— Что случилось? — спросил он, прижав телефон к уху. — Я очень занят.

— Интересно чем? Ты два дня не появлялся в своем кабинете.

— Я постоянно на связи по телефону и электронной почте. Работаю дома.

Дэвид услышал вздох на другом конце, тяжелый и театральный. Но Генри Вагнер, его номинальный работодатель, всегда вел себя так.

— И над чем ты работаешь, Дэвид? — спросил Вагнер.

— Над одним собственным проектом, генерал. Надеюсь, вы поверите мне на слово, если я скажу, что он полностью находится в границах поставленной задачи.

— Ты это специально? — спросил Вагнер.

— Что?

— «Поставленная задача». Я не шучу, малыш. Твой военный жаргон со стороны звучит просто глупо.

Дэвид разозлился. Да, он слегка подшучивал над генералом Вагнером, но тот прекрасно знал, как он ненавидит, когда его называют «малыш». В его двадцать четыре года Дэвида вряд ли можно было назвать ребенком, а учитывая, что еще подростком он получил несколько солидных степеней, он очень давно перестал быть «малышом».

— Генерал, я использую термины вроде «поставленная задача», чтобы знать наверняка, что меня понимают правильно, ведь военный жаргон является для вас зоной комфортных условий. Если вы предпочитаете, чтобы я не употреблял подобные определения, в будущем я постараюсь избегать их. Теперь же вернемся к вашему вопросу — когда в офисе тихо, я позволяю себе уделить немного времени собственному проекту, который, если мне удастся добиться успеха, полностью окажется в рамках ваших оперативных планов.

— Значит, «если удастся добиться успеха»? — переспросил Вагнер. — Выходит, твой проект не такой уж срочный. Рад это слышать, потому что у нас возникла ситуация, которой тебе необходимо заняться немедленно.

Дэвид не заметил, как солнце скрылось за тучами, и начал замерзать, когда остановился перед кирпичным домом с террасой. Улицу много лет назад реконструировали, и она до сих пор оставалась одной из самых симпатичных в Джорджтауне. Витрины магазинов, прячущиеся в тени навесов, украшали американские флаги и вывески со старомодными надписями, висящие на кованых железных прутьях. Все поверхности не из кирпича были выкрашены в темно-зеленый, бордовый и густой кремовый цвета — единственные краски, которые использовали в колониальные времена. Жители этого района выгуливали собак, выходили на пробежки или толкали перед собой детские коляски. Все улыбались друг другу. В Вашингтоне все это удивляло и производило впечатление.

— И в чем дело? — спросил Дэвид.

— Нечто, требующее твоего непосредственного внимания, — ответил Вагнер.

Дэвид остановился на выложенном кирпичом тротуаре, пытаясь понять, как сделать глоток кофе и не уронить газету, которую он держал под мышкой. Он отошел к фонарному столбу, чтобы не мешать прохожим.

— Я слушаю, генерал. Что произошло?

Он услышал еще один тяжелый вздох.

— Ты знаком с открытием Homo floresiensis? [10]

Генерал произнес латинское название так, будто процитировал его из отчета, и Дэвид знал, что именно так и обстояло дело.

— Скелет, найденный в известняковой пещере Лианг-Буа. Да, я знаком с данным открытием, как и со всеми остальными исследованиями Алены. И вам это прекрасно известно. Взрослая особь женского пола три фута ростом, принадлежавшая к отдельному виду человека, жившему примерно десять тысяч лет назад одновременно с представителями расы, которую мы считаем предками современных людей. Удалось обнаружить что-то новое?

— Гора Казбек на Кавказе, спящий вулкан. На вершине ледяная шапка, у подножия горячие источники. Месяц назад небольшое землетрясение привело к появлению трещин у основания горы, внутри которой обнаружена система древних пещер. В них исследователи наткнулись на несколько частично сохранившихся скелетов, имеющих огромное количество общих признаков с Homo floresiensis.

Дэвид снова зашагал по тротуару, направляясь к участку, залитому солнцем. Еще три квартала, и он дома.

— Вы наводите на меня тоску, генерал. Любой в состоянии исследовать кости…

— У них рога.

Дэвид отодвинул телефон от уха и секунду молча смотрел на него, как будто тот вдруг перестал нормально работать.

— Вы сказали «рога»?

— Да, недоразвитые рога. Маленькие заостренные выступы на черепе.

— Любопытно, только я не понимаю, почему вы так заволновались, — ответил Дэвид. — В чем тут интерес…

Он чуть не сказал «МО», но вовремя прикусил язык. Министерство обороны не любило, когда его секреты обсуждали по телефону. Официально Дэвид работал на Национальный научный фонд США, но прекрасно знал, откуда поступают деньги и кто заказывает проекты, над которыми он трудится.

— Они оставили на стенах пещер рисунки, указывающие на то, что у них было какое-то ритуальное оружие, — не вызывает сомнений, что без оккультного компонента не обошлось, — которое могло заставить их врагов… Группа, работающая на месте, не уверена, какое слово подходит больше: «растаять» или «исчезнуть», но…

— У вас там есть люди.

— Нет, — поспешно сказал Вагнер. — Всего пара ученых в качестве наблюдателей, я имею в виду группу исследователей из Грузии. Пещера находится на грузинской, а не на российской стороне горы.

— Хо-хо. Слушайте, пусть ваши наблюдатели сфотографируют рисунки на стенах пещер при хорошем освещении и с высоким разрешением, а затем отправят по надежному каналу передачи данных. Обещаю, как только они придут, я немедленно займусь ими, но я не услышал от вас ни одной серьезной причины, по которой мне следует отправиться в Грузию.

— Твоя бабушка…

— Находится в Хорватии, и вам это известно. И несмотря на то, что она бы с удовольствием взглянула на маленький человеческий череп с рожками, вы не стали бы ее беспокоить, имея так мало информации, или она сама не захотела бы туда отправиться.

Вагнер презрительно фыркнул.

— Это потому, что у твоей бабушки всегда находится что-нибудь более интересное. А у тебя что за причина, компьютерные игры?

— Поверьте мне, генерал, у меня тоже есть важные дела, — ответил Дэвид, радуясь, что наконец впереди появились цветочные горшки, висящие перед кирпичным домом, в котором он жил вместе с Аленой. — А теперь, если не возражаете, я допью свой кофе, он начал остывать.

— Дэвид…

Он нажал на кнопку, отключив телефон, и убрал его в карман. День стоял просто великолепный, очень подходящий для прекрасного кофе, утренней газеты и загадки, в которой предстоит разобраться. В распоряжении Дэвида были все три удовольствия. Он решил, что ни за что не позволит генералу Вагнеру вытащить его сегодня из дома.

Кевонн и Панг ждали на берегу. Тори заметила их раньше Гейба. Они с капитаном прошли вдоль кромки воды от потайного грота и завернули за выступающую черную скалу, засыпанную землей, когда Тори увидела двух матросов на белом прибрежном песке примерно в четверти мили впереди.

— Что это они там расселись? — спросил Гейб, ускоряя шаг.

Тори поспешила за ним, стараясь не отставать.

— Ждут вас, естественно. Ведь мертвые парни никуда не уйдут.

Когда она это сказала, по спине у нее пробежал холодок. Слова прозвучали так, будто ей совсем не страшно, но Тори с трудом справлялась с ужасом. Больше, чем когда-либо в жизни, она чувствовала на себе постороннее внимание — холодное, знакомое ощущение, что за ней наблюдает кто-то, кого она не видит. Тори понимала, что, скорее всего, ведет себя глупо. Здесь деревья росли на расстоянии друг от друга, между ними лежали кучи песка, так что спрятаться, чтобы следить за кем-то, можно было только среди полузатопленных кораблей. Идя по берегу, Тори то и дело посматривала на них, но не замечала и намека на движение. Нет, они здесь одни. Но ей отчаянно хотелось как можно быстрее убраться с острова.

Кевонн вскочил и похлопал Панга по плечу. Тот для разнообразия вытащил из ушей наушники, выключил плеер и встал. Его очки оставались на прежнем месте, но что-то — возможно, то, что они нашли трупы, или охватившее всех неприятное ощущение — стерло улыбку с его лица.