Возможно, они совсем не были такой великолепной парой, как думала Дженнет. Ей хотелось видеть Мэтью счастливым, и нужно было твердо знать, была ли Мэри подходящей ему женщиной. Дженнет решила, что должна каким-то образом встретиться с Мэтью наедине и поговорить об этом.

– Игра заканчивается, – усмехнувшись, сказал Николас. – Твой ход.

Взглянув на доску, Дженнет обнаружила что Николас загнал ее ферзя в ловушку и через два хода объявит ей шах, и быстро выставила перед королем пешку, пожертвовав ферзя.

– Ты сегодня совсем не уделяешь внимания игре, – констатировал он, забирая ее ферзя. – Обычно ты устраивала мне более напряженную игру. Есть что-то, о чем хочешь поговорить?

– Ничего. – Дженнет сосредоточилась на шахматной доске, хотя понимала, что партия проиграна.

Николас сделал ход и быстро объявил:

– Шах и мат.

– Хорошо сыграно, – Она отодвинула стул и встала. – Всего доброго, Николас.

Желая убежать от людей и шума гостиной, Дженнет незаметно вышла из комнаты и брела по коридору, пока не нашла кабинет лорда Астона. В кабинете все еще горел камин, и тишина манила так, что нельзя было не поддаться. Дженнет налила себе небольшую порцию бренди, собираясь выпить только один бокал и уйти спать.

Погрузившись в кожаное кресло у камина, она смотрела на танцующее пламя, и тихий вздох слетел с ее губ. Через две недели ее корабль отправится во Флоренцию. Дженнет любила свою семью и не хотела разлучаться с ней, но отъезд, безусловно, был единственным способом сохранить ее тайну, однако теперь причина отъезда изменилась.

Теперь Дженнет больше не думала, что ее исчезновение даст Мэтью возможность обрести счастливую жизнь. Его единственная надежда была связана с ней и с ее способностью, найти ему идеальную женщину, – которой она сама никак не могла быть. А остаться и видеть его любовь, было для Дженнет просто немыслимо.

– Опять пьёшь?

Дженнет закрыла глаза и вздохнула.

– Ты шел за мной сюда, Мэтью?

– Да. – По звуку шагов Дженнет поняла, что он подошел к креслу. – Думаешь, бренди даст ответ на твои вопросы?- тихо спросил Мэтью.

– Какое тебе дело? Бренди помогает мне забыться. А, кроме того, ты должен быть с Мэри. – Дженнет с изумлением смотрела, как он взял бренди, налил себе бокал и занял место напротив нее.

– У Мэри разболелась голова, и она пошла спать. – Он порочно улыбнулся Дженнет. – Пожалуй, мне следовало проводить ее.

– Нет, это было бы абсолютно непристойно – как и то, что ты сидишь здесь со мной.

– Но, тем не менее, ты не торопишься уйти. – Поднеся бокал к красивым губам, Мэтью сделал глоток.

Дженнет понимала, что нужно убежать, пока ее желание не стало неуправляемым, но ее тело отказывалось двигаться. Всего несколько глотков бренди привели Дженнет в оцепенение. Если она останется, то сможет смотреть на Мэтью, представлять себя с ним…

Боже, этого нельзя делать!

– Как дела у тебя с Мэри?

– Достаточно хорошо.

– Но?…

Мэтью быстро покачал головой:

– Должен признаться, я беспокоюсь, что она может не справиться с задачей, быть хозяйкой моих имений. Она заметно встревожилась, когда я назвал ей количество слуг.

Глядя в свой бокал бренди, Дженнет вспомнила разговоры, которые слышала, о состоянии его имений.

– Не верю, что у тебя так много слуг, что ей стоит об этом волноваться.

– В данный момент – нет. Но когда я женюсь, мне придется сколько-то нанять.

Дженнет на мгновение сжала губы.

– А у Мэри, по всей видимости, никогда не было необходимости нанимать прислугу.

– Совершенно верно. У них только дом в городе. Как много людей требуется для его обслуживания?

– Не много, и, вероятно, всем управляют ее мать и отец.

Мэтью кивнул, а потом откинул назад прядь каштановых волос, упавшую ему на лоб. Дженнет никогда не нравились такие длинные волосы, как у него, но ему они придавали какое-то безрассудство, которое так шло ему. У Дженнет задрожали пальцы от желания запустить их в его пряди.

– Ты в порядке? – мягко спросил Мэтью. – По-моему, у тебя весьма странный вид.

– Прости, я просто задумалась, – ответила Дженнет.

– О чем?

О чем? Ей нужно побыстрее что-то придумать.

– Считаешь, Мэри подойдет тебе как жена?

– Это то, о чем ты думала? – с явным недоверием в голосе переспросил он.

– Д-да.

– Ну конечно. По-моему, у меня не слишком большой выбор тех, кто подойдет мне. Она достаточно приятна, так что должна подойти.

Вина обрушилась на нее, словно кирпич на голову, и Дженнет закрыла глаза.

– Мэтью, я никогда не желала для тебя такого.

– Я знаю, Дженнет.

Если она сейчас же не сменит тему, то расплачется, а за свою жизнь Дженнет и так уже пролила много слез.

– Скажи, как ты собираешься сделать свои имения снова прибыльными?

Откинув голову на кожаную спинку, Мэтью смотрел на потолочные банки.

– Ну, если погода поможет мне, это будет большой поддержкой. Этот проклятый холод не облегчает жизнь моим арендаторам.

– Но управлять погодой ты не можешь, а что есть в твоем распоряжении?

– Честно говоря, когда отцовские долги будут оплачены, имения очень быстро станут прибыльными.

У Дженнет от удивления открылся рот.

– Я думала, проблемы возникли из-за того, что имениями плохо управляли, а долги твоего отца только усугубили ситуацию.

– Да, имениями определенно управляли плохо. – Он наклонился вперед. – Деньги, которые должны были возвращаться на поддержание хозяйства и обучение арендаторов новым методам агротехники, уходили в игорные притоны.

– Прости, Мэтью, – прошептала она.- Я искренне хочу помочь тебе.

– Ты уже помогла, познакомив меня с Мэри.

И пронзив собственное сердце. Чем больше времени Дженнет проводила с Мэтью, тем больше он ей нравился как человек. Дженнет поняла, почему он и Джон были такими хорошими друзьями – в них было много общего.

– Есть ли что-нибудь еще, что я могу для тебя сделать? – В комнате надолго повисла тишина. Дженнет была уверена, что он думает о деньгах.- Я действительно хочу помочь тебе, Мэтью.

– Мы уже обсуждали это. Я не возьму твоих денег, Дженнет. – Он поставил бокал на соседний стол и встал. – Пока я не забыл, будь осторожна с Хантли.

– О Хантли меня уже предупредили.

– Хорошо. Я рад, что у твоего брата хватило ума… – Мне сказал Николас, а не Бэннинг.

– А-а, – протянул Мэтью. – Тогда доброй ночи.

Дженнет смотрела, как ткань облегающих брюк натягивается у него, на ягодицах, и понимала, что должна исправить его ошибочное предположение, но по необъяснимой причине ей понравилась мысль, что Мэтью, по-видимому, слегка ревнует ее.

Энтони Сомертон тщательно исследовал наполненную людьми комнату. Дженнет стояла у стены вместе с леди Элизабет и Эйвис Копли – нет, теперь леди Селби. Черт бы побрал Софию! «Просто поговори с Блэкберном по-хорошему, – сказала она. – И если возможно, устрой так, чтобы они остались одни».

Ну и каким образом, по ее мнению, он уведет Дженнет от ее подруг и заставит проводить время с Блэкберном?

Не мог же он подойти и пригласить ее на верховую прогулку. Хотя между ним и Селби сейчас, по-видимому, были дружеские отношения, но Энтони понимал, что Селби совсем не захочет, чтобы он разговаривал с его сестрой.

И с каких же пор, черт возьми, он стал сводником? Да, он немного помог Эйвис и Бэннингу, но это не значит, что он превратился в сваху.

– Доброе утро, Сомертон. – Кто-то большой рукой хлопнул его по спине.

Энтони обернулся и увидел, что перед ним стоит тот самый человек, который явился причиной его недовольства.

– Доброе утро, Блэкберн.

– Приятный день для верховой прогулки, правда?

Как бы не так.

– Думаю, да. С кем ты собираешься поехать? – «Пожалуйста, скажи, что с Дженнет, и вытащи меня из этого болота», – подумал Сомертон.

– С Мэри Марстон, – ответил Блэкберн.