– Ты любила его и тогда, когда согласилась выйти замуж за Джона?

– Да, – не задумываясь, призналась Дженнет.

– Значит, ты добивалась внимания троих мужчин, хотя любила только одного. – Мэтью перевел взгляд с нее на Мэри. – Мисс Марстон, по-моему, нам пора возвращаться в дом, – сухо объявил он.

– Все закончено? – Мисс Марстон встала и направилась к ним.

– Да, все закончено, – ответила Дженнет, глядя на Мэтью.

Мисс Марстон подошла к ним, и Дженнет протянула ей лист.

– Я… – Мисс Марстон, разинув рот, смотрела на рисунок. – Просто не верится, как вы меня изобразили.

Взяв у нее из рук бумагу, Мэтью взглянул на набросок: Дженнет с мастерством передала скромную красоту мисс Марстон.

– Леди Дженнет, рисунок просто необыкновенный.

Не знаю, как мне благодарить вас.

– Быть может, вам стоит подарить его на память лорду Блэкберну, – предложила Дженнет.

– Мне кажется, для этого пока еще не время, – наклонившись к Дженнет, сказала мисс Марстон.

– Глупости.

– Не хотите ли взять его себе, милорд? – со смущенной улыбкой обратилась к нему мисс Марстон.

Мэтью почувствовал, как у него в голове столкнулись противоречивые мысли. Хотя он хотел иметь рисунок как память, о таланте Дженнет, но он понимал, что должен принять его как изображение женщины, которая вскоре могла стать его женой.

– С удовольствием возьму, – пробормотал Мэтью.

– Господи, становится совсем холодно. – Мисс Марстон поежилась и завязала под подбородком шляпу.

– Нужно возвращаться в дом. Леди Астон планировала устроить ленч, когда все вернутся с охоты. – Мэтью плотнее запахнул плащ.

– Вы пойдете с нами, леди Дженнет? – спросила мисс Марстон.

– Пожалуй, мне нужно переодеться перед ленчем. – Тихо вздохнув, Дженнет посмотрела на свои испачканные руки.

– Лорд Блэкберн, вы должны помочь леди Дженнет донести ее вещи.

– Разумеется, – кивнул Мэтью.

– Мне не нужна никакая помощь, – поспешно отказалась Дженнет, а потом сложила листы бумаги и убрала в небольшую коробочку угольный карандаш. – Вы идите, а я еще немного побуду одна.

Мисс Марстон зашагала по садовой дорожке, а Мэтью что-то заставило задержаться.

– Иди, – настаивала Дженнет.

– Позволь помочь тебе. – Он потянулся к пачке листов, но Дженнет крепко прижала их к груди.

– Н-нет, – запинаясь, отказалась она. – Идите без меня.

Мэтью не представлял, что заставляет Дженнет так нервничать, а потом внезапно понял: она, должно быть, ожидала Энкрофта и хотела остаться наедине с ним.

Дженнет нагнулась, чтобы взять коробку с карандашами, и в этот момент, налетевший ветер вырвал у нее из рук несколько листов с рисунками.

– О нет! – вскрикнула Дженнет и постаралась поскорее наступить на них, пока ветер снова их не подхватил.

– Вот они, – сказал Мэтью, потянувшись за листами.

– Нет! Не трогай их!

Не обращая внимания на Дженнет, он взял ближайшие листы, а когда перевернул их, у него едва не остановилось дыхание.

– О Боже! – прошептала Дженнет.

Мэтью уставился на собственное лицо на рисунке.

– Когда ты?…

– Отдай! – чуть ли не закричала Дженнет.

Мэтью в упор смотрел на нее, только подняв вопросительно бровь и ничего не говоря.

– Это ничего не значит. Просто нужно было как-то провести время.

– Да, конечно. – Его сердце наполнилось радостью, когда он подумал о том, что из всех людей, которых она могла рисовать, сидя здесь в одиночестве, Дженнет выбрала его.

В это короткое мгновение Мэтью понял, что Дженнет так же влечет к нему, как его к ней. Но за всю его жизнь Мэтью никогда не разрывали более противоречивые чувства. Невдалеке на дорожке стояла молодая женщина, которой, несомненно, было приятно, что он решил ухаживать за ней. А прямо перед ним стояла женщина, которая, несомненно, не стремилась к браку с ним, но околдовывала его по совершенно необъяснимым причинам.

Мэтью отдал рисунки Дженнет и повернулся к мисс Марстон.

Он знал, в каком направлении должен двигаться.

Она полная и законченная идиотка, думала о себе Дженнет, идя позади Мэри и Мэтью. Как она могла так глупо вести себя? Как она могла в его присутствии выпустить из рук свои рисунки? Единственным утешением являлось то, что он видел всего два наброска – наброски его лица, – другие два она продолжала прижимать к груди. Дженнет решила, что, вернувшись в дом, сожжет их все, пока они не попались на глаза еще кому-нибудь.

О чем она только думала, изображая его таким, каким он, в ее представлении, будет без одежды? Ведь кто-нибудь мог подойти к ней и увидеть ее рисунки. Но после своего разговора с Эйвис этим утром Дженнет могла думать только о Мэтью – и о его холодных серых глазах, которые обжигали, как горящие угли, когда он целовал ее.

Дженнет только на ощупь была знакома с его плечами и грудью и на самом деле совершенно не имела понятия, как именно он может выглядеть без одежды. Но она, как могла, старалась выразить свое представление о нем, основываясь на впечатлении от статуй, которые видела в Британском музее. Поэтому, никогда не видя наиболее интересных частей его тела, она украсила его непременным фиговым листком.

Дженнет покачала головой, злясь на себя за то, что позволила себе дать волю воображению, и сердясь на Мэтью за то, что он спокойно шел впереди нее с Мэри Марстон. Зачем он дразнил ее почти на глазах у Мэри? Хотя Мэри находилась на таком расстоянии, что не могла слышать их, она все же могла уловить что-то неприличное.

У Дженнет до сих пор по спине бежали мурашки от замечания Мэтью о том, что ему следовало пригласить ее остаться у него в спальне. Дженнет не знала, как поступила бы, если бы прошлым вечером он ей это предложил. В своем полупьяном состоянии она, возможно, и согласилась бы.

Если бы только он попросил…

Оглянувшись, Мэтью нагло подмигнул ей. О Боже, теперь он знал! Он смог заглянуть в ее безнравственную душу и узнал правду о ее желании. Дженнет понимала, что должна положить всему конец. Мать правильно воспитала ее, а ни одна достойная женщина не заводит любовника.

Кроме Эйвис, напомнила ей предательская память.

Но Эйвис находилась не в таком положении. Она хотела узнать, что происходит между мужчиной и женщиной, ради своего литературного творчества, а Дженнет знала, что происходит. Мать провела с ней весьма специфические беседы о супружеской постели.

Супружеская постель.

Только супруги могут заниматься любовью в постели.

А она не могла выйти замуж за Мэтью. Свое будущее она создала себе пять лет назад, когда ее нога скользнула по мокрой траве, и она сама позволила Мэтью взять на себя страшную вину.

Она навсегда останется старой девой.

Однако что же все-таки мешает ей завести любовника?

Нет, она не из таких женщин.

Слава Богу, они, наконец, дошли до дома, и теперь Дженнет могла сжечь те рисунки – если бы она могла так же просто стереть образы из своего воображения!

– Леди Дженнет, – окликнул ее чей-то голос из гостиной.

Дженнет остановилась и потом, подойдя к порогу гостиной, увидела стоявшего у камина барона Хантли.

– Хантли?

– Давно не видел вас, – сказал он, направляясь к ней.

– Мы говорили, хотя и недолго, в литературном салоне у леди Элизабет всего лишь на прошлой неделе.

– Да, конечно. – Он смутился и потупился.

– Не знала, что вы знакомы с Астонами. – Дженнет не оборачивалась, но была уверена, что Мэтью остановился позади нее.

– Блэкберн, – кивнув, поздоровался Хантли.

– Хантли.

Услышав холодный ответ Мэтью, Дженнет заинтересовалась, что могло быть между этими мужчинами.

– Время от времени я веду дела с лордом Астоном, – в конце концов, ответил Хантли на ее замечание, причесав пальцами русые волосы.

– Понятно. – Дженнет не знала, что еще добавить, она давным-давно была знакома с Хантли, но он был закоренелым повесой и никогда не проявлял к ней интереса.