– Доброе утро, лорд Энкрофт.

– Вчера вечером вы с Сомертоном так рано удалились к себе. Нам вас не хватало. – Его голос звучал достаточно громко, чтобы привлечь внимание Харди.

– Да, вчера я… очень устала. Николас слегка улыбнулся:

– А лорд Сомертон собирается составить нам компанию?

Похоже, Энкрофт тоже исполнял некую роль и прекрасно знал, что и как говорить.

– Я не позаботилась спросить его об этом.

Краем глаза, наблюдая за Харди, Виктория с удовлетворением отметила, что он потерял всякий интерес к лорду Брентвуду и напряженно прислушивается к ее разговору с Энкрофтом. Но тут ее весьма фамильярно похлопала по спине чья-то большая крепкая ладонь.

– Хорошая девочка Энн, – покровительственным тоном заявил Сомертон, опускаясь в соседнее кресло. – Приятно видеть, что ты решила стать послушной и села рядом с человеком, которому я доверяю.

– Свинья! – прошипела она, позаботившись о том, чтобы ее яркое высказывание не было слишком тихим и донеслось до ушей Харди.

Сомертон схватил ее за подбородок и заставил повернуться.

– Только попробуй сказать это еще раз.

Зная, что сейчас Харди видит только ее затылок, она показала язык Сомертону. Его лицо дернулось, но он справился с собой и не улыбнулся. Они продолжили завтрак в полном молчании. Виктория не поднимала глаз от тарелки и старательно игнорировала Сомертона. Точнее, делала вид. Потому как в действительности проигнорировать исходящие от него флюиды мужественности она никак не могла.

Быстро справившись с едой, Виктория встала из-за стола, но тяжелая рука Сомертона сомкнулась на ее запястье.

– Куда ты собралась?

– Леди Фарли попросила меня помочь ей украсить бальный зал.

– Хорошо. – Он взглянул на карманные часы: – Я требую, чтобы к часу ты была в нашей спальне.

– Да, конечно.

Она понимала, что все это лишь игра, и, тем не менее, испытывала немалое возбуждение от властного поведения Сомертона. Почему нет, если он сам вовсе не возражал против ее властного поведения – в постели.

Он выпустил ее руку и незаметно подмигнул. Виктория оглянулась и обнаружила, что Харди ушел.

Впрочем, наверняка он подкарауливает ее где-нибудь неподалеку.

Так оно и вышло: стоило ей свернуть за угол, как Харди возник рядом с ней.

– Как вы себя чувствуете? – проникновенно спросил он. – Вчера вечером я тревожился за вас.

– Все хорошо, – произнесла Виктория, но отвела глаза, словно старалась скрыть свои истинные переживания.

– Он снова вынудил вас быть с ним? – Его голос слегка звенел от возбуждения.

– Да. Этот мужчина – настоящая свинья.

– Что он делал с вами?

Виктория остановилась и посмотрела на Харди, не веря своим ушам. Как прикажете понимать его вопросы? Он желает получить подробный отчет о том, чем она и Сомертон занимаются в постели?

– Я предпочла бы не говорить об этом.

– Энн, мне так жаль вас!

Он попытался заключить ее в объятия, но она отшатнулась:

– Вы с ума сошли? Он убьет вас, если опять увидит нас вдвоем!

Он наклонился к ней:

– Это чрезвычайно возбуждает, вы не находите? Мысль о том, что он может застать нас в тот момент, когда мы занимаемся любовью.

– Нет, я хотела бы больше никогда его не видеть. Но пока мы не вернемся в Лондон, не в моих силах что-либо изменить.

– Почему вы так уверены, что в Лондоне он оставит вас в покое?

По правде говоря, в Лондоне ей решительно негде было бы укрыться от Сомертона, если бы он действительно преследовал ее.

– У меня есть друзья. Я поживу у них, пока он не найдет себе другую женщину.

– Я могу сам обуздать Сомертона, – воинственно заявил Харди.

– Нет, не можете, – отозвалась она.

– Я заберу вас в Лондон и подыщу дом, где вы будете в безопасности.

– Я подумаю об этом, мистер Харди. А сейчас меня ждет леди Фарли, – сказала она и поспешно удалилась.

Энтони смотрел на Викторию. Она вышла из спальни в гостиную в красном шелковом платье, которое он купил ей. Он предположил, что оно будет гармонировать с ее светлой кожей и золотистыми волосами, однако никак не ожидал увидеть перед собой живое воплощение соблазна. От нее просто глаз невозможно отвести! И как, спрашивается, в таких условиях следить за Харди?

– Платье выглядит прилично? – спросила она. – Когда я примеряла его, оно сидело посвободнее.

Он улыбнулся. Она действительно чуть-чуть поправилась, но все еще оставалась слишком худой для того, чтобы переживать по поводу набранного веса.

– Оно смотрится на тебе превосходно. Гораздо лучше, чем во время последней примерки.

– В самом деле? Я не привыкла носить платья с таким большим декольте.

– Эта деталь придает твоему наряду особое очарование. Виктория взяла Энтони под руку, и они отправились на бал.

– Я немного боюсь, – призналась она, когда они спускались по парадной лестнице.

– Все будет хорошо. Тебе не придется танцевать ни с кем, кроме меня.

– Я имела в виду историю с Харди.

– Просто держись от него подальше. Если увидишь, что кто-то передает ему письмо, немедленно сообщи мне или Энкрофту.

Виктория кивнула, и они – рука об руку – продолжили спускаться вниз. Энтони не покидало ощущение надвигающейся опасности. Почему? Ведь осталось только раздобыть письмо и благополучно увезти отсюда Викторию. Тем не менее, он не мог избавиться от тревожных предчувствий. Интуиция подсказывала ему, что все идет не так и это дело грозит обернуться катастрофой.

Войдя в бальный зал, Энтони улыбнулся. Ханна устроила настоящий зимний карнавал. С потолка свешивались белоснежные гирлянды, на полу вдоль стен раскинулись пушистые сугробы из ваты, а на каждом столе красовались свежие веточки темно-зеленого остролиста с ярко-красными ягодами. Но гвоздем программы, безусловно, была огромная ель, возвышавшаяся в том углу, где разместились музыканты.

– А почему же на дереве не горят свечи? – спросил он. Виктория прыснула:

– Ханна убедила лорда Фарли не зажигать их во время бала. Она ужасно боится, что может вспыхнуть пожар.

– Исключительно разумная женщина. – Энтони заметил, как поморщилась Виктория, и уточнил: – Разумная женщина, которая любит своего мужа.

– Я знаю, – пробормотана она.

Они медленно двигались по залу. Гости исполняли фигуры кадрили, и Викторию явно заворожило это зрелище. Глядя на ее восторженное лицо, он пожалел о том, что не сможет научить ее еще нескольким танцам.

«Прекрати думать о ней и займись делом!» – приказал он себе. Зачем ей остальные танцы? На сегодня вполне достаточно вальса, а в дальнейшем ей и вовсе не придется танцевать. Вернувшись домой, она вновь займется сиротским приютом. А балы и приемы не для нее.

Он заставил себя отвести глаза от Виктории и осмотрел толпу гостей. Николас издали кивнул ему и слегка пожал плечами. А где же Харди, черт его возьми?

О, вот и он! Харди в гордом одиночестве вошел в зал, обменялся приветственными кивками с несколькими джентльменами и посмотрел на Викторию. Рядом с ним остановился лорд Брентвуд, но их беседа явно не клеилась. Харди отвернулся от собеседника, словно его нисколько не интересовало, что говорит Брентвуд.

– Харди за тобой наблюдает, – шепнул Энтони на ухо Виктории.

– Я заметила. Кажется, ему ужасно скучно слушать лорда Брентвуда.

– Похоже на то. Но мне интересно, не высматривает ли он в толпе кого-нибудь еще.

– Вполне возможно, – согласилась Виктория. – Давай проверим. Я пойду к столу с закусками, а ты проследишь, куда смотрит Харди.

Энтони с гораздо большим удовольствием понаблюдал бы за тем, как ее изящные бедра покачиваются под шелковой юбкой, однако взял себя в руки и сосредоточился на куда менее привлекательном объекте. Брентвуд наконец отправился восвояси. Харди огляделся по сторонам, заметил, что Виктория отошла от Энтони, и тотчас устремился к столу с закусками.

Николас немедленно двинулся в том же направлении, приблизился к Виктории и заговорил с ней. Мгновение спустя они оба уже стояли рядом с Энтони.