желчи. Этим веществом Док обрызгал пушистый ковер на полу в офисе.

Сразу же стали проступать желтоватые следы, оставленные обувью самого Дока, Ренни, Монаха и Мохаллета.

Следов Хэма, не покидавшего офис в этот вечер, на ковре не было видно.

Док снял телефонную трубку и назвал номер самого известного в Нью-Йорке отеля.

— Соедините меня с банкетным залом, где сейчас заседает Американское Научное Общество.

Когда его соединили, он попросил:

— Майора Томаса Дж. Робертса и Вильяма Харпера Литтлджона, пожалуйста.

— Извините, этих двух джентльменов я не могу пригласить, — равнодушно донеслось из трубки. — На сегодняшнем заседании их доклады самые важные.

— Говорит Док Сэвидж.

— А! Сию минуту! — голос утратил беспристрастность. — Я их вызову!

Не прошло и минуты, как другой голос в трубке четко произнес:

— Длинный Том Роберте. Джонни рядом со мной.

— Похоже, нам снова становится жарко.

— Вот и отлично! Мы с Джонни мигом отделаемся от этого банкета. Все равно мы тут ничего не делаем, только языками чешем.

Слушая Тома, трудно было представить себе, что это чуть ли не крупнейший в Америке специалист по электротехнике. Что же до стоявшего рядом с ним Джонни, то его труды по геологии и археологии уже вошли в разряд фундаментальных.

— Тогда давайте поскорее сюда. Распоряжения будут, где обычно.

— Едем.

Длинный Том и Джонни вернулись в зал, где сообщила достойному собранию ученых, что вынуждены их покинуть из-за неотложного дела.

Любой вызов Дока означал захватывающие приключения, без которых они не мыслили жизни.

Док включил свет, шагнул к окну, вынул из кармана мелок особого состава и быстро написал что-то на стекле.

Закончив, отступил от окна, включил свет, убедился, что на стекле ничего не видно, и сразу выключил. Даже если бы эту надпись стали исследовать под обычным микроскопом, обнаружить ничего не смогли бы.

Когда приедут Длинный Том и Джонни, они направят на окно свет ультрафиолетовой лампы и прочтут оставленное Доком сообщение. В ультрафиолетовых лучах эта надпись начнет флюоресцировать, или светиться, как вазелин и кое-какие другие материалы, обработанные подобным образом.

Для передачи сообщений своим помощникам Док обычно использовал эту тайнопись, так как если бы любое из его распоряжений, даже самое незначительное, было перехвачено, это подвергло бы многих смертельной опасности.

Ведь, занимаясь главным делом своей жизни — карая преступников и выручая попавших в беду, он и его команда восстановили против себя весь уголовный мир.

Мохаллет и трое друзей ожидали внизу. Хэм поправлял свой безукоризненный костюм перед одним из зеркал. Монах с неодобрением наблюдал за ним. Хэм славился щегольской наружностью. Портные, бывало, увидев его на улице, устремлялись вслед, чтобы посмотреть, как следует носить модную одежду.