— Онор?! О чем ты, я не пойму?..

— Для меня и самого это было совершеннейшей неожиданностью, Джейн, но боюсь, это правда…

— Чушь какая-то! Я собиралась завтра звонить ей, хотела спросить, можно ли приехать к ней на пару недель, — сказала она таким тоном, словно факт несостоявшегося и запланированного назавтра телефонного разговора мог аннулировать только что услышанную новость.

— Только что мне звонил Гвидо…

— Что, дорожная авария? Может, она лишь покалечена?

— Джейн, любимая, мне самому очень жаль. Дело не в аварии. Гвидо несколько часов назад обнаружил ее мертвой в постели.

— Конечно, в постели. А что, разве уже так поздно?! — В ее голосе явственно звучала растущая истерика.

— Джейн, любимая, ты сейчас стоишь? Если да, то лучше сядь куда-нибудь, сделай несколько глубоких вдохов. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, но нужно взять себя в руки. — Она послушно села, после нескольких глубоких вдохов сумела взять себя в руки, однако ледяная пелена, окутавшая ее сердце, не исчезла. — У нее оставался включенным свет. Ей явно в последнее время нездоровилось. Гвидо хотел узнать, не нужно ли ей чего, а когда пришел — увидел, что она мертва.

— Алистер… — Она принялась рыдать. — Приезжай, я хочу тебя видеть.

— Я тоже, Джей. Это просто кошмар какой-то! Я знаю, как ты ее любила. И потому решил, что тебе первой нужно сказать о случившемся. Не хотел, чтобы ты узнала из газет.

— Но отчего же она умерла?! У нее было такое крепкое здоровье.

— Я толком и сам не знаю, любимая.

— Боже, какой ужас!.. Бедная Онор…

— Наверное, ты захочешь поехать к ней на похороны, они состоятся в ближайшую среду в Респрине. Можешь остаться там на ночь, поскольку путь вовсе не близкий. Джеймс тоже очень расстроен и наверняка захочет, чтобы ты задержалась. Он ведь тоже ее любил.

— Конечно, Алистер. Спасибо, что сообщил. — Она немного успокоилась, хотя все еще до конца не могла осознать случившееся. Опустив трубку, она уставилась в пространство. Так она просидела всю ночь: сознание отказывалось мириться с мыслью о том, что Онор умерла.

В среду, когда Джейн въезжала в ворота Респрина и затем двигалась по знакомому парку, ее одолевали самые противоречивые чувства. Главным образом она ощущала невероятную грусть оттого, что не стало замечательной Онор, со смертью которой из этого мира исчез небольшой волшебный камушек. Джейн почему-то чувствовала себя виноватой: надо было раньше навестить Онор. Если бы она приехала, Онор не умерла бы так одиноко. Остановив автомобиль, Джейн огляделась. Странно, но она чувствовала себя счастливой, вернувшись туда, где много лет подряд была хозяйкой. Джейн с улыбкой наблюдала за оленем; под всем разнообразием внезапно нахлынувших эмоций таилась радость — радость вновь увидеть Алистера. Впрочем, придется ей также встретиться и с его матерью. Парк — вовсе не единственное, что не изменилось.

Алистер с Джеймсом вышли ей навстречу, а Бэнкс тепло и сердечно приветствовал Джейн. Ее проводили в отведенную ей комнату — ту самую, куда поселили Джейн во время ее первого приезда. Усевшись на постель, она вдруг обнаружила, что тут ровным счетом ничего не изменилось. Изменилась разве что она сама. Она подумала о том, узнала бы — окажись такое возможно — та неуклюжая, безвкусно одетая девушка, некогда сидевшая на этой постели и боявшаяся покинуть комнату без разрешения, — узнала бы она себя в этой изящной, элегантной женщине? Джейн слишком долго прожила с Роберто, а Роберто оказался прекрасным учителем. Даже если на ней и не было нарядов от парижских кутюрье, все равно, будучи отличной ученицей, она усвоила стиль поведения, который позволял и в простеньких одеждах выглядеть стильно и изысканно. Фигура Джейн все еще отличалась стройностью: посмотришь на нее — не скажешь, что она мать двоих детей, один из которых уже почти совсем взрослый.

Но тем не менее внутренне она почти не изменилась. Ей все так же хотелось быть любимой, она по-прежнему была человеком без места под солнцем, так же тушевалась перед матерью Алистера. Правда, теперь испытываемые по отношению к леди Апнор чувства казались ей самой весьма забавными.

Леди Апнор почти не изменилась, разве только на лице добавилось несколько морщин, но держалась она по-прежнему прямо. Кларисса едва ли будет в старости такой: в ее лице было слишком уж много жесткости, слишком много горечи в глазах, — вообще говоря, Кларисса уже и сейчас казалась матроной весьма и весьма зрелой.

Обе женщины приветствовали Джейн примерно одинаково: высокомерным, чуть ли не королевским кивком и едва ощутимым рукопожатием. Этого было вполне достаточно, чтобы не оскорбить Джейн, но совершенно недостаточно для того, чтобы она могла чувствовать себя желанной гостьей. Однако, судя по всему, прошедшие годы научили Клариссу скрывать свои истинные чувства.

Август оказался в ее жизни важнейшим месяцем: именно в августе произошла встреча с Алистером, Руперт также умер в августе, в августе Джейн окончательно решила отдаться Роберто, в этом же самом месяце она изменила ему и покинула его дом. И вот теперь — смерть Онор. Джейн еще подумала, что смерть Онор может помешать традиционной драмлокской охоте. Как, должно быть, рассердится из-за этого Бланш!

Похороны в своей строгой простоте были великолепны. Рабочие имения несли гроб от дома через весь сад и оранжерею с розами, — Онор как бы прощалась с деревьями и цветами. Миновав маленькую садовую калитку, процессия достигла небольшой церкви. Церковь была битком набита пришедшими проститься. Мужчины поставили гроб перед алтарем. Джейн не выдержала, зарыдала. Онор в гробу казалась на удивление маленькой, а в жизни она была довольно высокой: даже удивительно, как смерть меняет пропорции. Похоронили ее в семейном склепе, рядом с предками.

Затем все молча направились в особняк. Люди молча выпивали и разговаривали вполголоса.

— Ну, как ты? — спросил Джейн подошедший Алистер, протягивая ей очередной бокал. — Я сделал тебе джин с тоником. Знаю, что ты терпеть не можешь шерри. — Он улыбнулся.

— Не могу представить, как она лежит там сейчас одна…

— Она там не одна. Калем, ее первый супруг, похоронен там же.

— Как это?!

— У Онор была урна с его прахом. Все эти годы, куда бы она ни ездила, всегда брала ее с собой и рассказывала мне об этом много лет назад. Она говорила: «Когда я умру, положи его прах в мой гроб. Он был великолепен в постели, пусть же мы вместе будем в гробу». Я выполнил эту ее просьбу.

— Дорогая Онор, как это все замечательно! До конца осталась ни на кого не похожей. — Джейн улыбнулась при мысли о том, что Онор наконец воссоединилась с Уилбуром Калемом. Несколько человек недоуменно посмотрели на нее, лицо леди Апнор исказила гримаса отвращения. — Алистер, скоренько расскажи что-нибудь смешное, чтобы я еще могла улыбнуться. Онор едва ли понравилось бы то, что здесь все такие мрачные.

— Ты права, сейчас что-нибудь придумаю. — Алистер принялся рассказывать какую-то историю. Когда же он дошел до ключевой фразы, Джейн весело рассмеялась, да и сам он не удержался. В зале установилась гробовая тишина, приглашенные осуждающе посмотрели на них. Алистер хлопнул в ладоши:

— Прошу внимания. Я бы не хотел вас шокировать, но Джейн тут вот сейчас напомнила, что Онор была бы счастлива, если бы мы с вами на ее похоронах не «умирали». Все вы наверняка знаете, как она любила и умела веселиться. Так что я предлагаю всем взбодриться — хотя бы в память покойной.

Прошел шепоток одобрения, затем смешок, потом другой — и вот шум в зале, сделался таким, как на обычном коктейле, которые так любила посещать Онор. Вместо традиционных двух шерри для дам и одного виски для мужчин принесли огромное количество спиртного — и поминки затянулись до вечера.

Наконец остались лишь члены семьи покойной, Джейн, а также юрист мистер Стронг. Он стал вытаскивать из дипломата какие-то бумаги, и Джейн тотчас направилась к выходу. Зачем ей присутствовать при чтении завещания?