Виктория улыбнулась и поцеловала его в ответ.

– Благодарю вас, Энтони.

– Энкрофт говорил, что давно пора рассказать вам, зачем я приехал сюда.

Она заглянула ему в глаза:

– Теперь вы доверяете мне? Он улыбнулся:

– Возможно. Самую малость. Человек; на которого я работаю, поручил мне следить за Харди. Ходят слухи, что на жизнь принца-регента готовится покушение, а Харди – связной у заговорщиков.

– И поэтому вас интересуют его бумаги?

– Именно так. Она нахмурилась:

– Но почему вы не обратились ко мне? Вам известно, что вещи из чужих карманов имеют свойство неожиданно оказываться у меня. Кроме того, женщине гораздо легче подобраться к Харди, не вызывая подозрений.

– Виктория, мне не хотелось втягивать вас в это дело. Я не имею ни малейшего понятия, на что способен Харди.

– Приятно слышать, что вы заботитесь обо мне. Я скажу вам, если увижу у Харди еще какие-нибудь бумаги.

– Мы должны вернуться в дом, пока вы окончательно не замерзли.

Он встал, подал ей руку и продолжил:

– Мне придется просить вас об одолжении. Знаю, я не заслуживаю вашей помощи после того…

– Что нужно сделать? – перебила она.

– Можете ли вы задержать Харди внизу, пока я еще раз обыщу его комнату?

– Он предлагал мне сегодня вечером посмотреть пантомиму или поиграть в карты. Я найду его и попытаюсь занять, пока вы не вернетесь. Сколько времени вам потребуется?

Он достал карманные часы и вытянул руку, чтобы луна осветила циферблат.

– Мне необходимо, по крайней мере, полчаса. Я вернусь в гостиную, как только закончу.

– Хорошо. – Виктория прикоснулась к его щеке: – Будьте осторожны.

– Постараюсь. А вы не позволяйте Харди оставаться с вами наедине. – Ему не удалось скрыть свою ревность, хотя он очень старался.

– Это не входит в мои планы.

В приятной тишине они вместе направились к дому. Энтони гадал, сможет ли Виктория простить ему его поведение сегодня и десять лет назад. Он хотел каким-то образом искупить свою вину перед ней, но знал, что ничто ему не поможет. Возможно, когда-нибудь Виктория захочет подробнее рассказать ему о своем прошлом. До сих пор она умалчивала о многом – вероятно, потому, что обещала никому об этом не говорить.

Вряд ли было бы честно просить ее о большем, если сам он не мог раскрыть имя своей матери… или сводной сестры.

Сначала Виктория направилась в бальный зал, где начиналась пантомима. Рождественский дед, выйдя на сцену, рассказывал содержание спектакля и представлял персонажей. Виктория оглядела зрителей, но не нашла среди них Харди.

От души надеясь, что он не вернулся в свою комнату, она вошла в гостиную, где были приготовлены столы для игры в шахматы, триктрак и карты. Харди, стоя возле окна, наблюдал за игроками. Немного помедлив, Виктория направилась к нему:

– Добрый вечер, мистер Харди. Я чувствую себя гораздо лучше и, с удовольствием сыграла бы в карты.

– Как насчет триктрака? Вон там есть место для двоих, – предложил он, указывая на маленький стол, расположенный в некотором отдалении от остальных.

– Хорошо, хотя, признаться, я не слишком сильна в этой игре.

– Я обучу вас некоторым приемам. – Он подал ей руку.

Мгновение, поколебавшись, Виктория взяла его под руку, и они направились к столу. Сев на свое место, она оглядела доску. Леди Уайтли несколько лет назад учила Викторию, но с тех пор она не притрагивалась к триктраку.

– Почему бы вам, не начать? Я очень давно не играла.

– Конечно, – ответил Харди, напомнил ей правила и показал несколько простейших ходов.

Виктория украдкой взглянула на часы, стоявшие на каминной полке. Сейчас половина одиннадцатого – значит, нужно задержать Харди, по крайней мере, до одиннадцати.

– Вам уже наскучила игра? Или я? – спросил он, проследив за ее взглядом.

– Ни то ни другое. Я просто посмотрела, который час. Хочу понять, долго ли я гуляла.

Протянув ей стаканчик с игральными костями, Харди откинулся на спинку стула и улыбнулся:

– Ваша головная боль утихла от свежего воздуха, или помогло присутствие Сомертона?

Виктория попыталась скрыть удивление и, глядя Харди в глаза, приподняла бровь:

– Сомертон присоединился ко мне против моей воли. Впрочем, я воспользовалась этим и сообщила ему о своем желании закончить наши отношения.

– Сообщили? До или после вашего поцелуя?

Он, не стесняясь, признается, что шпионил за ней!

– Это был прощальный поцелуй.

– Значит, ваш бывший покровитель уезжает? – Харди огляделся вокруг, словно проверяя, нет ли поблизости Сомертона.

Виктория обдумала ход и подвинула свои фигуры.

– Он сказал, что предпочитает остаться. К несчастью, у леди Фарли нет свободных комнат, и нам придется пока жить вместе. Он будет спать на диване.

– Вы могли бы переселиться ко мне, – предложил Харди, бросая кости.

– Могла бы, но я не хочу на глазах у всех унижать лорда Сомертона. К тому же он очень ревнив.

– Я имел возможность убедиться в этом. Но на сей раз, беседа прошла мирно?

Она подождала, пока он, передвинув фигуры, снял одну из ее шашек с доски.

– Более или менее. Он не был удивлен – в последнее время мы ссорились чаще, чем когда-либо.

– Понятно. Как скоро после возвращения в Лондон мы с вами сможем встретиться?

Боже, как от него отделаться? Нужно срочно что-нибудь выдумать.

– После Нового года. Я должна провести Рождество с сестрой.

– О, с той самой, у которой сегодня день рождения? – Да.

– А как же ее зовут?

Как ее зовут?! Ему требуется имя! Почему этот человек задает столько вопросов?

– Миссис Лилиан Джонсон. У них с Дэвидом – ее супругом – маленький дом на Херефорд-стрит. – Виктория наклонилась к Харди и доверительно сообщила: – Честно говоря, Дэвид не очень удачная партия для Лилиан. Отец хотел, чтобы сестра вышла замуж за сквайра из окрестностей Карлайла.

– Почему она не поступила так, как велел отец?

Придется выдумывать очередную историю. Прямо какой-то роман с продолжением. Если так пойдет и дальше, по возвращении в Лондон стоит расспросить Эвис о карьере сочинительницы.

– Они с Дэвидом сбежали в Гретна-Грин. Вы же знаете, в этой деревеньке можно обвенчаться без особых формальностей. Мой отец был чрезвычайно расстроен. Но что поделать, Лилиан уже носила под сердцем ребенка.

– И ваша мать, смею предполагать, тоже расстроилась, – добавил Харди.

– Увы, моя мать умерла. Еще до того, как это случилось.

– Мне очень жаль, – сказал он и сделал ход. Виктория снова взглянула на часы. Сомертон сказал, что ей надо отвлечь Харди на полчаса, но прошло уже тридцать пять минут, а его до сих пор нет. Она подождала, пока Харди не передвинул шашки, и сняла с доски одну из своих. Игра явно близилась к концу. Харди может выиграть за один-два хода. И чем прикажете занимать его до появления Сомертона?

– Собираетесь ли вы навестить свою мать на Рождество? – спросила она, чтобы поддержать разговор.

– Это от меня не зависит. Посмотрим, как пойдут дела. Любопытный ответ.

– Какого же рода делами вы сейчас занимаетесь? Харди махнул рукой:

– Просто делами. Ничего такого, что могло бы вас заинтересовать.

Виктория постаралась улыбнуться как можно более соблазнительно:

– О, вы заблуждаетесь. Я нахожу все связанное с вами весьма интересным.

– Неужели? Возможно, когда мы познакомимся поближе, я и стану обсуждать с вами свои дела. Но только когда буду знать, что могу доверять вам.

Виктория удивленно моргнула:

– Доверять мне? Почему же вы не доверяете мне сейчас?

– Вы все еще слишком близки с Сомертоном. А ему я не верю. Он годами третировал Фарли, после того как тот женился на Ханне.

– Почему Сомертон вел себя подобным образом?

– Они с Ханной были близки, пока она не встретила Фарли. Теперь Сомертон явился сюда с вами. Он хочет чего-то большего, чем просто приятно провести время на загородном приеме.

– Чего, например? – спросила Виктория.