Клинику Док держал в секрете. Слишком много шума во всем мире было бы, если бы о ней стало известно.

Сперва, однако, Док собирался допросить пленников.

Когда он осматривал комнату с проломом в стене, там были окурки арабских сигарет. Это свидетельствовало, что люди Мохаллета использовали комнату не только для выхода в соседнее здание.

Монах и Ренни были отправлены с опрыскивателем, чтобы попытаться обнаружить следы банды, если на обуви еще сохранились остатки химического вещества.

После ухода Монаха и Ренни Док внимательно обследовал стены, снял ковры, разобрал мебель.

Наконец он добрался до ванной комнаты. Две или три минуты спустя он вышел оттуда, взял топор и вернулся в ванную. Раздался грохот.

Хэм, Длинный Том и Джонни, подбежавшие к двери, увидели, как Док осторожно заворачивал что-то в полотенце. В одном из бортов чугунной эмалированной ванны был выбит большой кусок. Очевидно, это его так старательно укутывал Док.

Вернулись огорченные Ренни с Монахом и доложили, что Мохаллет и его люди, видимо, сели в такси вскоре после выхода на улицу. Во всяком случае, следы кончались на бровке.

— Двое или трое рассказывали, что заметили девушку, — вспоминал Монах. — Право же, чтобы так привлекать к себе внимание, надо быть по-настоящему красивой.

— А она все еще одета в эти турецкие шаровары? — полюбопытствовал Хэм.

— Конечно.

— Ну, тогда все ясно! Ее гаремный внешний вид где угодно вызовет переполох.

Все искоса поглядывали с любопытством на сверток, который осторожно нес Док. Зачем ему кусок гостиничной ванны, почему он обращается с ним, как с большой ценностью, было для них загадкой.

Поскольку на допрос могло потребоваться немало времени, Док велел связать пленников, заткнуть им рты и спрятать в большие корзины для белья, чтобы избежать внимания многочисленных репортеров.

Док Сэвидж был одним из тех немногих людей, кто действительно не любил славы. К тому же любые газетные сообщения о нем были опасны, так как давали его врагам возможность следить за его передвижениями. Врагов же у него было множество.

Пленников, которые все еще не пришли в себя, погрузили в ничем не примечательный фургон прачечной.

Он и доставил их в мало кому известный гараж Дока в подвале небоскреба. В этом же фургоне ехал со своими друзьями Док с обломком ванны в руках.

Фургон отпустили. Пленных перенесли в скоростной лифт и подняли на восемьдесят шестой этаж.

Ренни окинул их опытным взглядом:

— Крепкие орешки. Добиться правды от них будет нелегко.

Док осмотрел их.

— До того, как они придут в себя, у нас еще есть время. Давайте испробуем на них один трюк.

По мере того, как Док вкратце излагал свой план, лица его друзей расплывались в улыбке. Затем они проворно взялись за подготовку.

Одного из пленников звали Балид. На его родном языке это означало "глупый". Но это определение ему никак не подходило. Кличку он получил еще в юности, когда ему приходилось притворяться туповатым парнишкой, совершенно неспособным на те хитроумные кражи, в которых его нередко обвиняли.

Он начал приходить в себя первым, так как потерял сознание от удара Дока, а не от "пуль милосердия", как остальные. Им предстояло пробыть в беспамятстве несколько дольше.

Очнувшись, он попытался потянуться, размять затекшие руки и ноги. Как ни странно, сделать это не удалось. Балиду стало очень жарко, и он открыл глаза.

Невольный крик ужаса вырвался из его груди. Над ним возвышался жуткий огненный скелет. Все восемь футов его высоты светились пламенем какого-то неземного зеленоватого оттенка. Все остальное было погружено в густой мрак бездны. Стояла зловещая тишина.

Вдруг страшный скелет начал медленно поднимать руки.

Балиду показалось, что каждая из них удлиняется и в ней уже не менее двадцати футов.

Череп огненного костяка открыл рот. Оттуда вырвался сноп ослепительного пламени. За ним потянулось облачко белого дыма.

Балид не мог отвести от него глаз. Вместо того, чтобы рассеяться, дым свился в клубок. Потом он стал принимать форму, при виде которой глаза Балида чуть не выскочили из орбит. В горле у него застрял истошный крик.

Дым принял форму головы и плечей хозяина Балида, Мохаллета. Горло его было перерезано от уха до уха, из разреза струилась кровь.

Страшное видение исчезло, а светящаяся костяная рука протянулась к Балиду и коснулась его. Острая боль пронзила все тело несчастного. Ему хотелось вскочить и убежать, но не было возможности даже пошевелиться. И до чего же было жарко!

Но вот прозвучал гулкий загробный голос: — Ты здесь!

Еще бы! И без него Балид знал, что он здесь, кошмарней места не могло создать даже его суеверное воображение.

Замогильный голос продолжал: — Ты находишься на великом перепутье между Земной сферой и Загробным миром! Именно здесь подводится итог твоих земных поступков, здесь решается твоя будущая судьба!

Хотя тело Балида было неподвижным, внутри у него все содрогалось. Значит, он мертв! Сомнений нет. Никакого другого объяснения не может быть.

Теперь из темноты появилась книга. В ней светились арабские буквы. Название гласило: "Дела Балида". Больше он ничего не успел рассмотреть, книга захлопнулась.

— Это отчет о всей твоей жизни, — продолжал леденящий кровь голос. Плохи твои дела. То, что записано здесь, означает, что тебя следует отправить туда, куда попадают закоренелые грешники. Только одно может тебя спасти. Расскажи честно о последних событиях твоей земной жизни. Скажешь правду — можешь спастись. Солжешь — мне это будет известно.

Балид с трудом начал:

— Я один из тех людей, кого Мохаллет привез в Соединенные Штаты…

— Начни с более ранних событий, — прозвучал приказ.

От страха у Балида перехватило дыхание.

— Должен ли я начать с того, как впервые появилась девушка с белыми волосами, о Могущественный?

— Еще раньше. С Мохаллета.

— Мохаллет — вождь разбойничьего племени на южном берегу Аравии. У него много преданных людей.

— Кто принц Абдулла Раджаб?

— Такого человека не существует. Этим именем иногда называет себя Мохаллет.

— Правду, червяк! — горящие зубы скелета как бы откусывали слова одно за другим. — Солжешь, и я обреку тебя на вечное проклятие! Говори о девушке с белыми волосами.

— Мохаллет наткнулся на нее, когда она шла вдоль берега. На ней была странная одежда, а на руке браслет из белого металла. Мохаллет забрал его себе. Никто не понимал язык незнакомки. Ее держали взаперти. За несколько недель Мохаллет научился разговаривать с ней.

Балид помедлил, но когда рука скелета снова коснулась его, он заторопился:

— Я не знаю, что сказала Мохаллету эта девушка, но он сильно заволновался. Однажды ночью он куда-то отправился на катере, взяв с собой девушку и шестерых бойцов. Куда они ездили, я не знаю, но вернулся Мохаллет в ярости, с ним была только девушка. Потом на берегу мы нашли трупы тех шестерых. Но мы никому ничего не сказали потому, что убиты они были отравленными пулями из пистолета такого же калибра, какой был только у Мохаллета.

— Мохаллет убил их, чтобы они не могли рассказать, где он был? — простучали челюсти.

— Не знаю. Наверное, это так.

— Дальше!

— Потом Мохаллет с вооруженным отрядом пытался проникнуть в великую пустыню Руб-эль-Хали, куда еще никому не удавалось добраться. Там, на побережье, живут дикие племена. Они отбили нашу атаку, очень много наших там полегло, и мы отступили.

— Мохаллет хотел попасть в великую пустыню и не смог?

— Да. После этого он прибыл в Соединенные Штаты на своей яхте.

— На своей яхте?

Балид смущенно замялся: — Может быть, о Пламенный, это и не его яхта. Он украл ее у какого-то англичанина несколько месяцев назад.

— Он прибыл сюда за подводной лодкой Дока Сэвиджа?

— Да.

— Зачем она ему нужна?