РАМАЯНА Перевод с санскрита Веры Потаповой. Подстрочный перевод и прозаические введения в тексте перевода Б. Захарьина. КНИГА ПЕРВАЯ ДЕТСТВО Святой подвижник Вальмики, красноречивейший из людей, просит всеведущего Нараду назвать безупречного мужа, самого отважного и добродетельного, прекрасного ликом, стройного статью и умудренного знаньями. Нарада рассказывает ему о сыне царя Дашаратхи, доблестном Раме из рода Икшваку. Он призывает Вальмики восславить жизнь и подвиги витязя в мерных стихах песнопения, смысл которого был бы внятен всем живущим. Они расстаются. Задумавшийся Вальмики медленно прогуливается, сопутствуемый учеником. Внезапно он замечает двух куликов-краунча. Они предаются любви и не видят, что к ним подкрался охотник. Краунча-самец падает наземь, убитый стрелой. Его подруга горестно кричит. Вальмики потрясен. Он проклинает охотника, и… слова проклятия оказываются мерными строками стихов. Немного спустя Вальмики сознает, что случай исторг из его сердца неведомый прежде размер песнопения — шлоку. Неожиданно Вальмики является бог-творец Брахма. По его слову, песнопенье о Раме должно быть создано размером шлоки. Следуя веленью Брахмы и разуменью собственного сердца, Вальмики слагает эту прекраснейшую из поэм. [Царство и столица Дашаратхи] (Часть 5) Сарайю-рекой омываясь, довольством дышала Держава обширная — славное царство Кошала, Где выстроил некогда Ману, людей прародитель, Свой город престольный, Айодхью, величья обитель. Двенадцати йо́джанам [173]был протяженностью равен Тот город, и улиц разбивкой божественной славен. На Царском Пути, увлажненном, чтоб не было пыли, Охапки цветов ароматных разбросаны были. И царь Дашаратха, владетель столицы чудесной, Ее возвеличил, как Индра — свой город небесный. Порталы ворот городских, защищенных оружьем, Украшены были снаружи резным полукружьем. Какие искусники здесь пребывали, умельцы! На шумных базарах народ зазывали сидельцы. В том граде величия жили певцы из Магадхи, Возничие жили в том граде царя Дашаратхи. И были на башнях твердыни развешаны стяги, Ее защищали глубокие рвы и овраги. А если пришельцы недоброе в мыслях держали, Им ядра булыжные в острых шипах угрожали! Столица, средь манговых рощ безмятежно покоясь, Блистала, как дева, из листьев надевшая пояс. Там были несчетные кони, слоны и верблюды. Там были заморских товаров навалены груды. С дарами к царю Дашаратхе соседние раджи Съезжались — ему поклониться, как старшему младший. Дворцы и палаты искрились, подобно алмазам, Как в райской столице, построенной Тысячеглазым. Был сходен отчасти с узорчатой, восьмиугольной Доской для метанья костей этот город престольный. [174] Казалось, небесного царства единодержавец Воздвигнул дворцы, где блистали созвездья красавиц. Сплошными рядами, согласья и стройности ради, На улицах ровных стояли дома в этом граде. Хранился у жителей города рис превосходный, Что «шали» [175]зовется и собран порою холодной. Амбары Айодхьи ломились от белого шали! Там сахарный сок тростника в изобилье вкушали. Мриданги [176], литавры и вины в том граде прекрасном Ценителей слух услаждали звучаньем согласным. Так божьего рая святые насельники жили, За то, что они на земле, как отшельники, жили! В столице достойнейшие из мужей обитали. Они в безоружного недруга стрел не метали. Отважные лучники, в цель попадая по звуку, [177]Зазорным считали поднять на бессильного руку. Им были добычей могучие тигры и вепри, Что яростным ревом будили дремучие дебри. Зверей убивали оружьем иль крепкой десницей, И каждый воитель владел боевой колесницей. Властитель Кошалы свой блеск увеличил сторицей, Гордясь многотысячным войском и царства столицей! Там были обители брахманов, знающих веды, Наставников мудрых, ведущих с богами беседы. Там лучшие жили из дваждырожденных, послушных Велению долга, мыслителей великодушных, Радевших о жертвенном пламени, [178]чтоб не угасло, — В него черпаком подливавших священное масло. [Город Айодхья]
(Часть 6) Айодхьи достойные жители — вед достиженьем Свой ум возвышали и пользовались уваженьем. Их царь Дашаратха, священного долга блюститель, Из рода Икшваку великоблестящий властитель, Исполненный доблести муж, незнакомый с боязнью, Для недругов грозный, за дружбу платящий приязнью, Был чувствам своим господин [179], и могущества мерой Он с Индрой всесильным сравнялся, богатством с Куберой. Преславный Айодхьи владыка был мира хранитель, Как Ману, мудрец богоравный, людей прародитель. И град многолюдный, где властвовал царь правосудный, Был Индры столице под стать, — Амара́вати чудной. От века не ведали зависти, лжи и коварства Счастливые и беспорочные жители царства. Не знали в Айодхье корысти, обмана, злорадства. Охотников не было там до чужого богатства. Любой, кто главенствовал в доме, не мог нахвалиться, Как род благоденствовал и процветала столица! Исполненных алчности, не признающих святыни, Невежд и безбожников не было там и в помине. Владел горожанин зерном, лошадьми и рогатым Скотом в изобилье, живя в государстве богатом. Снискали мужчины и женщины добрую славу, И этим обязаны были безгрешному нраву. Привержены дхарме, в поступках не двойственны были, [180]Души красота и веселость им свойственны были, И сердцем чисты, как святые отшельники, были, И перстни у них, и златые начельники были, Никто не ходил без пахучих венков и запястий, И не было там над собой не имеющих власти, И тех, что вкушают еду, не очистив от грязи, Что без омовений живут [181]и сандаловой мази, Без масла душистого, без украшений нагрудных, И не было там безрассудных иль разумом скудных. А жертвы богам приносить не желавших исправно [182]И пламень священный блюсти — не встречалось подавно! И не было там ни воров, ни глупцов, ни любовной Четы, беззаконно вступающей в брак межсословный. [183] Мыслители и мудрецы, постигавшие веды, Ученые брахманы, предотвращавшие беды, Дары принимая, о благе радетели были, [184]Собою владели, полны добродетели были. Не знали в Айодхье мучителей и нечестивцев, Уродов, лжецов, ненавистников и несчастливцев. Вовек не встречались на улицах дивной столицы Злодеи, глупцы, богохульники или тупицы. Шесть мудрых порядков мышленья усвоены были Мужами Айодхьи [185], что храбрые воины были. Притом отличались они благородства печатью, А женщины — редкой красой и пленительной статью. Отважный, радушный, за гостя богам благодарный, Делился народ на четыре достойные варны. Держались дома́ долговечных и благосердечных Мужей, окруженных потомством от жен безупречных. Над воинством — брахманов славных стояло сословье. Ему подчинялись с достоинством, без прекословья. Отважных воителей чтили всегда земледельцы, Торговцы, потомственные мастера и умельцы. Купец ли, ремесленник, воин ли, брахман ли мудрый, — Трем варнам служили с отменным усердием шудры. Пещерой со львами был город, наполненный войском, Готовым его защищать в нетерпенье геройском. Свой род из Камбоджи вели жеребцы, кобылицы. Бахлийские лошади [186]были красою столицы. Слонов боевых поставляли ей горные кряжи: Встречались в Айодхье слоны гималайские даже! И это божественное поголовье слоновье От А́нджаны, от Айрава́ты вело родословье, От Ва́маны, от Махапа́дмы, что был исполином И в царстве змеином подземным служил властелинам. Бхадрийской, мандрийской, бригийской породы был каждый Из буйных самцов, называемых «Пьющими Дважды». [187] Айодхьи врагов устрашали их мощь и свирепость. Слоны украшали ее неприступную крепость. И, йо́джаны на́ две свое изливая сиянье, Столица являлась очам на большом расстоянье. Айодхьи властителю — недругов грозное войско Сдавалось, как месяцу ясному — звездное войско. Счастливой столицей своей управлял градодержец, Как тысячеглазый владыка богов, Громовержец! вернуться Йоджана(буквально: «запряжение») — мера длины, равная расстоянию, которое можно было проехать, не распрягая лошади (примерно 12 км). Под «двенадцатью йоджана протяженности» Айодхьи подразумевается, вероятно, общая протяженность ее улиц и городских стен. вернуться Был отчасти сходен с узорчатой, восьмиугольной // Доской для метанья костей этот город престольный. — Игра в кости на протяжении многих столетий оставалась любимейшим развлечением царей, простолюдинов, героев и даже небожителей. Еще в древнейшем памятнике литературы Индии «Ригведе» имеется гимн игрока в кости, в котором воспевается сама игра, охватывающий игроков азарт и описываются последствия проигрыша. вернуться Шали— название риса вообще (включающего десять его разновидностей) и определенного сорта риса. вернуться Мриданга(буквально: «ходящий [под руками], когда его ударяют») — вид барабана. вернуться Отважные лучники, в цель попадая по звуку… — Высшим достижением воинского искусства считалось умение поразить еще невидимую, но уже воспринимаемую слухом цель. вернуться Там лучшие жили из дваждырожденных…// Радевших о жертвенном пламени… — См. прим. 24. В обязанности жрецов-брахманов входило раскладывание жертвенных костров, возлияние жертвы (молока или топленого масла) в огонь и чтение соответствующих молитв (совершенное без посредничества брахманов жертвоприношение считалось сначала не совсем эффективным, а позже сделалось вовсе недопустимым). «Дваждырожденными» («двиджа») называют также птиц (у которых сначала «родится» яйцо, а потом уже из яйца «вторично» рождается птенец). На этой игре значений строится множество мифо-поэтических ассоциаций в древнеиндийской эстетике. вернуться …был чувствам своим господин… — То есть владел техникой йоги, «обуздывающей чувства», дисциплинирующей разум и тело посредством системы особых физических и умственно-психических упражнений. вернуться Приверженцы дхарме, в поступках не двойственны были… — «Недвойственность в поступках» предполагает отсутствие деяний, целей и намерений иных, чем предписываемые «дхармой» соответствующей варны; подробнее об этом см. прим. 57–61. вернуться …что без омовений живут… — Вода считается божественной всеочищающей субстанцией: обязательные, хотя бы трехразовые, дневные омовения обусловливались поэтому не столько гигиеническими, сколько ритуальными потребностями. вернуться А жертвы богам приносить не желавших исправно… — Жертвоприношение считалось важнейшим ритуальным и космическим актом (см. прим. 84). вернуться Брак межсословный… — В разные времена существовало различное отношение к бракам между представителями различных варн: от полной терпимости в отношении смешения трех высших варн до категорического запрета его. В целом к межсословным бракам, как к размывающим структуру общества и увеличивающим социальную энтропию (индийская традиция и многообразие современных каст склонна объяснять имевшими место в прошлом смешениями варн), относились негативно. В эпические времена эти ограничения не были особенно сильны, но в связи с утверждением принципа наследования по мужской линии мужчинам из низших варн не разрешалась женитьба на девушках из более высоких варн, хотя обратное было возможно. вернуться Дары принимая, о благе радетели были… — Предполагалось, что жрецы-брахманы чтением вед, совершением жертвоприношений, пением священных гимнов и другими добрыми делами радеют о всеобщем благе, создавая некий «духовный потенциал», превосходящий любые материальные совершенства; отсюда — идея поднесения брахманам даров, которые были тем большими, чем более знатен и богат был жертвующий. вернуться Шесть мудрых порядное мышленья усвоены были // Мужами Айодхьи… — Подразумеваются шесть религиозно-философских систем индуизма, наиболее популярных в то время: Санкхья, Йога, Миманса, Ньяя, Вайшешика, Веданта. По существу, они являются лишь различными вариантами одной — объективно-идеалистической философии, наиболее последовательно воплощенной в системе Веданты. вернуться Бахлийские лошади— то есть «выращенные в стране бальхиков» (отождествляется с современным Балхом). вернуться Бхадрийской, мандрийской, бригийской породы был каждый // Из буйных самцов, называемых «Пьющими Дважды». — Перечисляются породы слонов, за каждой из которых стоит мифический предок, слон-держатель одной из сторон света. «Пьющие дважды» — постоянный эпитет слонов, которые вначале набирают воду в хоботы, а уже из хоботов отправляют ее во рты. |
