Меган покачала головой:

— Береги себя.

— И ты, крошка. Мое предложение в силе; зови, как только захочешь сказать «я согласна».

На мгновение — сумасшедшее, безумное мгновение — ей захотелось это сделать. А почему нет? С Рисом покончено, а она устала от одиночества. Дрексель привлекательный, богатый, знаменитый. Если она выйдет за него, у нее будет все, что только душа пожелает, — дома, шикарные машины, дорогая одежда, драгоценности. Все, что она захочет. Кроме мужчины, которого любит.

— Послезавтра у нас выездной концерт. Но на обратном пути я заскочу. — Наклонившись, Дрексель поцеловал ее в щеку. — До скорого, малышка.

Махнув на прощание мистеру Паркеру, Дрексель вышел из магазина.

Меган смотрела ему вслед. Он и раньше ей нравился, но сейчас, после всего, что они пережили, после тех ужасных событий, их отношения стали чуть-чуть другими.

Остаток ночи тянулся бесконечно долго. Меган ждала нескольких покупателей, но у нее было такое ощущение, словно она продирается сквозь зыбучие пески — как будто с той ночи в парке изменилось само течение времени.

Она горюет по Рису, как будто он умер, подумала Меган, или, возможно, оплакивает потерю их отношений. Но она это переживет.

— Меган, с тобой все в порядке? — подойдя к ней, спросил мистер Паркер.

Она кивнула. Это будет нелегко, но со временем раны на сердце затянутся.

Рис стоял на улице возле «Шорса» и смотрел через окно на Меган. Его присутствие, разумеется, было скрыто от прохожих, но он видел, как Меган ходит по залу.

Он старался держаться подальше от нее, убеждал себя, что так будет лучше для них обоих. Несмотря на то что пытался себя обмануть, он с самого начала понимал, что рано или поздно Меган узнает, кто он такой, и это положит конец их отношениям. Он просто не ожидал, что это произойдет так быстро и что от этого будет так адски больно.

Рис смотрел на Меган, алкал ее как голодающий, лишенный пиши. Он вдыхал соблазнительный запах ее волос и кожи, слышал манящий, словно пение сирен, стук сердца. Ощущал непрекращающейся ужас от ее жуткого открытия, чувствовал, что она в замешательстве от такого предательства. Он знал, что она не сможет принять его таким, какой он есть, и это его злило. Черт побери! Не его вина, что он стал монстром. Он понимал ее чувства, знал, что у нее есть все основания бояться его, отвергать его вампирскую сущность, но это не делало его гнев слабее. Он мог бы выпить ее до донышка, обратить, убить, а он… он всего лишь любил ее. И думал, что и она его любит.

«Она любила человека, — насмешливо прошептал голос в глубине сознания. — Ни одна женщина не может любить чудовище».

Разве не усвоил он этот урок несколько веков назад с помощью Жозетт? В будущем он будет достаточно умен, чтобы помнить о нем.

Впервые за свое долгое существование Рис возненавидел себя за то, каким был. Чудовище. И от этого не сбежишь, нечего даже пытаться стать кем-то другим.

— Вампир! — Это слово с шипением сорвалось с его языка, когда он отвернулся от окна. Подгоняемый неукротимой яростью и неутолимым голодом, он растворился в темноте.

Томас Виллагранд прогуливался по Голливудскому бульвару, ошеломленный нескончаемым потоком куда-то спешащих людей, даже не подозревающих, что среди них находится убийца. Запах их крови пьянил. На мгновение ему захотелось отбросить маску приличного человека, которую он на себя нацепил, и показаться им во всей красе. Он мог бы напугать ничтожных смертных вокруг себя, как волк, внезапно напавший на стадо овец. Он мог бы превратить это в игру, посмотреть, например, у скольких он может высосать всю кровь, скажем, за десять минут.

Довольно неохотно он распрощался с этой идеей. Возможно, в другой раз. А сейчас он хотел изучить город. В нем живет Костейн. Томас знал, что согласно вампирскому этикету он должен отчитаться о своем присутствии перед главой вампиров западного побережья, и, быть может, он так и сделает, но позже. Однако сейчас он скрыл свое присутствие и продолжит скрывать до тех пор, пока не изучит эту территорию как следует.

Так что пока он просто продолжал бродить по улицам. Как все изменилось, подумал он. В его время приличные женщины одевались скромно и никогда не отваживались выйти на улицу без шляпки. Правда, они носили достаточно глубокие декольте, но намного меньше, чем современные девушки. Только девицы легкого поведения так сильно обнажали тело и вели себя так бесстыдно.

Мимо прошла стайка девочек-подростков с мобильными, прижатыми к ушам, с гладкими руками и обнаженными животами, открытыми его взору. Шорты едва прикрывали красивые округлые ягодицы.

Рот наполнился слюной при одном взгляде на них.

Пара парней-тинэйджеров рассекала по бульвару на серебристом автомобиле с опущенным откидным верхом, из колонок орала музыка.

Через дорогу на светофоре стоял мужчина, переодетый женщиной. Дальше по улице Томас увидел женщину в мужской одежде. Безумцы, подумал он. Куда катится мир?

Удрученно помотав головой, он продолжил прогулку по улицам города, наслаждаясь прохладным поцелуем ночного воздуха, легким запахом моря, занесенным случайным ветром.

А затем, достигнув высокого стеклянного здания, почувствовал отчетливый запах другого вампира.

Меган украдкой зевала в ладошку, раскладывая на полках новую партию белых рубашек к вечерним костюмам от «Армани». Последние несколько дней она чувствовала себя несчастной, и все из-за Риса. Даже если ей удавалось выкинуть его из головы днем, он настигал ее ночью, во сне.

Она закончила пробивать покупки одного из покупателей, когда заметила, что из своего кабинета вышел мистер Паркер. Лицо его было мрачнее тучи.

— Что случилось? — спросила Меган.

— Какой-то парень по имени Грег просит тебя к телефону.

— Грег? — Чего это вдруг он звонит на работу? — Он сказал, что ему надо?

— Думаю, лучше тебе самой с ним поговорить.

Она подбежала к телефону и схватила трубку — сердце словно сжала ледяная рука.

— Алло?

— Меган, это Грег. Я в госпитале «Мерси армс» вместе с Ширл.

— В больнице? Боже правый, что с ней?..

— Она без сознания.

— Что произошло? Несчастный случай?

— Нет. Мы пошли потанцевать после ужина. Она сказала, что ей нехорошо, и мы решили пораньше вернуться домой. Только я съехал с автострады, как она лишилась чувств.

— Буду у вас через десять минут, — сказала Меган и повесила трубку:

В дверях появился мистер Паркер.

— Плохие новости?

— Моя соседка попала в больницу, — сообщила Меган, срывая с вешалки пальто. — Мне надо идти.

Он кивнул:

— Надеюсь, с ней все будет в порядке.

— Конечно! — воскликнула Меган. Она просто отказывалась думать иначе.

До госпиталя Меган добралась в рекордно короткое время.

Ширл лежала в отдельной палате на третьем этаже. При появлении Меган Грег поднял взгляд. По его лицу было видно, что их отношения зашли куда дальше, чем признавала Ширл.

— Как она? — спросила Меган, подходя к койке, на которой лежала подруга.

— Все так же.

— Что говорит доктор?

— Пока ничего вразумительного. Ждем результатов анализов.

Меган взяла Ширл за руку. Даже в таком состоянии, когда ее лицо было белым как простыня, Ширл оставалась красавицей.

— Она никогда не жаловалась на здоровье. — Меган бросила взгляд на Грега. — Разве что на головную боль… — Она поперхнулась на полуслове. — Ты не думаешь, что… — И не смогла закончить фразу.

Внезапно ослабев, Меган буквально упала на стул возле кровати. Все эти головные боли… В фильмах это всегда был ужасный симптом, предвещавший рак или опухоль мозга. От страха засосало под ложечкой.

В поисках поддержки она посмотрела на Грега, но, судя по его потерянному лицу, он наслаждался своей порцией невеселых мыслей.

Странно, никто не просил их покинуть палату. Медсестры приходили и уходили всю ночь, их туфли на резиновой подошве почти не издавали шума, когда они появлялись в комнате и брали кровь на анализ, снимали показания приборов, контролировавших функционирование жизненно важных органов, ставили капельницы.