– Леди Астон, – покачала головой Дженнет, подумав, что не ошиблась.

Мэтью посмотрел на нее и кивнул.

– Ты готова ехать?

– Ну, есть кое-какие обстоятельства, – объявил Сомертон, не дав Дженнет ответить.

– Какие? – спросил Мэтью.

Сложив руки на груди, Сомертон бесцеремонно разглядывал их обоих.

– Вы собираетесь пожениться?

– Да.

– Нет, – одновременно с Мэтью ответила Дженнет.

– Почему нет? – с горящими гневом глазами обратился к ней Мэтью.

Взглянув в его красивое лицо, Дженнет поняла, что должна сказать ему правду.

– Потому что я не выйду замуж за игрока, который промотает мое наследство в игорных притонах.

– Ты считаешь меня игроком? – побледнев, прошептал Мэтью.

– Что ж, отлично, она остается запертой здесь, – объявил Сомертон.

– Что?! – в один голос воскликнули Дженнет и Мэтью.

– Если это дело рук леди Астон, то она ожидает кого-то здесь найти. Поэтому, – Сомертон посмотрел на Дженнет, – вы останетесь здесь, одна.

– Почему вы помогаете мне? – удивилась Дженнет. Сомертон имел репутацию отъявленного негодяя и никогда не казался ей способным на благородный поступок.

– Как я сказал, вы, Селби, делаете мою жизнь интересной. – Наклонив набок голову, он самодовольно ухмыльнулся: – А если вы выйдете замуж за этого бедолагу, все закончится.

– Отлично, ради того, чтобы ваша жизнь продолжала оставаться такой же увлекательной, я останусь здесь, – улыбнулась мерзавцу Дженнет.

– Ты уверена? – спросил Мэтью, поднявшись к ней.

– Да. Так будет лучше. – Если план Сомертона удастся, отпадет необходимость в экстренной свадьбе. Конечно, так лучше всего. Дженнет крепко сжала губы, надеясь, что Мэтью не заметит слез, которые жгли ей глаза.

– Пойдем, Блэкберн. У нас не так много времени.

Еще несколько мгновений Мэтью смотрел на Дженнет, не отпуская ее взгляда, и ей казалось, что он видит то, что творилось у нее в душе.

– Хорошо, – коротко сказал он. Спустившись по лестнице, Мэтью задержался на пороге. – Но ты должна знать, что единственное, на что я делал ставку в своей жизни, – это ты… И я проиграл.

Дженнет с такой силой сжала кулаки, что ногти вонзились ей в ладони. Она поступила правильно: теперь его не заклеймят снова презрением из-за нее и не заставят жениться на женщине, которая его недостойна.

Подойдя к окну, Дженнет смотрела, как он и Сомертон, сев на лошадей, скакали по дорожке прочь от дома, и слезы текли у нее по щекам. Ее сердце болезненно сжалось от того, что она отпустила Мэтью. Дженнет понимала, что, сделав это, поступила правильно, однако боль в сердце была невыносимой.

Дженнет знала, что не может быть с ним, он заслуживал гораздо лучшего человека, чем она такого, у которого нет прошлого.

Она могла бы быть только его любовницей, но никогда – его женой.

– Блэкберн, ты начинаешь удивлять меня. – Приближаясь к особняку, Сомертон придержал лошадь.

– Да? – Мэтью пристально смотрел на него, пока они рысью продолжали скакать к конюшням.

– Ты так же, как и я, знаешь, что сейчас упустил наилучшую возможность скомпрометировать ее. Но все же ты ничего не сделал, когда я сказал, что она должна остаться в том доме одна. – Сомертон понимающе улыбнулся.

– Одно дело, когда тебя застанут целующимся с леди в оранжерее, и совершенно другое, если обнаружат, что ты совращаешь леди в заброшенном вдовьем доме.

– Пожалуй, ты прав, – поразмыслив над его словами, признал Сомертон. – Селби могли бы простить поцелуй, но не то, чем ты на самом деле занимался там.

– Это твое предположение.

– Разумеется, это только предположение, – ухмыльнулся Сомертон. – Я совершенно уверен, что вы и пальцем не дотронулись друг до друга, – саркастически добавил он. – Не было никаких поцелуев, никаких прикосновений, верно?

Отвечать не имело смысла, так как что бы ни сказал Мэтью, это была бы ложь. Каждый их поцелуй был восхитительным и вел к еще более потрясающим ощущениям.

– Все к лучшему, Блэкберн.

– Это почему? – Спешившись, Мэтью держал поводья.

– Тебе никогда не приходила в голову мысль, что Дженнет, быть может, еще не готова? – Спрыгнув с лошади и взяв поводья, Сомертон направился к конюшне.

– Не готова к чему?

Сомертон остановился и оглянулся на него.

– К замужеству.

– Ей двадцать пять лет, – рассмеялся Мэтью. – Это не тот возраст, когда большинство женщин выходит замуж. И она собиралась выйти замуж за Джона еще пять лет назад.

– Она уверена, что ты такой же, как твои отец и брат, – покачал головой Сомертон. – Но оставим в стороне всю эту дребедень. Она влюблена в тебя?

– Ну, знаешь, разве это так важно? – Но как только эти слова слетели с его губ, Мэтью пожалел о них. Он вспомнил, как Дженнет сказала, что хочет мужа, который любил бы ее и был бы верен ей.

– Важно, – тихо и твердо заявил Сомертон. – Для нее очень важно.

Заметив мечтательное выражение в глазах Сомертона, Мэтью нахмурился:

– Никогда не знал, что ты такой романтик, Сомертон.

– Я – нет. – Его голубые глаза потемнели. – А Дженнет – да, и тебе следует это ценить.

Что, Сомертон тоже влюблен в нее?

– Запомню твои слова.

Покачав головой, Сомертон повел свою лошадь к мальчику-конюху.

– Почему ты не ухаживаешь за ней? Позволь ей лучше узнать тебя. Она увидит, что ты не игрок и не транжира.

У меня нет времени писать ей любовные письма и присылать цветы. Я должен жениться до конца года.

– Что ты собираешься делать, когда мы вернемся в Лондон?

– Понятия не имею. – Ему каким-то образом нужно было преодолеть барьеры, удерживавшие Дженнет.

Они с Сомертоном уже договорились, что должны вернутся вместе и объявить, что почти весь день ездили верхом, и Мэтью, отдав поводья мальчику-конюху, пошел к дому, но Сомертон взял его под локоть и повел к дорожке, уходящей в сторону от дома.

– А ты никогда не думал просто спросить ее, выйдет ли она за тебя замуж?

– Почему ты так заботишься о моих отношениях с Дженнет?

– Могу предположить, это означает «нет», – отозвался Сомертон, покачав головой.

– Именно ты только что сказал, что ей требуется время.

– Ей могло требоваться время. Но если ты соблазнил ее – кстати, я был бы удивлен, если бы ты удержался от этого, – то должен сделать ей предложение. – Обычная насмешливая улыбка Сомертона пропала, сменившись сердитым взглядом.

– С каких пор ты стал добродетельным членом общества, поддерживающим его моральные устои? Как я слышал, именно ты имеешь репутацию распутника. Скольких леди ты соблазнил, а потом оставил, не сказан «прости-прощай»?

– Я довольствуюсь вдовами и проститутками, которых не интересует или не заботит замужество.

Глядя на Сомертона, Мэтью заметил, как легкий румянец окрасил его щеки.

– Попроси ее выйти за тебя замуж, – потребовал Сомертон.

– А если она откажется от моего предложения?

– Тогда тебе останется надеяться, что она носит твоего ребенка и у нее не будет выбора.

Мэтью помрачнел, поняв, что вел себя глупо, не приняв мер предосторожности. Дженнет вполне могла носить ребенка – его ребенка. От этой мысли у Мэтью стало теплее на душе, пока он не вспомнил о ее склонности упрямиться.

– Я совсем не уверен, что это изменило бы ее отношение к браку.

– Селби любит сестру, но он не допустит, чтобы она оказалась опозоренной, если речь идет о ребенке, – тихо усмехнулся Сомертон.

– Ей не требуется, его согласие на брак, также как не требуется разрешение устроить скандал, у нее достаточно денег, чтобы делать то, что ей хочется.

– Ты, несомненно, прав, но ее глубоко заботит честь семьи.

Мэтью пристально посмотрел на приятеля. Быть может, Сомертон знает больше, чем делает вид? Мэтью знал, как важно для Дженнет беречь имя семьи, но как узнал о этом Сомертон? Не мог ли он случайно узнать и их тайну?

– Что же тогда мне делать? – Мэтью остановился.