– Этот вопрос уже решен, инспектор, – заявил Айзан, – Вам тут нечего добавить.

Энтория поморщился.

– Ладно, босс. Как скажете.

– Так вы беретесь? – уточнил Кайт.

– Вы же слышали. Все уже решено, – он снова просмотрел документы, – Кажется, этим занимается инспектор Бакуни. Я представлю вас ему.

Энтория, как и Айзан, прекрасно знал, что Бакуни раскрыл только три дела за последние три года.

– Собственно говоря, – заметил суперинтендант, – Я предпочел бы, чтобы вы взяли руководство на себя, Энтория.

– Я? – хотя он сам понимал безнадежность своей попытки, Энтория все же предпочел бы увильнуть от неизбежного.

– Да. Пожалуйста, помогите капитану Кайту. Это дело высшей важности. Мне все равно, сколько людей вам нужно, но поймайте этих мерзавцев!

– Это уж слишком, суперинтендант! У меня и без того дел по горло!

– Переназначения случаются в полиции постоянно.

– Только в самых серьезных случаях.

– Этот случай – серьезнейший. Он затрагивает оккупационную… то есть, освободительную армию.

То, что Айзан так торопливо поправился, только добавило у Энтории неприязни к нему. Без малейшего сопротивления подчиняясь влиянию чужаков, он перевернул вверх тормашками всю полицейскую организацию. Его никогда не заботило, насколько важен случай в действительности – только то, как хорошо он будет смотреться в новостях. Если бы он просто позволил полиции делать свою работу, это еще можно было бы терпеть. Но суперинтендант, по воле Конгресса, с некоторых пор был уполномочен распоряжаться всем полицейским бюджетом. С тех пор, как Айзан прибрал к рукам средства местной полиции, он сразу же невероятно увеличил свои претензии к департаментам, при этом урезав выделяемые им средства. Неудивительно, что он снискал ненависть у всех сотрудников полиции Луне Вега, но именно эта "экономность" принесла ему популярность у избирателей и помогла крепко засесть в кресле начальника полиции. Он относился к тому типу людей, которые заискивают перед начальством, зато отыгрываются на подчиненных. Это всегда приводило Энторию в ярость.

– Я еще кое-что хочу уточнить, – сказал Энтория Кайту, – Вам нужна только эта Ав, не так ли?

– Не забывайте про ее вассала. Он столь же отвратителен – присоединился к рабовладельческому режиму, хотя и был рожден свободным человеком.

– Неважно. Неужели у вас самого недостаточно возможностей для поиска, чтобы вы нуждались в помощи нашей деревенской полиции?

– Энтория, капитан Кайт помогает нам, – уточнил Айзан.

– Прекратите нести чепуху, суперинтендант. Капитан, сколько у вас в подчинении людей?

Кайт гордо выпрямился в своем кресле.

– Я – уполномоченный офицер, наделенный привилегией действовать независимо.

– То есть… ни одного? – повернувшись к Айзану, Энтория красноречиво всплеснул руками.

– Это прекрасная возможность для вас, инспектор, – горячо сказал Кайт, – Поскольку мы мало знаем о вашем мире, это расследование дает нам шанс наладить партнерские отношения с местной полицией, что поможет сорвать маску с этих двоих приспешников рабовладельческого режима. Очевидно, что, оказавшись здесь, они не будут пытаться следовать законам Класбула. Они уже совершили несколько тяжких преступлений, и все может обернуться еще хуже, если их вовремя не остановить. Ав убивают без малейших эмоций.

– Это наша работа – поймать их, – заключил Энтория, – Но что вы подразумеваете под "возможностью"?

– Для вас это возможность послужить во благо не только своего народа, но и нашего межзвездного сотрудничества, – убежденно заговорил Кайт, – Между нами говоря, наши лидеры обсуждали возможность роспуска ваших полицейских департментов, как насильственной организации на службе у рабовладельческого режима. Но если вы нам поможете, это продемонстрирует ваше желание возродиться, как обновленная организация, действующая во благо истинной демократии.

– Звучит просто волшебно. Вы уверены, что не одиноки в своем мнении?

– Уверен. Идея переформирования существующих организаций получила поддержку. Даже верховный командующий нашими силами в системе Сфагнов считает, что это разумное решение. Ему лишь нужно подтверждение, что оно сработает так, как мы ожидаем.

– Так вы понимаете, Энтория? – заключил Айзан, – Мы должны доказать нашу готовность сотрудничать на деле.

"Может быть, это ты должен оправдать собственную "готовность"? – зло подумал Энтория.

– Почему бы тогда вам самому не поработать с капитаном, суперинтендант? – предложил он, но, когда тот всерьез задумался об этом, сразу изменил мнение – он не мог передать своих людей под руководство этого кретина, – Не обращайте внимания. Я берусь.

Инспектор зажег сигарету.

– Что это? – удивился Кайт.

– Вы хотите сказать, что никогда не видели сигареты?

– Так это сигарета? Они здесь разрешены законом?

– Стал бы полицейский прилюдно курить их, если бы они не были разрешены?

– Эта гнусная привычка была запрещена в нашем обществе более двухсот лет назад.

– Надо же. Не беспокойтесь – они без запаха. К тому же, они помогают мне успокоиться.

– Проблема не в запахе, а в их медицинском действии, – капитан говорил так, словно повторял школьный урок, – Успокаивать свои нервы при помощи ядовитого стимулятора, это, мягко говоря, нелогично. Снисходительное отношение к подобным вещам демонстрирует весь ужас имперского рабовладельческого режима. Освободительная армия обязательно должна будет объявить вне закона эти наркотики и убедить людей отринуть их.

Выгнув бровь, Энтория с наслаждением втянул в легкие порцию "гнусного наркотика".

"Если так, мой дорогой капитан военной полиции, то, твоими усилиями, рабовладельческий режим только что приобрел еще одного убежденного приспешника".

– Какое прекрасное утро, – пошутил Джинто, любуясь закатом.

– По-моему, это скорее "полдень", – заявила Лафиэль с дивана, на котором сидела, уделяя больше внимания головизору, чем своему товарищу по заточению.

– Ты уже научилась понимать хоть что-то из местного языка? – спросил он.

– Немного.

Головизор, который одновременно служил им обеденным столом, представлял собой плоский ящик, проецирующий трехмерное изображение над своей поверхностью. В данный момент он показывал женщину в строгом сером костюме, удручающе скучно рассуждающую про "тиранию Ав".

– Поскольку Империя отвергает демократические ценности, гражданам Класбула намеренно предоставлялась ложная информация относительно…

– Очередная пропаганда оккупационной армии, – констатировал Джинто, – Хоть бы что-то новое придумали. Тебе интересно все это слушать?

– Ничуть. Но больше делать все равно нечего.

Кивнув, Джинто обдумал доступные им способы убить время. Собственно, все, что они могли – это разговаривать или смотреть эти передачи по головизору. У них не было даже колоды карт. К сожалению, выбор зрелищ на Класбуле тоже оказался невелик. Джинто не сомневался в том, что в нормальных обстоятельствах на планете, конечно же, было достаточно приличных передач на любой вкус. Но теперь, когда оккупационная армия контролировала все местные радиовещательные компании, в эфире доминировала назойливая пропаганда.

– Ты что-нибудь ела? – спросил юноша.

– Нет еще.

– Я думаю о том, чтобы приготовить себе завтрак, – он зевнул и потянулся, – Раз уж я здесь, я могу приготовить заодно и обед для тебя. Что ты предпочтешь?

– Неважно. Вряд ли мне может понравиться что-то из того, что у нас есть, – Лафиэль не пыталась быть грубой, просто отвечала честно – она никак не могла свыкнуться с местной едой.

Улыбнувшись, Джинто порылся в большой сумке, стоявшей рядом с автоповаром, и вытащил банку.

– Ну, тогда выбирать буду я. Как насчет тушеных красных баклажан по-болкосски, с бобами, почками и говядиной?