Шеринг предупреждал Билла, но тот стал его просить — умолять! — написать положительный отчет. Для властей, для инвесторов.
— Погоди-ка, — прервал девушку Бун. — Получается, инвесторы ничего не знали?
Нет, потому что Билл понимал, что если узнают они,то не видать ему их денег как своих ушей. Шеринг говорил ему, что он сидит на бомбе с часовым механизмом, но Билл уперся — кого волнует время, когда речь идет о движениях земной коры? Земля ведь все время движется. Если что-то и случится, то лет через сто, а может, и через тысячу. А ведь на карту поставлены миллионы и миллионы долларов…
Шеринг все-таки написал ему положительный отчет. Сделал все, что мог, чтобы Билл получил одобрение властей. На это понадобилось немало конвертов. Немало домов было продано ниже рыночной цены — горные шале на лыжных курортах, удаленные от цивилизации виллы в Боррего…
В конце концов стройке дали ход.
— А ты-то откуда все это знаешь? — поинтересовался Бун. — Понятно, что у Билла после «снятия стресса» развязывался язык, но не настолько же…
— Я шпионила, — объяснила девушка. — Я сохранила копии всех оригинальных отчетов Шеринга и сравнила их с теми, что он предоставил властям.
— Зачем?
Она подумала, что может взять ситуацию с шантажом под свой контроль и отплатить Биллу той же монетой. Получить свободу, а вдобавок, может, еще и круглую сумму грязных денег.
— Но ты не решилась на шантаж, — протянул Бун.
— Нет, пока нет.
Наверное, обленилась. Устала. Может, все эти дела были для нее слишком уж сложными, слишком запутанными. Может, не хватило уверенности в себе. А может… может, ее чувства к Биллу не были столь уж однозначными.
Когда произошла история с Кори, у нее не хватило духу, чтобы взвалить еще и это на Билла, да и он в последнее время от нее ничего не требовал, и она как-то обо всем потихоньку забыла, а потом…
Потом «Райские кущи» рухнули.
Билл впал в панику. Самую настоящую панику. Он все время названивал Филу, адвокатам, страховщикам. Это было ужасно. Он превратился в развалину — сначала такая беда с сыном, теперь еще и это. Он был уверен, что лишится всего, что у него есть. Особенно если Фил не удержится и кому-нибудь проболтается.
Или если решит продать себя подороже, подумал Бун. Блезингейм был прав — он и впрямь мог лишиться всего разом. Если бы возникло хоть малейшее подозрение в преступном сговоре, истцы могли бы обвинить непосредственно самого Билла, засудить его лично. Забрать деньги с его счетов, инвестиции, недвижимость… его дом, его машины, его одежду.
Не удивительно, что он так хотел, чтобы газетчики побыстрее забыли про его сына. Чем дольше трепали бы фамилию Блезингеймов, тем больше бы интересовались его делами и тем скорее кто-нибудь связал бы его с «Райскими кущами» и произошедшей катастрофой. Билл постоянно терзался, прокручивая все это в голове…
А потом Шеринга убили, и Николь стало страшно.
Билл сказал, что убийство было на почве ревности — якобы Фил трахал чью-то жену — и что к ним это не имеет никакого отношения, что он тут ни при чем, но рисковать все же не стоит. Поэтому он велел Николь уничтожить все документы, стереть записи об их встречах из памяти компьютера, сжечь счета за восемьдесят шесть телефонных разговоров, в общем, избавиться от всего, что связывало его с Шерингом.
— Но ты этого не сделала, — понял Бун.
Нет.
Все документы она сохранять не стала. Только самые интересные.
Глава 119
— Как же красиво, — произнесла Николь, глядя на закат. — Настоящая красота. Я в это время обычно еще на работе…
— Закат помогает увидеть все в перспективе, — заметил Бун. Они помолчали пару секунд, затем он сказал: — Николь, мне нужны эти документы.
— Они — моя страховка.
— Да, пока он не знает, что они у тебя есть. Потом они превратятся в источник смертельной опасности.
Эмпирическое правило: если ты знаешь, где захоронены трупы, рано или поздно станешь одним из них.
— Думаешь, это он убил Шеринга?
— А ты нет? Ты лучше других должна знать, на что способен Билл. Николь, возможно, он уже вспоминает, а не проболтался ли тебе по пьяни.
— Я знаю.
— Если у меня будут эти документы, я смогу тебе помочь, — сказал Бун. — Я отведу тебя к знакомому копу, он…
— Я не хочу в тюрьму!
— Ты туда и не попадешь, — заверил девушку Бун. — Как только дашь показания, все кончится. Ты будешь в безопасности. Твоя смерть уже не принесет никому выгоды. Но для подтверждения твоих слов нужны документы. А без них…
— А без них я всего лишь грудастая секретарша-наркоманка, — закончила за Буна девушка.
Бун промолчал. Она была права — что тут скажешь?
Николь смотрела вдаль, на длинную прибрежную полосу, которая тянулась от Ла-Хойя-пойнт на юг, мимо причала Скриппс и к Оушнсайду. Там возвышались самые дорогие особняки мира, и некоторые из них — на земле, непригодной для строительства.
— Значит, я должна тебе доверять, — тихо сказала Николь.
Бун прекрасно ее понимал — с чего бы ей доверять ему? Или какому-то незнакомому копу? С чего ей вообще доверять кому-либо из представителей власти? Она прекрасно знает, как легко они продаются и покупаются, — сама занималась этой «торговлей».
Вдруг ей в голову пришла новая, пугающая мысль.
— А если тебя ко мне Билл подослал? Ты ведь на него работаешь. Как я узнаю, что это не он прислал тебя, чтобы ты выяснил, что мне известно, и отнял у меня документы?
Девушка была на грани истерики. Бун такое уже не раз видел — не только в залах суда, но и в глубинах океана, когда туда заплывали неопытные пловцы. Им казалось, что они выбились из сил, они были напуганы и измотаны — и тут на горизонте появлялась новая волна, слишком большая, слишком страшная. Тогда люди впадали в панику и, если никого поблизости не оказывалось, тонули.
— Никак не узнаешь, — честно ответил Бун. — Все, что я могу тебе сказать, — в конце концов кому-то тебе придется довериться.
Потому что океан слишком велик, чтобы переплыть его в одиночку.
Глава 120
Билл Блезингейм пытался найти Николь.
Он позвонил ей домой.
Тишина.
Позвонил на мобильный.
Тишина — сучка его отключила.
Он паниковал. Сначала застрелили Фила Шеринга, потом еще этот звонок. Билл точно запомнил слова, прозвучавшие в трубке: «Так больше продолжаться не может. Ты не должен допустить, чтобы так продолжалось. Понимаешь?»
Билл понимал. Он понимал, с кем связался.
Но я справлюсь, подумал он после того звонка. Теперь, когда Шеринга нет, опасность для него представляет только Николь — а девочка знает, с какой стороны намазан ее бутерброд.
А вдруг нет? Вдруг тупая шлюха не поймет своей выгоды? Или испугается? Или захочет больше денег?
А теперь она не подходит к телефону. Видит, что я звоню, и сбрасывает вызов. И где ее черти носят? Так, а где она обычно в это время дня? В баре, упивается вместе со своими подружками.
Билл выбежал из офиса, пересек улицу и зашел в бар.
И точно, внутри в самом разгаре шло ежевечернее заседание Клуба Озлобленных Секретарш. Девушки не обрадовались его появлению. Ну и хрен с вами, подумал Билл.
— Вы не видели Николь? — спросил он у них.
— У нее рабочий день уже закончился, — протянула одна из девиц.
Вот ведь брехливая тварь.
— Я в курсе, — ответил Билл. — Так видели вы ее или нет?
Та же языкастая девица расхихикалась.
— А под простыней ты не смотрел? Тут один симпатичный парень ей все глазки строил, а потом вообще за ней к выходу пошел. И по-моему, девочка была вовсе не прочь поразвлечься.
Билл вернулся к зданию офиса и осмотрел парковку. Машины Николь не было. Он вновь набрал ее мобильный, а затем и домашний номер — безрезультатно. Отлично, думал он. Я тут с ума схожу, а эта сука там с кем-то трахается.
Глава 121
Мартышка висел, прикованный цепями за руки к паропроводу.
