Женщины уселись на скамейку. Ярко светило солнце. Джейн чувствовала какое-то умиротворение и почти что была счастлива.

— Я хочу домой, Онор.

— Конечно, дорогая, ты обязательно туда вернешься.

— Я хочу сегодня, Онор. Может, поедем вместе? Я так скучаю по Джеймсу. Бедный малыш!

— Только не сегодня, дорогая. Уже скоро, очень скоро, — пообещала ей Онор.

Сейчас Джейн очень часто заводила разговор о Джеймсе. Непонятно, как она могла столько времени вообще не вспоминать о сыне?

Несмотря на боль неразделенной любви, что затаилась где-то в глубине души, Джейн научилась мягко улыбаться окружающим. Ясно, что подобная улыбка производит благоприятное впечатление на докторов.

— Ну вот, Джейн, теперь вы уже вполне здоровы. Можете отправляться домой, — сказал ей лечащий врач в один прекрасный день. — Хотя, если хотите знать, я вовсе не считаю, что вам следует туда возвращаться. Леди Онор хочет забрать вас с собой в Италию, но я посоветовал бы вам оставаться в этой стране. Хотя бы месяца три, а потом, пожалуйста, куда угодно. И как можно на дольше.

— Но я хочу вернуться домой, к Джеймсу, — заявила она. При этих ее словах Онор и доктора переглянулись. — Может, вы чего-то мне недоговариваете? С сыном что-нибудь случилось? Скажите, умоляю вас, — почти выкрикнула она, чувствуя, как страх наполняет ее существо.

— С Джеймсом все нормально, дорогая. Он сейчас вместе с Алистером. — Они опять переглянулись, и Джейн уловила, как доктор едва заметно кивнул головой. — Видишь ли, дорогая, — продолжила Онор, — поскольку ты заболела, Алистеру пришлось взять мальчика к себе. Никто ведь не знал, как долго ты будешь болеть.

Джейн улыбнулась и понимающе кивнула.

— Очень мило с его стороны, но теперь Джеймс должен жить со мной.

— Видишь ли, в чем дело, Джейн… — Онор взяла ее за руку. — Пока ты болела… ну, словом, Алистер обратился в суд, и ему передали ребенка на воспитание.

Несколько секунд Джейн сидела молча, осмысливая произнесенные Онор слова.

— Иначе говоря, меня признали недееспособной?!

— Да.

— И это официально зафиксировано?

— Да. Алистер не видел тогда иного выхода, Джейн. Кто-то ведь должен был заботиться о Джеймсе.

Внутри у Джейн все похолодело. Внешне Джейн выглядела спокойной, однако в душе у нее все кричало и вопило от невыразимой боли.

— Онор, но почему он так поступил? Я ведь и так понимаю, что в конечном счете с Алистером мальчику будет лучше. Он уже самим фактом своего рождения принадлежит Респрину. Опять же, всякому мальчишке нужен отец… — В эту минуту Джейн вновь захотелось усесться по-турецки и начать раскачиваться из стороны в сторону. Она замерла, чувствуя, как по телу волнами пробегает крупная дрожь.

— Джейн, тебе нехорошо? Может, я могу чем-нибудь помочь? — тотчас же заволновался доктор, открывая медицинский саквояж.

— Не беспокойтесь, Найджел, — поспешила уверить она. — Мне вовсе не нужны никакие лекарства, я сама справлюсь. Это все от неожиданности. — Она отвернулась. — Что ж, видно, придется привыкать к мысли, что при всем при том я лишилась еще и сына. — Слова Джейн весьма обеспокоили Онор. — Одно только непонятно, зачем Алистеру понадобилось фиксировать все документально. Он что, боялся, что я убегу? Глупости! Никуда бы я отсюда не делась. Мне даже нравится здесь. — Врач и Онор внимательно следили за ее руками. — И почему он ни разу не проведал меня, Онор? Я так ждала, что он вот-вот появится.

— Он приходил сюда, дорогая. Много дней подряд, но всякий раз ты так кричала, что доктора посоветовали ему более не появляться.

— Странно, я совершенно его не помню.

— Ну разумеется, дорогая, тебе было так плохо, что ты вообще никого не узнавала.

Джейн благоразумно воздержалась от объяснений по поводу человека, лишенного лица: все и впрямь было так сложно… Едва ли они в состоянии понять…

— Итак, решайте, куда именно вы сейчас отправитесь? Это для вас самая насущная проблема — мягко сказал врач. — Может, домой, к родителям?

— Господи, ни за что! Они будут меня стыдиться, психические заболевания очень пугают таких людей. По улице разнесется молва… — Она коротко рассмеялась. — Да и потом, там уже нет ничего моего, мне там будет плохо. У меня есть, впрочем, одна подруга, Сандра. До моего отъезда в Италию она как медсестра вполне могла бы позаботиться обо мне.

— Ну, это просто великолепно! Особенно потому, что она медсестра. Стало быть, она организует вполне профессиональный уход. — Найджел весьма обрадовался тому, что все удалось устроить. — Скажите, а вам хотелось бы увидеться с мужем?

— Нет, благодарю вас, не сейчас, — моментально откликнулась Джейн. Пожалуй, перед такой встречей нужно несколько окрепнуть.

Сандра безо всяких колебаний согласилась принять подругу, покуда врачи не сочтут возможным дать Джейн разрешение на поездку в Италию.

И вот год спустя после болезни Джейн с Сандрой отправились в Кембридж. А с Кембриджем у Джейн было связано немало воспоминаний.

Сандра осторожно вела автомобиль: на дороге сейчас полно машин. Джейн сидела неподвижно, была напряжена и вздрагивала, когда рядом с грохотом проносились грузовики.

— Целый год не видела машин, — смутилась Джейн. — Одичала совсем.

Она попыталась расслабиться. «Дышать глубже», — сказала она себе. Именно так ей рекомендовали поступать всякий раз, когда в душу закрадывалось волнение. Надо контролировать себя: никто не должен видеть, как она себя чувствует, иначе ее опять поместят в клинику.

«Наверное, что-то подобное испытывают заключенные, только что вышедшие из тюрьмы», — подумала Джейн. Совершенно новыми глазами она взглянула на бесконечную плоскую равнину, которая простиралась за горизонт. Джейн тотчас с удовольствием припомнила восхитительные холмы Респрина, скромные горы Драмлока, — и волна ностальгии захлестнула ее.

Словно прочитав ее мысли, Сандра обернулась к подруге:

— Ты привыкнешь. Впервые увидев здешний ландшафт, я ужаснулась. А вот теперь настолько привыкла, что мне даже нравится. В этом своя особая прелесть. Когда рядом нет никаких холмов, больше внимания обращаешь на небо. — Джейн тотчас улыбнулась подруге.

«Графиня из рабочих» чрезвычайно похудела, лицо заострилось, под глазами были круги. Одежда висела на ней, как на вешалке. Перво-наперво нужно купить новую одежду, по размеру, чтобы не выглядеть пугалом. Но и Сандра… Куда делась та пышная девушка? Былые округлые формы? Правда, восхитительные глаза остались прежними, равно как и очаровательные ямочки на щеках, когда она улыбалась.

Сандра рассказала о тех, с кем когда-то изучала сестринское дело, о своей семье, детях Лэнсе и Мишель, о новом доме. О самой Джейн, равно как и о ее разводе, она даже не заикнулась. Наконец-то Джейн смогла расслабиться, успокоиться. Нахлынувшее было воспоминание улетучилось само собой.

Они свернули с автострады к деревне. Джейн от радости тут же захлопала в ладоши, увидев в тени огромного дуба крытый соломой паб. В деревенском пруду оживленно возились утки. Казалось, деревушка выстроена специально для съемок фильма — настолько все тут было аккуратным, чистеньким и забавным. На лице Джейн впервые за все это время появилась улыбка. Машина одолела небольшой мост, вписалась в поворот, и вот перед ними открылся вид на вполне современный дом. Все здешние дома располагались зигзагообразно, чтобы владельцы чувствовали себя комфортно, не обращая внимания на соседей. Но Джейн, однако, эта уловка архитектора показалась наивной. Каждый дом располагался на безупречно подстриженной лужайке, никаких заборов, и если выглянуть из окна, впереди расстилалось огромное пространство, приятное для глаза и души. Каждый хозяин в меру сил и возможностей постарался добавить к своему дому несколько почти незаметных штрихов, чтобы хоть как-то выделиться. Едва ли не главным различием в домах оказались занавески и шторы на окнах; реже — наличие перед домом автомобиля. Поскольку все эти дома были построены одновременно, степень освоенности садов не слишком разнилась от участка к участку.