Оскорбительно. Я не помню своего отца, но если он мой отец… как говорит вот эта бабка… то я наверное ублюдок, бастард, то есть внебрачный ребенок… — мелькнула печальная и немного циничная мысль, — раз мне надо так унижаться перед отцом. Впрочем, это была глупость…
Мне было трудно понять того некто, у которого мы — рабы, хоть и ублюдки — он смахивал в моем представлении на сатану. Своих детей, хоть и внебрачных — в рабство? Мне не понравился мой отец… Мать, Учитель — это понятно, и я с радостью стала бы помогать Ему, если это так. Кто не поможет Отцу? Кто не возлюбит Мать? Кто не преклонится перед Знанием? Но принесение прошений и челобитий не по мне.
Увольте, босс. Вымаливать и выпрашивать милости я не буду!!! Не буду!!!
И ни в какой ситуации я не могла оказаться на коленях — такого просто не могло быть. Ну не дышит моя душа к подхалимажу и таким упражнениям хребта. Не дышит… К Богу я хочу быть на ты… Боже, как скачет мысль…
А славословить…
Сахэн настаивала, чтоб я помолилось. Но я скорее сдохну, чем унижу свое достоинство и стану читать формуляр. Унизивший себя раз — всегда ничтожество.
Только любовь и дружба оправдывает просьбу, не унижая достоинство, иначе это сделка…
Я тупо стояла и смотрела по сторонам. Сахэн слезно просила меня помолиться, но я не могла произнести эти похабные подхалимские слова! Не собираюсь я никого униженно просить! Нет, нет, нет!!! Нет и не будет таких обстоятельств, в которых я преклоню колени!!! — холодно подумала я.
Какие поклоны, биения лбом! Почтение и почитание сердца, любовь так и прет… — ехидно подумала я. Мы стояли сзади в самом темном углу… Мне самой никогда не нравились униженные передо мной люди. Есть что-то в них подлое и извращенное. Они словно упиваются этими унижениями, своим ничтожеством. И сами жестоки к другим… Тогда как человек, исполненный достоинства не нарушит его у других…
Я распрямилась… Все плыло во мне… Воля, Любовь, Огонь, Достоинство и Честь подымались во мне могучей пылающей стеной… Голова разрывалась от острого вспыхнувшего чувства Любви…
— Просить? Что?!? Нет! Зачем мне просить, когда я сама быстрее перестрою реальность?! Мощь наполняла меня… Я творец!!! Все колышется… Я сама привыкла помогать… Я волей и действием создаю из обстоятельств… Зачем кто-то, кто будет делать это за меня?!? Я не тихенькая приживала в чужом доме, которая живет, как сказано и как ее направляет "жизнь", подчиняясь течению…
Принимая все безобразия как условия, которым подчиняется… Я всегда иду так, и только туда, куда нужно… наплевав на течение масс… Я сама хочу нести
Любовь людям и творить добро… И никогда покорно не поплыву по течению как дерьмо, вынесенное из городского коллектора…
Что-то словно опустилось облаком на меня, и я смотрела на людей сквозь идущий сквозь меня бешенный поток Любви, став Другая… Я видела их нужды, но зажигала в них лучи собственной воли и раздувала пламя их сердца в негасимый ураган Любви, чтобы они, наконец, поняли, что главное — это любить самому и отдавать другим свою жизнь… Любить других самой, сама, а не искать любви…
И само ЧУВСТВО дает счастье… И это доступно всем.
Сахэн с ужасом глядела на меня, забившись в угол.
Я словно чудовищная пушка пристально всматривалась неотрывно на тысячи людей своими лучистыми громадными глазами, и мне казалось, что из меня вырываются страшным ураганом снаряды воли и огня, сметая их слабость и безволия… Я не собиралась решать их ничтожные проблемы!!! Я пробуждала их дух к великим делам и свершениям!!! Когда же они поймут, что они Творцы!!! — с тоской думала я. — Они тогда смогут в миллионы раз больше, чем просят!!! Боже, какие ничтожные желания, вы же можете в миллионы раз больше, вы можете преображать планету ураганом воли и творчества!..Встань и иди!!! — вырвался из меня, как чудовищный залп страшный приказ, насыщая их дух безумным стремлением любить, восходить, творить и сражаться, ударив их по нервам…
Краем глаза я увидела, как сотни параличных, свезенных на ежегодный праздник излечения, с широко раскрытыми глазами, шатаясь, подымаются на нетвердые ноги…
Тысячи опускались на колени…
Я так молилась!!! Снопы воли вырывались из меня как чудовищные сокрушающие снаряды света, безумные молнии чистоты, пронзая их и вдыхая достоинство.
Повторяйте:
Я Люблю!
Я создаю и перекраиваю жизнь духом!
Я крепко стою на земле на двух ногах, — повторяли они вслед за мной, — я имею гордость и честь, и никому не согнуть меня на колени!!!
Я…
Мне так хотелось насытить их яростным стремлением к восхождению, саморазвитию, к Любви, и дать им импульс развития, что я даже не замечала, как тысячи людей внутри громадного Храма оборачиваются ко мне…
— Только Любовь делает человека счастливым и как мало кто понимает, что блаженнее Любить, пылать сердцем, чем даже быть любимым!!! Завет Любви есть завет твоего собственного счастья! Ураган самозабвенной собственной Любви твоей есть Ураган Счастья! Я Говорю, — страшная мощь пронзила меня в этот момент и моя воля в этот миг стала Законом для вселенной, взвивающим их как бич к небу, — встань с колен и Люби!!!!!!
Глава 44
— Что с ней?! Она жива?!? — это чей-то истерический голос.
Я не сразу поняла, что это обо мне, и я неожиданно для себя валяюсь на полу.
— Проклятые галлюцинации! — ответила на первый вопрос я, приподнимаясь из положения лежа. — Со мной плохо!
— Ничего, сегодня день излечений, это пройдет, — сказал подошедший священник. — Чем она страдала?
— Необоснованной ненавистью к дуракам и свящ… — я не договорила, ибо Сахэн резко наступила мне на ногу. И больно, совсем как тэйвонту, а не как девочка.
— Ничего, это пройдет, — не услышав, стандартно проговорил священник.
Сахэн не выдержала и захихикала.
— Ты можешь мне объяснить, почему и как ты все превращаешь в цирк? — беря меня под руку, ехидно спросила она.
— Это не я, — хмуро ответила я. — Они сами стараются… Я только смеюсь.
Сахэн захихикала еще громче.
— Когда надо, — добавила я.
Сахэн начала смеяться по настоящему.
— И в нужных местах, — уточнила я.
Сахэн уже была не в силах остановить всхлипы смеха.
— У нее начинается стандартная истерика, — тут же объяснила я окружающим, — такая болезнь.
Сахэн стало только хуже.
— Это бывает при эпилепсии, не бойтесь! — похлопала я отшатнувшегося купца по спине. — В сочетании с бешенством дает потрясающие спазмы…
Сахэн закусила губы, но вместо этого у нее из глаз брызнули слезы, и она задергалась, пытаясь успокоить его, то есть погладить его руку, как она это делала. Купец испуганно кинулся прочь.
— Развлекаетесь? — раздался вкрадчивый голос сзади, и меня обхватили чьи-то руки.
— Кажется, тебя выслали! — сквозь зубы неслышно заметила я, разозлившись.
— Мне тоже так кажется! — усмехнулся Карен.
— Карен, немедленно отпусти меня и стань как все нормальные люди, спереди… — зашипела я.
— Чтоб опять увидеть то, что ты захочешь, Аниа? — он откровенно ухмылялся. — Когда ты научилась синтезировать другой запах? Это умеют только редкие аэнцы!
Или я опять под майей?
— Мне кажется, ты сам себя обманываешь! — честно сказала я. Как всегда, именно поэтому мне и не поверили.
— Почему мне так приятно тебя держать?
— Потому что этого пока не видит Радом, — справедливо отметила я, — после этого тебе будет очень неприятно и больно ходить…
— Ты злючка!
— Тебе сейчас будет очень больно! — пообещала я.
— А кто убил Лорда Риберийского и двух его тэйвонту? — спросил Карен. — Ты даже перстень не сняла!
— Ты становишься наглым и опасным! — сказала я.
— Может тебя прямо в таком виде доставить отцу?
— Карен, тут нет ни одного нормального человека, который принял бы меня за Аниу!
— А графа Хэнсо? — не слушая, продолжил он обвинять.
