– И добавим ко всему сказанному, что они прикрыли мой бизнес, – сообщил Могильщик, – Им, видите ли, пришлись не по душе наши погребальные обряды!

– Все это, – подытожила Марка, – дает каждому из нас достаточно причин для неприязни к Объединенному Человечеству. Кроме того, мы прекрасно знаем, что Ав еще никогда не проигрывали космических войн. С нашей стороны было бы просто глупо сотрудничать с захватчиками.

– То есть, вы не любите Империю, но признаете ее?

– Только ее военную мощь, – уточнила Марка.

– Чем больше вы объясняете, тем меньше я понимаю, – Джинто почесал макушку, – Если Империя так сильна, как вы можете надеяться, что вам позволят отделиться?

– Мы должны попытаться! – заявил Мин, – Пока что Империя по большей части не обращает внимания на подвластные ей планеты, но кто может сказать, как долго это будет продолжаться? Предположим, однажды Ав вдруг решат просто истребить нас всех – как мы сможем сопротивляться? Они же могут просто забрасывать нас сверху аннигиляционными бомбами и любоваться, как мы горим!

"Странно они все-таки рассуждают! – подумал Джинто, – Если они не хотят, чтобы Ав начали бомбардировки, то худшее, что они могли бы сделать – это организовать сопротивление!"

– Судя по вашему лицу, мы вас не убедили, – констатировал Мин, пристально глядя на Джинто, – Вы смотрите так, словно на нас уже одеты смирительные рубашки.

– Нет, я думаю не об этом, – возразил Джинто.

– А о чем?

– Хм, не принимайте это слишком близко к сердцу, но вы рассуждаете, словно дети, решившие сбежать из дома, потому что нашкодили и боитесь родителей. Но когда родители найдут вас, наказание может оказаться намного суровее, чем вы ожидаете!

Мин злобно блеснул глазами.

– "Не принимайте близко к сердцу"?! Да меня в жизни никто так не оскорблял!

– Я вовсе не хотел никого оскорбить, – пошел на попятный Джинто, – Простите, если я задел ваши чувства.

– Ну, хорошо, проехали, – смягчился Мин, – Но я не собираюсь отказываться от собственного мнения!

– Я и не пытался заставить тебя изменить мнение. Я просто сказал то, что сам думаю.

– Ну, в будущем лучше следи за тем, что говоришь.

– Если вам не нравится наш план, вам придется подождать здесь, пока мы не придумаем что-то еще, – сказала Марка, обрывая спор, – Очень сложно покинуть город из-за всех этих проверок.

– Ты надо мной издеваешься?! – Могильщик вскочил с места, – Они не могут оставаться у меня в доме!

– А в чем проблема? У тебя же есть отдельная комната для них?

– Но они будут меня стеснять! Особенно вот эта! – заявил он, указывая на Лафиэль, – Она смотрит на меня так, словно это ее дом, а я тут вместо горничной.

– У нас нет другого выбора, – сказала Марка, переходя на класбульский, – Ты единственный среди нас, кто живет один. Если я приведу их к себе, что я скажу мужу и дочери?

– Скажешь, что это твои давно потерявшиеся племянники, или еще что-нибудь в таком роде, – язвительно предложил Могильщик.

– Я не могу лгать собственному мужу.

– Неужели? Ты же до сих пор не призналась ему, что состоишь в радикальной группировке!

– Но ведь это не ложь. Я никогда не говорила ему, что не состою!

Слушая их спор, Джинто начал догадываться, что, невзирая на пышное название, Класбульское Антиимперское Движение было очень небольшой партией. Возможно, эти пятеро вообще были единственными его членами.

– Могильщик всегда был трусоват, – поддразнил его Мин, – Боится, что сделает с ним оккупационная армия, если поймает.

– Заткнись! Я ничего не боюсь! – взвился Могильщик, но было очевидно, что Мин попал в точку.

– А вы сами согласны проехаться с нами в кузове грузовика? – вмешался Джинто, вдруг сообразив, что их проблема может быть решена очень просто.

Дважды моргнув, Билл что-то прикинул и ответил:

– Конечно. Другой возможности просто нет. Все равно кабина только двухместная. Представляю себе лица солдат Объединенного Человечества, которые увидели бы, что туда набилось пять человек.

– Так почему вы сразу не сказали? – проворчал Джинто, – Тогда все в порядке. Пока мы можем держать вас под прицелом… только не поймите мои слова неправильно…

– Нет, все-таки, ты еще не понял, что такое "заложник", – буркнул Могильщик.

– Когда мы отправляемся? – неожиданно спросила Лафиэль, заговорив впервые с тех пор, как вошла в комнату.

Взглянув на часы, Марка сказала, что осталось еще часа три.

– Прекрасно. Этого достаточно, чтобы немного отдохнуть, – первый раз с того момента, как ее "похитили", Лафиэль улыбнулась, – Из-за всего случившегося я так и не смогла выспаться, – она посмотрела на Могильщика, – Будьте любезны, проводите меня в свободную комнату.

– Конечно, как скажете, госпожа, – обреченно вздохнул тот, – Окажите только любезность, подождите несколько минут, пока я застелю вам кровать…

– И на что я тут смотрю? – поразился адмирал Трайф, указывая на скопление мерцающих огоньков на огромной планарной карте.

– Это вражеский флот, с вероятностью 99,97 процента, – невозмутимо и серьезно ответил его начальник штаба, кило-командор Кайхул.

– Я не идиот! – воскликнул Трайф, – Не нужно объяснять мне очевидное. Кажется, мы растянули свой фронт достаточно, чтобы они имели возможность оценить наше превосходство.

– Даже более, чем необходимо, командующий, – согласился начальник штаба, – Если они до сих пор не поняли намека, нам остается разве что послать курьерский корабль, чтобы поставить их в известность.

– Тогда они должны бы понимать, что шансы на победу у них нулевые!

– Да, любой здравомыслящий командир пришел бы именно к такому выводу, – спокойно согласился Кайхул, – Как бы упорно они ни сопротивлялись, мы просто задавим их числом.

– Именно так, – адмирал выдержал краткую паузу, – Но почему же тогда они все еще остаются на позициях? – это заставляло Трайфа чуствовать себя неуверенно, – Хм. Вы сказали, что вероятность – 99, 97 процента, да?

– Да.

– Хорошо, а что означают остальные 0,03 процента?

– Не исключена ошибочная информация, или временные неисправности наших сенсоров, или же некая естественная аномалия, а также присутствие кораблей неизвестной нам разумной расы и другие подобные факторы. Таким образом, теоретически это возможно.

– Вы, правда, верите, что такое может быть?

– Вероятность любого из этих событий ничтожно мала, но все же, если сложить их вместе…

– Ладно, прекратите острить, Кайхул, вам это не к лицу. Вообще забудьте, что слышали этот вопрос, – командующий с тяжелым вздохом поднялся и прошелся взад-вперед возле своего кресла.

– Я полагал, что ваше Превосходительство желаете битвы, – заметил Кайхул.

– Верно подмечено, – признал Трайф, – Но меня смущает тот факт, что победа кажется предопределенной заранее. Что вы думаете об их позиции, Кайхул? Почему они так странно себя ведут?

– Я могу представить три возможных объяснения, – сразу ответил начальник штаба, – Первое – враг надеется на победу.

– При таком соотношении сил? Нелепо!

– Во-первых, боевые возможности их кораблей могут быть выше, чем мы предполагали.

– Вы намекаете, что у них есть некие секретные технологии, недоступные нам? – Трайфу не понравилась мысль, что Империя может хоть в чем-то уступать своим противникам.

Кайхул поморщился и пожал плечами.

– Трудно сказать. Вспомните – вся информация, которой мы располагаем, поступила от службы, которая годится только на то, чтобы присматривать за кошками.

Трайф с силой ударил кулаком в ладонь.

– Разумеется! Об этом я забыл.

Офицер связи Настория ничего не сказала, всем своим видом выражая унылое смирение.

– При всей серьезности их недавнего просчета, я все же оцениваю способности Службы Разведки несколько выше, – поправился Кайхул, – Вероятность того, что мы можем так значительно недооценивать возможности врага, практически нулевая. Таким образом, если они думают, что могут победить нас в сражении, они либо невежественны, либо слишком самоуверенны, либо просто безумны.