Всего мгновение прошло, как я на него накинулась, а я уже нервно поспешила прочь, скрываясь в толпе. Я была слишком потрясена такой ошибкой, чтобы думать.

Я обернулась и увидела, как его первоначальное недоумение сменилось потрясением, шоком, чем-то странным и натянутым как струна, радостью, счастьем узнавания, смешанным с недоверием себе, точно он не мог поверить, что это я.

Точно он меня хорошо знал, потерял и вдруг нашел. И вдруг его шатнуло ко мне, точно озарило:

— Ри!!!!! — отчаянно крикнул он изо всей силы, хоть я была еще недалеко, рванувшись за мной, пытаясь остановить меня криком, будто знал меня и будто думал, что я уже умерла, а сейчас его ударили. Меня словно ударили этим безумным криком радости и облегчения, слез, горечи и встречи. Словно кто-то близкий обнаружил после похоронки, что ты жива. — Ри, стой!!! Обожди!!!! О Боже! — он тщетно раскидывал толпу. — Ри, ну обожди же! — яростно крикнул он. — Ты жива!!!!!

И по лицу его текли слезы.

Я видела, как он заметался по улице с отчаяньем на лице, хватая перехожих…

Я же спряталась покрепче, отчего-то дрожа. Я ничего не знаю! — испуганно твердила я… Я не дурочка, я на такие штуки не попадаюсь… Мне было мучительно стыдно, что я так ошиблась… Сознание моего поведения мучило меня несказанно. Я вдруг подумала, а что если б это был Радом и он хмуро меня бы встретил? Как бы я объяснила ему свое поведение?!? Боже, Помоги, я совсем запуталась!!!!

Я так была растеряна и напугана, так мучилась своим глупым поступком, что мне даже не принесли удовлетворения слухи о скандале в знатном семействе Сариа, правителя этого княжества Дивенора.

По городу только и ходили слухи, что ответственный за воспитание Властителей тэйвонту Карен обвинил новоиспеченную Властительницу принцессу Аниу, что она не то, что из себя представляет. А она с гневом сказала ему, что он дурак, (что справедливо), и что ничего подобного не представляет. И что ей даже пришлось раздеться перед свидетелями, чтобы опровергнуть его обвинения, что это не она убивала черных тэйвонту и лордов и была ранена. И что этим она блистательно посрамила его, но что он ушел неудовлетворенный и не убежденный, крича всем:

— Вы дурни! Она наводит на вас майю! — что вызвало гнев принца и ему пришлось убраться из города назад в Ухон вместе с тэйвонтуэ свидетельницей, иначе Сариа угрожал казнить дураков и дур, которые клевещут на его бедную девочку!

— Я бы ее золотом обсыпал, если б так было! — кричал он, — Да она до сих пор боится лишить жизни таракана!!

— Только потому, что она не может выстрелить в него из арбалета, — будто бы по слухам якобы рявкнул Карен, — поскольку ей лень его потом взводить из-за такой чепухи! И ушел, хлопнув дверью, убежденный, что его зло обманули, наведя типичную майю.

Все сочувствие было на стороне красивой малышки, о которой шли слухи, что она еще играет в куклы…

Меня не интересовало, во что играет Аниа — я сама была уже совсем взрослая, и мне нужно было устроиться на работу в городе. У меня было сильное подозрение, хоть я видела мало тэйвонту в городе, что за мной ведется охота…

Я была пока лишь камеристка леди Холи, которая (леди) забронировала за собой комнату в гостинице, чтоб не искать свободных мест, когда она приедет на праздник. Так многие делали. Конечно, леди пока никуда не ехала, и ночью я нагло валялась на предназначенной для нее пуховой перине даже в башмаках, когда не шаталась бездельно по городу, но этому было объяснение. Катастрофа и гибель двух сотен тэйвонту напугала слишком многих, и праздники в этом году не досчитались многих гостей… Хозяевам же это было до лампочки, ибо деньги я платила хорошие… Но с унынием думала, что же делать, когда они рано или поздно придут к концу.

На случай внезапного приезда леди я заказывала на ужин в комнату скромный ужин на несколько персон, который мы, убедившись, что ворота города закрыты, торжественно съедали вместе с прислугой, с которой я подружилась. Так тоже делали многие.

Кстати, идеальный вариант, ибо это позволяло мне валяться когда мне нужно в запертой комнате среди праздника, не вызывая подозрений, еще и получать соболезнования по этому поводу. Мне же было нужно, если вдруг хозяйка приедет, быть на месте! Прилив сознательности достигал меня всякий раз, когда гостиницы достигал какой-то тэйвонту.

— Радом, Радом, — бессознательно шептала я, выстукивая и водя пальцами по подоконнику. И ловила себя на этом подозрительном занятии. Иногда же меня охватывала такая тоска, что я мысленно посылала в пространство такой зов тоски и любви к нему, что чувство словно бы захлестывало меня как петлей… И я задыхалась или полностью улетала в этом чувстве, отключаясь, забывая про все и не помня, не зная, тоскуя, не слыша ничего, кроме него, ощущая только эту тоску, безумную злую тоску к нему…

Иногда я плакала… Боже, какая я дурочка! Кому я нужна? Худенькие ручки, мальчишечье лицо, громадные нелепые глаза… Я смотрела на себя в зеркале, и мне становилось так тошно и тоскливо, что я не могла говорить… И Радом меня не ищет… Само собой! Тогда тоска просто парализовывала меня. И так трудно было не показывать окружающим, что у тебя на сердце, что губы у меня иногда дрожали от нелепого усилия сдержаться и не заплакать среди всеобщего веселья…

А то накатывала на меня такая волна веселья… И тогда новые подруги с ужасом смотрели на меня… А то я лежала часами, тупо уставившись в потолок, и ничего не могла с собой поделать…

Сахэн, девушка служанка старше меня, с которой я почему-то крепко подружилась, понимающе глядела на меня.

— Уж не влюбилась ли ты? — лукаво спросила она. — И не думаешь ли ты о неком красивом юноше вместо того, чтоб думать о своей хозяйке?

— Ты что хочешь сказать?!? — почему-то с гневом вскочила я, яростно опровергая такое нелепое предположение. — Я то и видела его всего два раза! — яростно выдохнула я.

— Ага! Так тут замешан мужчина! — восторженно вскричала она, а я отвернулась, поняв, как выдала себя.

— И вовсе я о нем не думаю, — отвернувшись, хмуро буркнула я, а Сахэн засмеялась, хлопнув в ладоши.

— То-то ты бросаешься на всех, — ухмыльнулась она.

— Ни на кого я не бросаюсь, — воскликнула я, оправдываясь. — Это мое нормальное состояние…

Сахэн толкнула меня на кровать, сбив с ног, и засмеялась, повалив и растрепав волосы:

— То-то ты вздрагиваешь от вида всех высоких мужчин и аж вытягиваешься, если видишь… Видела бы ты себя со стороны… Расскажи, — коварно попросила она. — Клянусь, полегчает!

— Он меня никогда не полюбит! — тоскливо сказала я. И неожиданно разрыдалась. — Он не любит… — сквозь слезы я что-то выкрикивала… — Не ищет… Я не красивая… Вокруг него такие красавицы… Он до сих пор меня не разыскал! — вырвались у меня за слезами невнятные отчаянные слова, как крик, полные тоски и горечи.

От слез я просто ничего не видела и не понимала.

— Успокойся… ну успокойся ты… — я даже не сразу поняла, что Сахэн вот уже десять минут ласково и немного испуганно успокаивает меня, как ребенка, прижимая к себе, напуганная моей неожиданной вспышкой и странной бурной реакцией, а я уже долго ничего не слышу и не вижу, что-то вскрикивая. — Боже, да у тебя все серьезно, я не подумала… Успокойся… — она прижала мою голову, как маленького ребенка, поглаживая ее, успокаивая…

Наконец, сообразив, что я вела себя как дурочка, я, попытавшись удержать и вытереть слезы, отстранилась. Я тщетно кусала губы, стараясь напудрить свое покрасневшее лицо.

— Извини, я сорвалась… сама не знаю, что на меня нашло, — буркнула стандартную фразу я. Но я действительно не знала, почему веду себя как маленькая дурочка.

Сахэн была слишком напугана моей вспышкой и боялась, наверное, спровоцировать нечто подобное. Потому она не сразу заговорила, но когда заговорила, это было словно ходьба по минному полю.

Потом она вдруг что-то сообразила.