Назавтра была суббота. Джейн с самого утра предалась ежедневным хлопотам: успела уже побывать гидом, продала несколько сувениров, угостила туристов чаем. Лишь когда отъехала последняя автомашина, Джейн вдруг сообразила, что за все это время Алистер так и не позвонил. Несколько раз она набирала номер фулемского дома, однако трубку никто не поднимал. В десять вечера он наконец объявился.

— Дорогой, где ты пропадаешь? Я так переживала! Весь вечер звонила в Фулем.

— Извини, любимая. У меня уйма дел. Слушай, похоже, уже бессмысленно возвращаться, останусь-ка я до понедельника, ты как?

— О, Алистер, я так без тебя скучаю…

— В понедельник утром у меня заседание Совета. Глупо тащиться с утра в такую даль, если вечером придется возвращаться.

— Алистер, а может, все-таки приедешь?

— Нет, дорогая, я так устал. — В трубке послышался приглушенный смех.

— Алистер, откуда ты звонишь?

— Я у Клариссы. Ну ладно, дорогая, спокойной ночи. — И он повесил телефонную трубку.

У Джейн внутри все похолодело. Алистер уже тыщу лет не бывал у Клариссы, пожалуй, с тех самых пор, как она вышла замуж за некоего банкира по имени Гектор. И что это Алистера вдруг к ней потянуло?! Он же ненавидел Клариссу и постоянно твердил об этом Джейн. Может, все-таки он наезжал к ней, просто Джейн об этом не знала?..

А если он не рассказывал о Клариссе, Бог знает, что еще он мог утаивать?! Все эти годы после происшествия в Драмлоке она смотрела за ним и была уверена, что он ей верен. Впрочем, как знать? Нелепо было бы ожидать, что в один прекрасный день он завалится домой с помадой на шее и с порога объявит о том, что изменил с другой. Господи, что вообще ей известно о жизни Алистера за пределами Респрина?!

Она отменила ужин — есть совершенно не хотелось, пробовала смотреть телевизор — однако не смогла. В конце концов Джейн тупо уставилась на огонь в камине, зажав в руке бокал джина с тоником. Неужели сбываются ее наихудшие опасения?!

Джейн почти не спала, мучаясь от ревности и недоверия.

С первыми же лучами солнца она попыталась разобраться в своих чувствах. Может, она опять все драматизирует? Ведь Алистер и впрямь бывал очень занят в Лондоне, а когда приезжал, выглядел уставшим. Ничего удивительного, если Кларисса пригласила его в гости пропустить по рюмочке. Возможно, она желала показать брату свой новый дом.

— Я должна быть занята делом, — повторяла Джейн сама себе, — должна быть постоянно занята делом… — И все время искала себе занятие.

Вечером в понедельник она несколько нервничала, поджидая мужа в своем кабинете. Вот залаяли собаки. Значит, приехал. Джейн не сомневалась, что сразу же все поймет по его лицу. Однако он, как всегда, вошел с милой улыбкой, нежно поцеловал жену. Может, она себе все напридумывала?..

— Хорошо выглядишь, миледи. — Он широко улыбнулся, налил себе выпить, добавил в бокал Джейн.

— Ну как, хорошо провел время? — поинтересовалась она.

— Что? А, ты имеешь в виду у Клариссы? Да, отлично, спасибо. Не скажу, правда, что она передает тебе нежнейший привет. — Он рассмеялся.

— Как ее новый дом?

— Прекрасный.

— Большой?

— Ну, я бы не сказал. Так себе. Ужин у нас готов? Я прямо-таки умираю с голоду.

— А обстановка в доме?

— Неплохая. — Алистер уставился в свой бокал.

— Наверное, приглашала к себе дизайнеров?

— Понятия не имею. Господи, Джейн, что это тебя вдруг так заинтересовала Кларисса? — Он налил себе еще. — Так когда же будет ужин?

Джейн с уверенностью могла сказать, что Алистер лжет. Судя по его уклончивым ответам, ни у какой Клариссы он не был. Эта мысль как молния пронзила ее.

— А кто там еще был? — не унималась она.

— У Клариссы-то? Больше никого. Она и Гектор.

— Мне показалось, я слышала смех множества людей.

— Нет, только мы втроем. А, Бэнкс, ну, наконец-то! — Алистер улыбнулся при виде дворецкого. Ужинать сели в маленькой гостиной. — Ну, рассказывай, как прошла неделя.

— Нормально. В субботу получилось более шестисот.

— Великолепно.

— Но я так измучилась. Думаю, Локхарт вполне мог бы справиться и без меня. Слушай, может быть, мы куда-нибудь съездим на выходные, а?

— Дорогая, ты уж меня извини. Я принял приглашение Уоллеса Хопкинса, а ты ведь не любишь у него бывать: все эти разговоры о лошадях…

— Опять без меня?!

— Но ведь ты же терпеть не можешь охоту?!

— Ты же знаешь, мне нравится проводить выходные с тобой, Алистер.

— Знаю, хорошая моя, но мне надо побывать у Уоллеса. Через неделю мы с тобой непременно что-нибудь придумаем, обещаю. — Он подкупающе улыбнулся.

После ужина смотрели телевизор. Как хорошо, что можно уставиться в «ящик» и ни о чем не разговаривать с мужем. Ей было страшно.

— Ты скоро? — Она собралась спать.

— Нет, сейчас вот досмотрю до конца.

Она улеглась, уставилась в потолок. На панели телефона вдруг замерцал индикатор: по другому аппарату набирали номер. Джейн так и подмывало поднять трубку, но она не осмелилась. Разговаривал Алистер долго: индикатор погас лишь через полчаса.

— Не спишь еще? — входя, поинтересовался Алистер. — О Господи, как я устал… — Он широко зевнул, улегся рядом, но не обнял ее. Да, она была права: он изменил ей. Время заблуждений прошло.

Алистер провел дома еще два дня и две ночи, но ни разу не поцеловал Джейн, даже не прикоснулся. А ее так и тянуло, удерживал лишь страх, что он отстранит ее руку.

В четверг Алистер уехал, сказав, что вернется в понедельник и что непременно позвонит. Она молча проводила машину взглядом, затем, приняв окончательное решение, позвонила Мэй.

— Мэй, я хочу на некоторое время съездить в Лондон. Думаю, ты справишься с Джеймсом. Еще каких-нибудь пара месяцев, и он уже пойдет в школу.

— Разумеется, миледи, о чем речь.

— Хочу как следует отдохнуть, но вместе с Джеймсом, прежде чем он начнет учиться. Приготовь, пожалуйста, его вещи, игрушки.

Локхарту она сказала, что уезжает на некоторое время и оставила ему инструкции касательно того, как и что делать. Затем, усадив Мэй и Джеймса на заднее сиденье «БМВ», подаренного ей Алистером на тридцатилетие, она проехала по парку, который в эту июньскую пору выглядел прямо-таки роскошным.

Видимо, сейчас лучше всего переехать в Фулем: едва ли Алистер приведет в дом другую женщину. Мэй очень любила бывать в фулемском доме и вовсе не возражала против того, чтобы спать в одной комнате с маленьким Джеймсом.

— Как долго вы намерены оставаться тут, миледи?

— Еще не решила, Мэй. Слушай, сделай мне одно одолжение: пожалуйста, не называй меня больше «миледи». Терпеть не могу! Называй просто — Джейн.

— Миледи! — в совершеннейшем шоке вскрикнула Мэй. — Но я не могу вам этого обещать.

— Пожалуйста, Мэй, я прошу. Теперь все изменится.

— Я, конечно, попытаюсь, но это будет непросто… Джейн.

В тот вечер телефон так ни разу и не зазвонил. Телефонный звонок раздался лишь на следующий день, поздно вечером. Джейн сидела с бокалом в руке и ненавидяще глядела на аппарат, мысленно приказывая ему заткнуться. Правда, за выходные телефон трезвонил не единожды, и всякий раз Джейн удерживалась от того, чтобы поднять трубку.

Вот и сейчас, когда они ужинали, раздался телефонный звонок.

— А почему вы не поднимаете трубку? — спросила Мэй.

— Потому что не хочу, — ответила Джейн.

— Джейн, мне неловко говорить об этом, это, собственно, вообще не мое дело, но… Миледи, вы ужасно выглядите, вам следовало бы поесть. А то вы лишь пьете. Спиртное, как известно, горю не поможет.

— У меня кусок не лезет в горло, Мэй. Ей-богу.

— Ну пожалуйста, миледи. Что с вами? — Мэй неожиданно расплакалась.

— Ради Бога, перестань. Ты же знаешь, я терпеть этого не могу. Со мной все в порядке, правда. Только не мешай, я хочу все сделать по-своему. И кроме того, я ведь просила называть меня «Джейн». — В голосе хозяйки сквозило раздражение, и Мэй от этого было не по себе.