— Вы идиоты. Какого дьявола вы… Я думал, мы идем в Майами! Господи! — закричал он. — Немедленно отзовите их. Не разрешайте вашим людям подходить к кораблю и не приближайтесь к проклятому острову!

Он посмотрел на них, увидел удивление и презрение в глазах и понял, как они воспринимают его ужас.

— Вы хотите, чтобы мы проверили, — прищурившись, сказал Теркотт. — Это мы и делаем.

Гейб опустил плечи. Некоторое время назад он был избавлен от бремени, но оно вновь обрушилось на него. Казалось, он выбрался из ночного кошмара, но его опять возвратили туда.

— Если вы планируете побывать на острове, то воспользуйтесь вертолетом, — посоветовал Гейб. — Вам не позволят покинуть его по воде. И отведите все корабли в открытое море перед наступлением ночи.

— Здесь отряды ФБР и береговой охраны, мистер Рио, — ответил Теркотт. — Эти люди хорошо подготовлены и прекрасно вооружены.

Гейб склонил голову набок и посмотрел на главу антитеррористического подразделения.

— Да, оружие было и у нас.

Всякий раз, когда Энджи Тайри закрывала глаза, перед нею возникали жуткие картины. Сирены, безногие страшилища, свисают с мостиков «Антуанетты», ползут по стенам жилого блока или по поручням, бледные и полупрозрачные, их кожа как будто исполосована шрамами. Энджи продолжала слышать крики Дуайра, видела тварей, преследующих Мигеля и рвущих его на части.

Она не могла перестать плакать и ненавидела себя за слезы. Всю жизнь она гордилась тем, что была крутой девчонкой. Теперь ее мужество бесследно исчезло, осталась лишь жалкая оболочка. Врач не нашел у нее никаких отклонений, но она знала, что никогда не будет прежней. Страх так глубоко проник в ее естество, не просто под кожу, а до самых костей, что засел в костном мозгу, как рак.

Вот почему, как только дверь отворилась, щелчок замка заставил Энджи всхлипнуть, забиться в дальний угол постели и обхватить себя руками. Неужели она сейчас умрет? Солнечный свет вливался в иллюминатор, но даже яркое карибское небо не могло справиться с ее ужасом.

Когда в каюту вошел агент ФБР, она вздохнула и на несколько мгновений закрыла глаза. Энджи заставила себя выбраться из угла и села на постели, но все ее мышцы оставались напряженными, она приготовилась драться или бежать. Энджи дала себе слово, что не станет умирать тихо, она будет кричать, как Дуайр, чтобы ее вопли до конца дней звенели в ушах тех, кто услышит их. И тогда ее не забудут, хотя бы некоторое время. Кто-то будет знать, что она жила на этой проклятой планете.

Агент принес тарелку с едой, рис с черными бобами или чем-то подобным. Когда он увидел, что она напряженно застыла на постели, его глаза наполнились таким сочувствием, что Энджи снова разрыдалась. Она старалась остановить поток слез, пыталась вызвать к жизни стерву, маску которой всегда надевала, чтобы скрыть страх, но та не возвращалась.

— Мисс Тайри, — заговорил агент, крупный симпатичный мужчина. Она не видела его раньше, до этого ее допрашивали другие агенты. — Я специальный агент Пласки. Наверное, вы проголодались. Не знаю, когда вы ели в последний раз…

— Почему мы все еще здесь? — спросила Энджи, и собственный голос показался ей каким-то тусклым, но она ничего не могла с собой сделать.

Пласки поставил тарелку на маленький столик в углу комнаты, напротив койки. Все это время он не спускал с Энджи глаз. Движения агента многое сказали ей — он носил пистолет в подплечной кобуре, как полицейские из фильмов восьмидесятых годов, и постоянно помнил об оружии и плачущей женщине, находящейся под его надзором. Энджи не сомневалась, что он не станет поворачиваться к ней спиной и не даст шанс схватить пистолет. Она подумала, что сказывается его подготовка, но мысль о том, что она может предпринять такую попытку, казалась ей абсурдной.

— Мисс Тайри, это важное расследование ведет ФБР. Едва ли операция завершится в ближайшее время. Когда мое начальство выяснит степень вашего участия в произошедших событиях и как только появится возможность, я сделаю все, что в моих силах, чтобы доставить вас либо в Сен-Круа, либо в Майами. Вы останетесь под стражей до тех пор, пока не будет принято решение о вашей дальнейшей судьбе.

Его слова жалили, точно ледяной дождь. Энджи содрогнулась и тряхнула головой.

— Вы не поняли. Вы ничего не поняли, — сказала она, обхватывая руками колени и съеживаясь.

Энджи начала медленно раскачиваться, потом бросила быстрый взгляд в иллюминатор и тут же отвернулась. Несмотря на солнечный свет, ей стало страшно, что там появятся сирены.

— Здесь нельзя оставаться. Никому.

Пласки вздохнул, перенес стул к маленькому столику и присел на самый краешек. Возможно, он не хотел нависать над ней и рассчитывал немного успокоить, но бдительности не терял.

— Мисс Тайри! Энджи, верьте мне, когда я говорю, что вам больше не грозит опасность.

Она расхохоталась, но смех тут же превратился в рыдание, и она опустила голову.

— Вы что, шутите? Проклятье, вы издеваетесь?

И вновь Пласки вздохнул.

— Послушайте, я пытаюсь быть вежливым, но вы должны взять себя в руки. Я хочу просто поговорить. Если вы намерены себе помочь, то можете для начала рассказать о братьях Рио, «Вискайе» и оружии. Все, что вам известно.

Энджи вздрогнула, закрыла глаза и снова услышала выстрелы. Впрочем, она понимала, что сейчас никто не стреляет.

— Оружия больше нет.

Она открыла глаза, пристально посмотрела на агента, задышала ровнее и перестала плакать, только всхлипнула в последний раз и вытерла нос.

— Вы просто спятили. Оружия нет.

— Но вы видели его? — спросил Пласки.

Он явно обрадовался, что она начала говорить об их драгоценном расследовании.

Энджи сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

— Да, видела.

Пласки постарался сохранить невозмутимый вид, чтобы не показать, как он доволен. Когда он раньше пытался задавать ей эти же вопросы, Энджи плакала и едва могла говорить. Потом допрос превращался в хаос, и она что-то кричала.

— Вы можете описать то, что видели? — спросил Пласки. — Какое оружие, сколько?

Энджи обхватила себя руками и посмотрела в сторону иллюминатора, потом, собравшись с силами и стиснув зубы от страха, встала, слезла с кровати и подошла вплотную к иллюминатору, чтобы выглянуть наружу. В отдалении она увидела остров. Совсем рядом высилась «Антуанетта», темная и угрожающая. Она казалась покинутой, но Энджи знала, что это не так.

— Его оказалось недостаточно, — прошептала она.

— Для чего?

Ее мгновенно охватил гнев, и она резко повернулась к агенту ФБР.

— Недостаточно! — закричала она, сжимая кулаки. — Нам не хватило оружия, слышишь меня, проклятый федерал! Тварей были целые полчища, совсем как тараканов. Даже если вы возьмете с собой все оружие, какое только сумеете унести, это не поможет!

Пласки вскочил и так поспешно отступил, что стул перевернулся. Неужели в его глазах появилась тревога? Он потянулся к пистолету и напрягся. Энджи почувствовала, что больше не может сохранять спокойствие.

— Пожалуйста, — пробормотала она, сползая на пол вдоль стены. Страшные картины вновь возникли в ее сознании, ей даже не потребовалось закрывать глаза, и она опять услышала крики Дуайра. — Вы должны забрать меня отсюда. Мне все равно, куда вы меня отправите, только, пожалуйста, не держите тут. Я скажу все, что вы хотите, но, пожалуйста…

Ее била дрожь, она снова забралась на кровать и забилась в угол, бросая затравленные взгляды в сторону иллюминатора, двери и темных углов, ее опять охватило отчаяние.

— Анджела, послушайте, — попытался успокоить ее Пласки. — Я клянусь, вы здесь в полной безопасности.

Она отвернулась, закрыла лицо и снова приняла позу зародыша. У нее не осталось слов, она могла думать лишь о том, сколько часов осталось до заката, когда закончится ее жизнь.

У Тори было много причин для крика, и ее останавливало только одно: отчаянно болела голова, и казалось, будто кто-то сжимает затылок тисками. На борту корабля береговой охраны, который назывался «Кадьяк», был врач. Тори он напоминал персонажа из старого фильма: лет пятидесяти, с универсальной внешностью Джека Леммона, [17]Пол Долан обладал мягкой улыбкой и добрыми голубыми глазами. Когда Тори разговаривала с ним, у нее появлялась надежда, что ее голова пострадала не слишком сильно. И еще доктор Долан вел себя так, что она не чувствовала себя арестованной.