Мужчина отчаянно задрожал, по его лицу потекли слезы. Он вывалился в коридор, точно рассыпавшийся карточный домик, и они увидели кровоточащую рану у него в животе. Несчастный прижимал к ней ладонь, чтобы наружу не выглядывали внутренности.

Оказавшись в коридоре, он снова прикрыл рану обеими руками и скорчился, не в силах унять дрожь. На «Марипосу» явилась смерть, но ему удалось остаться в живых. Впрочем, ненадолго.

Тори стояла на мостике «Антуанетты» и молча ждала. Капитан Рио разговаривал со старшим механиком Хэнком Боггзом на металлической площадке снаружи, и она осталась одна с Суаресом. Второй помощник почти не обращал на нее внимания. Только один раз он что-то пробормотал насчет того, что любой рейс с братьями Рио является волнующим приключением, и даже едва заметно улыбнулся, продемонстрировав желтые от никотина зубы и веселье в глазах, удивившее ее. Суарес почти всегда молчал, но он искренне любил работу, и Тори завидовала его простой преданности своему делу.

Ее собственная жизнь представляла собой бесконечную череду проблем. Сбежав от мужа, она собиралась навсегда распрощаться с миром наркотиков и насилия. Однако без номера социальной страховки выбор работы был весьма ограниченным. «Привет, меня зовут Тори, вы не могли бы платить мне по-черному?» Все равно что надеть на шею табличку, где написано, что она от кого-то прячется. Большинство людей посчитали бы ее преступницей. Например, что ее освободили условно-досрочно и она скрывается от надзора или пытается избежать повторного ареста.

Джордж, ангел-хранитель Тори, снова принял участие в ее судьбе. Он прислал ей по электронной почте информацию об убежище для женщин, подвергшихся насилию, и один из волонтеров помог Тори найти первую работу в Майами — официанткой в маленьком итальянском ресторане, спрятанном в отеле в Бал-Харбор. Еще неделя, и она бы нанялась стриптизершей в какой-нибудь клуб, так что это место подоспело как раз вовремя.

В Бал-Харбор жило огромное количество пенсионеров, но в «Ройал флоридиан» ходила молодежь, а в баре и ресторане проворачивались самые разные делишки, зачастую незаконные. Консьерж Паоло обеспечивал клиентов всем, что они только могли пожелать, причем наркотики и девочки стояли в первых строках списка. Тори считала, что он довольно милый, учитывая темные аферы, которыми он занимался. Паоло ни разу не попытался продать ей наркотики и не предлагал переспать с кем-нибудь из посетителей, хотя и говорил, что несколько человек интересовались ею.

Тори отправляла к нему клиентов, передавала записки, иногда после работы проводила время с ним и его друзьями. Они пытались заигрывать, но держались с уважением. В тот единственный раз, когда она переспала с Паоло, она сама проявила инициативу, и он не ждал никакого продолжения.

Паоло познакомил ее с Фрэнком Эспером, объяснив тому, что ей приходится работать нелегально и анонимность защищает ее от дурных мужчин. Он так и сказал: «дурных мужчин». Тогда ей стало смешно: интересно, как бы ей ответил Паоло, если бы она попросила его объяснить, что он имел в виду. Но Фрэнк все понял правильно и через пару дней предложил ей место в «Вискайе», согласившись платить в конверте, не сообщая ничего в налоговую службу.

Сейчас Тори испытывала чувство вины из-за того, что хотела уйти из «Вискайи». Впрочем, вряд ли Фрэнк рассчитывал, что она будет работать на них вечно.

Радио пискнуло, вернув ее в реальность. Тори взглянула на Суареса, который в первый момент хотел сказать ей, чтобы она ответила на вызов, но через мгновение попросил:

— Позови, пожалуйста, капитана.

Тори кивнула и направилась к двери. На мостике пахло промышленными чистящими средствами и плесенью, словно тот, кто убирался здесь, никогда не менял грязную воду. Тори открыла дверь и вдохнула свежий, сладковатый аромат Карибского моря, но в следующее мгновение почувствовала остальные запахи, которыми пропитался корабль: машинное масло и едкую вонь ржавеющего металла.

Гейб и Хэнк Боггз замолчали в тот момент, когда открылась дверь, и довольно странно посмотрели на Тори. Губы старшего механика вытянулись в тонкую злобную линию.

— Радио, — сказала Тори, не дожидаясь вопроса.

Капитан кивнул и повернулся к Хэнку.

— С чем бы они ни вернулись, я хочу, чтобы их встретили только мои люди.

— Я прослежу, — ответил механик и начал спускаться по металлическому трапу.

Тори придержала дверь для капитана Рио, который быстро вошел внутрь и сразу же направился к приемнику. Из колонок донесся голос Мигеля, прерываемый треском помех.

— Микки вызывает Дональда.

— Микки, Дональд на приеме, — ответил Гейб.

— У нас тут один, Дональд. Повторяю, один. И время уходит.

По выражению лица капитана Тори поняла, что означает «один». Один человек выжил, он ранен и, похоже, при смерти.

— Проклятье! — рявкнул капитан, выдохнул и тут же взял себя в руки. — Что насчет груза, Микки?

— Никаких следов. Ищем.

— Проверьте каждый дюйм, Микки. И без промедления докладывай, что происходит.

— Есть. И еще, Дональд…

Тон Мигеля Рио изменился, и в разговоре возникла пауза. Тори, нахмурившись, взглянула на капитана. Гейб тоже заметил это, и на его лице появилось беспокойство.

— Что такое?

Капитан заговорил на незнакомом языке, его интонации то взлетали вверх, то падали, слова напоминали пулеметную очередь, и Тори внимательно прислушивалась к ним. Ей казалось, что она кое-что поняла. Ощущение было такое, будто слушаешь песню, которую совершенно точно знаешь, но не можешь вспомнить название и припев. Она не сомневалась, что это какой-то романский язык — каталонский или португальский. В тусклом искусственном свете на капитанском мостике она сумела разглядеть, как изменилось и тут же потемнело от гнева лицо Гейба.

Он отключил связь и мрачно взглянул на Суареса. Тот, видимо, понял, о чем они разговаривали, потому что неторопливо кивнул в ответ.

— Что это за язык? — осмелилась спросить Тори. — Вы ведь оба из Мексики?

— Да, — ответил Гейб и пристально посмотрел на нее.

Казалось, будто он оценивает ее и пытается решить, насколько может доверять и насколько нуждается в ней, — все это она прочитала у него на лице.

— Для тебя есть работа, Тори.

Его лицо так перекосилось от ярости, что она лишь кивнула в ответ. Капитан Рио достал из кармана связку ключей, выбрал самый длинный, снял с кольца и протянул Тори.

— Он открывает все каюты команды. Спустись вниз и обыщи каюту Джоша, прямо сейчас, до того как они вернутся. Потом приходи сюда.

Внутри у Тори все сжалось, она почувствовала на губах привкус ржавчины. Ощущение осталось, хотя она провела на палубе совсем мало времени. Сердце отчаянно колотилось в груди.

— Что я должна искать? — спросила она, надеясь, что Гейб не разглядел боли в ее взгляде.

Она видела, что его глаза стали жесткими, как кремень.

— Все, чего у него быть не должно. Оружие. Радиоприемник. Проклятый жетон.

— Жетон? — Тори, открыв от удивления рот, уставилась на капитана. — Это невозможно. Только не Джош. Откуда, черт подери, вы это взяли?

Гейб нахмурился.

— Оказалось, что наш кок совсем не тот, за кого себя выдает. Ему не терпелось отправиться вместе с Мигелем, чтобы самому посмотреть, что там случилось. Я подумал, что он слишком рвется туда, но у меня и в мыслях не было, что он федерал.

— Как вы узнали? — спросила Тори, отказываясь верить.

— Его история про то, что он сидел вместе с Хорхе Гуарино, — полное дерьмо. Люди, которые врут насчет тюрьмы, обычно стараются скрыть тот факт, что они отбывали срок. Только копы, работающие под прикрытием, приписывают себе несуществующие приговоры.

Тори побледнела, и гнев смел последние следы удовольствия, которое подарил ей Джош чуть раньше. Она не знала, сможет ли выжить в тюрьме.

И спрашивала себя, излечит ли ее это от любви к мужчинам с тайнами.

— Вы уверены? — спросила она.