– Ванесса, ты была моей любовницей, моей партнершей, но не моей любовью. Прости.

– Значит, ты вовсе не собирался возвращаться ко мне? – уточнила она и смахнула слезу.

– Я виноват, что обманул тебя. Я старался пощадить твои чувства. – Тихо сказал Мэтью.

– Пощадить мои чувства?

– Да. Я знал, что ты любишь меня, но у меня не было таких чувств к тебе. Я надеялся, что ты найдешь другого покровителя еще до того, как я женюсь, – признался он.

– Понятно. – Она вцепилась в свои юбки, разгладила муслин, а потом скомкала его и сжала в кулаках. – Думаю, тебе лучше уйти, Мэтью.

– Конечно. Ведь нам обоим ясно, что я к тебе не вернусь.

– Я это прекрасно понимаю, – резко отозвалась Ванесса.

– Очень надеюсь, что это правда, – заметил Мэтью.

– О, поверь мне, Мэтью, я понимаю!

Ее угрожающий тон заставил Мэтью обернуться, и, прежде чем покинуть дом, он еще раз взглянул на Ванессу.

После ухода Мэтью Ванесса продолжала смотреть на дверь. Если он хотя бы на минуту подумал, что все кончилось, он ошибся. Как он посмел сказать, что не любил ее?! Ведь она отдала ему свою душу и свое тело.

Ванесса повернула голову на звук тяжелых шагов по лестнице.

– Разве я не говорил тебе, что он влюблен в девчонку? – заговорил Хантли, на ходу поправляя шейный платок.

– Я просила тебя соблазнить девушку, а не насиловать ее, – набросилась на него Ванесса, встав лицом к нему. Она непроизвольно съеживалась каждый раз, когда видела у него на лице лилово-красные синяки – кто-то избил его почти до полусмерти.

– Она не поддавалась соблазну, поэтому я решил, что единственный способ добиться того, чего ты хотела, – это насилие.

Значит, вот откуда синяки: Селби, должно быть, застал его и избил, как он и заслуживал. Хантли был безнадежным идиотом, и если бы не его деньги, она и теперь отказала бы ему, как и несколько лет назад. Однако еще несколько недель он мог приносить пользу. Встав, Ванесса подошла к нему и прижалась чувственным телом.

– Ты можешь взять меня на костюмированный бал у Энкрофта? – охрипшим голосом спросила она, почувствовав, как он снова возбуждается.

– Я не приглашен. Энкрофт – близкий друг Селби.

Раздвинув плотную ткань его брюк, она добралась до затвердевшего естества.

– Ну, пожалуйста.

– Одно условие, – простонал Хантли, когда она потерла ладонью головку его пениса.

– Все, что хочешь, – промурлыкала она.

– Я хочу тебя здесь и прямо сейчас.

– Но слуги… – запротестовала она. Этот мужчина был ненасытен, они занимались любовью всего несколько часов назад.

– Пусть смотрят.

Ванесса подавила прилив возбуждения, охватившего ее при мысли, что их могут увидеть слуги.

– Сможешь взять меня на бал? – спросила она, расстегивая одну за другой пуговицы его брюк.

– Все, что хочешь, – ответил он, когда она взяла в рот его член.

Дженнет постучала несколько раз, а потом медленно повернула ручку двери дома Мэтью и, оглянувшись назад на улицу, чтобы убедиться, что никто ее не заметил, проскользнула внутрь. Оказавшись в темноте, она почувствовала, как у нее по спине от ужаса побежали мурашки. Неужели он действительно живет в таком мрачном доме?

– Лорд Блэкберн! Лорд Блэкберн, вы здесь?

И где же слуги? Дженнет понимала, что он, должно быть, распустил часть прислуги, но кое-кто, несомненно, остался из преданности его семье. Идя в сторону гостиной, Дженнет чуть не упала, оступившись из-за недостающей мраморной плитки; она заметила толстый слой пыли на столах, а взглянув вверх, увидела во всех углах висящую паутину. После того как Дженнет раздвинула плотные шторы, состояние дома стадо ей совершенно очевидно.

Это была настоящая катастрофа.

– Ну и ну, парень отчаянно нуждается во мне, – вслух сказала Дженнет.

Желая посмотреть, находится ли остальная часть дома в таком же плачевном состоянии, Дженнет пошла дальше по мраморному коридору. Она могла сказать, что когда-то дом был великолепен, но сейчас картины отсутствовали, а вместо них остались только темные места на обоях.

Одна из комнат была совершенно пустой, словно вся мебель из нее продана сразу в комплекте. «И вероятно, она действительно продана», – подумала Дженнет и пошла дальше в глубь дома. Кухня, по крайней мере, выглядела так, как будто кто-то приходил и кормил хозяина, потому что угли в печи еще тлели.

Дженнет вернулась к парадной лестнице и поднялась наверх. Ей было неловко за свое бесцеремонное вторжение, но теперь она, во всяком случае, точно знала, что именно ожидает ее в браке с Мэтью. К счастью, ей нравилось отделывать дома, и, когда они расплатятся с долгами его отца, она смогла бы начать с этого дома. Дженнет повернула ручку на двери первой спальни наверху и выдохнула долго сдерживаемый воздух.

Покрывало на кровати было скомкано, одежда разбросана по полу, но вместо отвращения Дженнет почувствовала сострадание. У Мэтью не было ни камердинера, ни лакея, ни дворецкого, а, по-видимому, была только приходящая кухарка, которая готовила ему еду. Дженнет глубоко тронули те жертвы, на которые пошел Мэтью, чтобы не позволить выгнать из домов своих арендаторов.

– Кто здесь?

Он дома – и сердце Дженнет забилось от волнения.

– Я наверху, – откликнулась она и, сложив его брюки, убрала их в одежный шкаф орехового дерева. Слушая, как приближаются шаги Мэтью, она спешила навести в его комнате порядок.

– Дженнет? – Мэтью вошел в комнату с выражением крайнего удивления на лице. – Что ты здесь делаешь?

– Я пришла повидать тебя, – ответила она и осознала, что они стоят у него в спальне.

– Ты не должна находиться здесь. – Он окинул взглядом комнату и покраснел от стыда. – Зачем ты убираешь мою комнату?

– Полагаю, ты на сегодня отпустил камердинера. – Ей совсем не хотелось, чтобы он смутился тем, что она узнала, в каком состоянии находится его дом.

– Разве ты не знаешь, что у меня нет камердинера? Я собирался навести порядок позже днем.

– Мэтью, я хочу поговорить с тобой.

– А я с тобой. – Он подошел ближе.

– Почему ты хочешь поговорить со мной?

– У Астонов ты убежала от меня. – Мэтью привлек ее к себе. – Ты была расстроена, а я не мог тебя утешить.

– Да, я была расстроена. – Дженнет не отводила взгляда от медной пуговицы его сюртука.

– Тогда ты должна остаться, чтобы мы могли поговорить, – шепнул он и нежно поцеловал ее в щеку. – Прошло всего несколько дней, а я уже безумно соскучился по тебе.

– Правда? – У нее приподнялись уголки губ.

– М-м-м… – Мэтью коснулся губами ее уха. – Нам действительно нужно поговорить.

– Да, поговорить, – подтвердила Дженнет, чувствуя, как от жара его губ, целующих ей ухо, ее лоно наполняется теплой влагой. Им, безусловно, необходимо поговорить, прежде чем они снова…

Он накрыл губами ее губы, и Дженнет забыла обо всем. Ей уже не нужен был разговор, ей нужен был только Мэтью. Убрав назад его волосы, Дженнет ответила на его поцелуй, и язык Мэтью накинулся на ее язык, еще сильнее разжигая в Дженнет страсть к нему, к мужчине, которого она любила, а потом его губы заскользили вниз по ее шее.

Дженнет понимала, что нужно остановиться и сначала поговорить, но она хотела Мэтью – прямо сейчас. Если он не ответит на ее чувства, это будет последний раз, когда они вместе. Возможно, это последний раз, когда она может заниматься любовью с Мэтью.

И она не смогла бы делать это ни с одним другим мужчиной. Ей хотелось, чтобы только он один утешал ее, был всегда с ней. Если она не сможет быть с Мэтью, никто другой ей не нужен.

Распустив шнуровку ее платья, Мэтью медленно, спокойно снял его, как будто впереди их ждала целая вечность. И это так и было – ее мать поймет, насколько Дженнет необходимо быть с ним. Остальная ее одежда падала на пол в кучу, пока Дженнет не осталась перед Мэтью полностью обнаженной. Но в отличие от первого раза она не чувствовала замешательства.