— И что же?

— Конец. — Онор поднялась со своего места, поставила бокалы себе и Джейн. — Он получил пожизненное, ну а я развод.

— Онор, как у вас все интересно! Как вы думаете, смогли бы еще раз выйти замуж?

— Боже правый, нет, конечно! В некотором смысле я похожа на тебя: всегда буду любить своего бедного Уилбура. Но только в отличие от тебя я получала удовольствие от спорадических связей. Я вела себя с мужчинами как хотела и при этом всегда контролировала ситуацию. Когда мне надоедало, я говорила: «Уходи», — и мужчина исчезал.

— Жаль Уилбура, — призналась Джейн.

— Он поступил весьма неосмотрительно, — произнесла Онор, но в глазах ее при этом сквозила печаль.

Как Онор и пообещала, к ним съехался весь свет. Бывшие до того пустынными дороги враз оказались забиты дорогими автомобилями, всякими «мазератти» и «феррари». У подножия горы, где находилась вилла, словно бы сами собой открылись новые магазины дорогих вещей. Расторопные римские парикмахеры открыли летние салоны. Пляжи заполнились отдыхающими. По ночам та сторона склона, где проживали все эти люди, сверкала многочисленными огнями, напоминая скопления светлячков. Джейн даже не предполагала, что в округе столько шикарных вилл.

Теперь телефон звонил не умолкая. К Онор постоянно стекались гости, так что о прежних тихих вечерах на веранде можно было лишь мечтать. Каждый вечер Джейн вместе с Онор спешили то на вечеринку, то на ужин. Приятели Онор сплошь были элегантны и излучали невероятную уверенность в себе. К Джейн они относились весьма дружелюбно. Ее и смущало, и вместе с тем приятно удивляло, что все они называли ее contessa inglese [4].

Джейн, подчиняясь здешним правилам, кокетничала с мужчинами, но при этом не испытывала никакого удовольствия. Так, очередная социальная роль, которую непременно нужно сыграть.

Среди друзей Онор выделялся весьма приятный француз, болтун и умница. Он, не переводя дыхания, переходил с английского на французский, немецкий или итальянский, и Джейн, наслушавшись, твердо решила в ближайшую же зиму заняться изучением языков.

Как правило, Джейн уходила к себе задолго до окончания приемов, ибо у Онор, казалось, был неуемный аппетит на общение с друзьями. По утрам, когда все еще спали, Джейн усаживалась на террасе и наблюдала за тем, как вверх по склону горы поднимался туман. Вслед за туманом всходило солнце. Джейн особенно любила купаться в это время, стараясь наплаваться до завтрака.

Онор появлялась во второй половине дня. Она выглядела свежей и отдохнувшей и вновь горела желанием принимать друзей. Как-то раз к ленчу накрыли на четыре персоны. И спустя несколько минут появились два симпатичных молодых итальянца.

— Умберто, — представился один.

— Федерико, — сказал другой.

Джейн в ответ лишь улыбнулась, потому как совершенно не владела итальянским, а молодые люди не знали английского. До прихода Онор все они так и сидели, улыбаясь друг другу.

— А, друзья мои, вы уже познакомились, — наконец-то подошла Онор. — Как тебе молодые люди, Джейн? По-моему, очаровательны. Симпатичные, воспитанные. Особенно Умберто, он вообще — высший класс.

— Но… — начала было Джейн и смущенно взглянула на итальянцев.

— Не беспокойся, дорогая, они ни слова не понимают.

— Они что же, останутся здесь?

— В общем, да. Я познакомилась с ними вчера вечером у Констанцы. Познакомилась и подумала, что было бы грешно позволить им бесследно исчезнуть. Они такие восхитительные, что лучше мужчин и не сыскать. — Онор рассмеялась, в ответ на что молодые люди охотно заулыбались. Онор произнесла что-то по-итальянски, они опять улыбнулись, поклонившись при этом Джейн. Теперь улыбались все, но лишь Онор знала причину улыбок.

— Двоих-то зачем, Онор?

— Я понимаю, это, наверное, жутко звучит, но они такие славные! Когда устанет один, можно будет заняться с другим. — И Онор вновь счастливо рассмеялась.

— Но, Онор… — В голосе Джейн явно слышалось недоумение.

— Да ладно тебе, Джейн. Ты же взрослая девушка. Я ведь тебе уже объясняла, почему здесь мне жить комфортнее, чем где-либо еще. Здесь я могу делать все что захочу. Говорила ведь?

Джейн оглядела улыбающиеся лица. У всех троих были невинные глаза. Джейн почувствовала неловкость: в конце-то концов, какое ей дело! Онор — самостоятельная женщина и вольна поступать, как ей заблагорассудится, тем более что своим поведением она никому не причиняет вреда.

Они вчетвером отправились по магазинам. Все вместе заглядывали в лавочки, пили кампари с содовой в кафе, вообще любовались городом.

Каждое утро молодые люди вместе с Джейн ходили купаться. Понемногу они стали учить ее итальянскому языку. Несомненно, прохожие, увидев их вместе, полагали, что один из двоих итальянцев — ее любовник. И Джейн это вполне устраивало.

— Ни свет ни заря ты уже чем-то занята, Джейн.

— Онор! Вы сегодня так рано поднялись, еще далеко до обеда, — не преминула подначить ее Джейн.

— Не могла больше спать. Кому это ты письмо строчишь? Я знаю твоего корреспондента? Может, я сделаю приписочку, а?

— Это вот письмо Джеймсу. Могу передать ему привет от тебя. А сейчас я пишу своей подруге Сандре. Интересно, я предпочитаю мужчин женщинам, но все мои друзья — именно женщины. И все они похожи друг на друга — ты, Сандра, Зоя. Для всех характерны душевность, практичность и склонность поступать логически. Может, любой человек подбирает друзей с такими чертами характера, каких ему самому недостает?

— Ну, дорогая моя, никак не могу согласиться с тем, что у тебя нет перечисленных тобой черт характера.

Джейн улеглась в шезлонге.

— В письме я пыталась обрисовать Сандре мою теперешнюю жизнь, но поняла, что это совершенно невозможно. Моя жизнь сейчас похожа на сказку; я понемногу забываю, какая она — обыкновенная жизнь.

— А разве ты уже соскучилась по ней? Алистер испортил тебя, и теперь ты едва ли сможешь вести какой-нибудь иной образ жизни. Ты легко привыкнешь к лучшему, но назад хода уже нет.

— Черт, Онор, не расстраивайте меня, ради Бога. Тем более что рано или поздно мне придется вернуться к обычной жизни.

— Ерунда! Надо лишь хорошенько распорядиться своими картами.

— Вы о том, что Алистер, возможно, захочет, чтобы я вернулась?

— Да нет же! Сколько в мире других таких людей, которым точно так же не повезло с первым браком и которые намерены предпринять вторую попытку. И если бы ты захотела, то могла бы начать поиски прямо здесь.

— Ох, Онор, вы в своем репертуаре!..

— Скажи, у тебя есть изумруды? — Онор резко поменяла тему разговора.

— Нет, изумрудов у меня нет, — ответила Джейн и рассмеялась.

— Я обратила внимание, что ты никогда не носишь драгоценностей. Надеюсь, ты не оставила в Англии все свои ювелирные украшения? — с явной заинтересованностью спросила Онор.

— Конечно, оставила. Все, кроме обручального кольца, портсигара и еще кое-каких мелочей. Ну, взяла еще подаренное вами колье.

— Весьма необдуманный поступок, дорогая. Драгоценности и меха всегда нужно брать с собой. Вообще покупать что-либо самой и получать то же самое в подарок от любовника — это две совершенно различные вещи.

— Онор! Вы такая забавная! Если бы я одела все то, что получила от Апноров, — куда бы я могла во всем этом выйти? И потом, у Алистера никогда не было столько денег, чтобы покупать мне дорогие безделушки. А почему это вы спросили про изумруды?

— Потому что сегодня вечером мы приглашены на бал в палаццо Виллициано. Там будет все общество, причем все разоденутся в пух и прах. И потому хорошо бы тебе одеть то зеленое шелковое платье, которое сшила Лела. Возьмешь мои изумруды — они очень к нему пойдут. Тем более что сама я надену сапфиры.

— Как скажете, Онор!

— Надеюсь, бал удастся на славу. Там будет полно изысканных мужчин для тебя. Надеюсь, к концу вечера ты влюбишься. Иначе получится, что я напрасно давала тебе изумруды. — Онор весело рассмеялась.