— Не надо, я поняла, — сказала я.

— Некоторые стервы, — сказала Чара, — из тех, кто ведет естественную в смысле соединения половую жизнь, а не извращения, таким образом собирают из мужчин энергию настолько, отбирая от них в свое лоно семя, что их чисто половая, женская, низшая привлекательность, как говорят "сексэпл", или желания, становится будто бешеной. Здесь именно работает энергия. Именно, чисто низшая, а не душевная женская энергия такова, что мужчин часто просто скручивает от самого низкого желания при одном виде этих стерв. А люди удивляются. Эти лярвы иногда просто "выпивают" своим лоном мужчин до полусмерти, снова и снова возбуждая бедрами их сами в себе, не выпуская наружу мужчину, сами же расцветая по-женски их энергией. А те скоро не могут отказаться от удовольствия, поскольку это вроде внешне и не извращение, получая чудовищную сексуальную зависимость от лярвы. Но учти, что это очень быстро карается половыми болезнями и гибелью души. И что в деле обретения истинной любви это не поможет тебе не на шаг. Хоть мужчине это иногда приятнее извращений, ибо не доставляет отвращения, а женщина незаметно расцветает при нормальной половой жизни, делая своим чисто половым магнетизмом и живительной энергией себя притягательнее для мужчины, заставляя его отдавать себе еще больше.

— Так-так, значит вот как мы вовсе не доставляем удовольствие мужчине! — сказала вслух я.

— Ты же попросила естественный способ! — рявкнула совершенно выведенная из себя Чара.

— Так ты используешь такой способ, чтобы наказать своего Иванэ?

— Такое наказание иногда себе дороже. Ибо мужчина становится вялым и неактивным. Это возможно лишь тогда, когда уже существует переключенность внутри мужчины и меня на любовь, то есть возбуждение уже все равно уходит в притяжение друг друга. В любовь. Но это опасные игры. Я использую это лишь в качестве некоего стартера, когда наша "игра" затягивается непрерывно на несколько недель, как свою лепту. Чтоб он тоже получал максимальное удовольствие в перерывах, когда отдыхает от "скачки" и ласкает меня руками, возбуждая меня снова и снова. Чтобы не давать общему возбуждению прерваться, а нам заснуть, его же разогреть снова. Получается, что наше удовольствие фактически непрерывно, как перманентное возбуждение, хоть иногда внешне мы вроде полу спокойно выцеловываем и наслаждаемся друг другом. Или чтоб забрать у него энергию, которую он мне не додал, поскольку мой муж совершенно определенно контролирует семяизвержение и часто не желает терять свою энергию.

Но это уже когда я устала, дети и муж требуют внимания, а сил психических не остается. Но это уже темная сторона, когда ты навроде стервы.

— Хотела бы я так уметь!

— Да, — лицемерно вспомнила Чара, — таких женщин, я забыла, так и называют лярвы. То есть тянущие жизненные силы как вампиры…

— Обязательно надо меня уколоть! — возмутилась я.

— И помни, что при этом я все равно не имею вожделения, как это было бы просто при распутстве, ибо у меня есть любовь и умение только усиливать ее. Потому такие штуки опасные, ибо можно погрузиться не в любовь, а в вожделение. Многие даже не поймут, что чистое чувство — это возможно. И лучше, говорю тебе от всей души, этого не делать.

Я только качнула головой. Поживем до брака, увидим.

— И еще один нюанс, о котором многие не знают. Семя мужчины, поступая в лоно женщины, половой орган, и только туда, гормонально гармонизирует ее с мужчиной, ибо там не только зарождающие клетки. Заставляя ее подстраиваться к его телу, делая их ближе и физически гармоничнее друг другу. Происходит, так сказать, физическое подстраивание, пригонка организма женщины к телу мужчины, гормональная и генетическая подстройка, ассимиляция ее психики с его телом, когда оно становится словно родным и близким, словно своим, а не чужим, когда мы не замечаем даже иногда резкие запахи, которые так резки в чужом мужчине.

Таким каналом происходит привыкание тел к друг другу, обмен телесной информацией, обретение общей физиологии любви, так сказать цикла единого тела, когда супруги как одно и не замечают этого. Физиология любви обоих стала личной и словно бы не отмечается.

— Я поняла, — коротко проинформировала я. — Я давно о подобном догадывалась, глядя на супругов.

— И еще одно важное, — его энергия в тебе, которую ты ассимилируешь, гармонизирует обе ваши психики, обе ваши психические энергии, когда ты становишься в некотором роде частью его души, начинаешь чувствовать его мысли и чувства как себя, ибо он регулярно отдает тебе часть своей души, низшей накопленной половой энергии индивидуально. Таким образом ты становишься в некоторой мере настоящей его частью, а он твоей, ибо отдал часть себя тебе. И это делает вас не только притягательней друг к другу, как к своей половинке, но и позволяет ощущать друг друга, отзвучать друг другу чувствами, ибо вы и в самом деле стали одно. Древняя легенда о сотворенной из тела мужчины женщины, ставшей как его собственная плоть, не врет. На самом деле мудрецы хотели так утвердить одну из физиологических истин бытия двоих. Только это на уровне психической энергии, энергетической физиологии брака. Ведь психическая энергия — это сознание, точнее сила сознания, хотя и накоплена она вполне физиологически, и мужчина, отдав ее слишком много, не может ни творчески мыслить, ни творить. Объединяясь, получая во время медового месяца семя мужчины в больших количествах, вы поистине таким первичным варварским образом становитесь одно с мужем, чтобы на этом фундаменте обрести уже полную настоящую сердечную гармонию. Но я что-то не помню, чтобы в это самое время они создавали что-то особо гениальное. Скорей гениальные произведения создавали отвергнутые мужчины.

— Любящие получают общее сознание?

— Не обманывайся. Это скорей женщина подстраивается сознанием к мужчине. Хоть и он тоже ее чувствует через частичку себя, своей психики в ней. Физиология — это вроде первичного моста. А подлинная гармония приходит на основе сердца и духа и достигается в любви или сознательным духовным гармонизированием, внутренней дисциплиной. Но физиология семьи как бы подает ей первичную помощь, облегчение, дает первый толчок.

— А почему женщина подстраивается? — возмущенно спросила я.

— Потому что природа устроила так, что мужчины физиологически взрослеют гораздо позже девушек. Они еще подростки, когда юная женщина уже сформировалась. И тут нет никакого унижения — наоборот, мужчина сначала должен достичь чего-то в жизни, стать на ноги, обрести мощную индивидуальность, мастерство, чтобы юная девушка полюбила его. А ее психика наоборот, должна быть еще гибкой, пластичной при вступлении в брак, ее юная психика словно облегает, обтекает психику избранника, с помощью психических механизмов и физиологии брака. Она должна обрести свою мощь чуть позже, иначе никакой брак не выдержал бы столкновения двух мощных индивидуальностей со своими особенностями. Потому для мужчины настоящая девичья любовь служит как бы мерилом достижения, подтверждения выработки мощного духа, нахождения себя. Это словно экзамен. Без нее настоящий мужчина не будет уверен в себе — он знает, что ничего не стоит, экзамен жизни он не выдержал. А девушки, расцветая, влюбляются в зрелых, достигших чего-то мужчин — это зов природы. Подлинно сильная любовь, а не увлечение, основанное на смазливости личика какого-нибудь красавчика, природой утверждается лишь там.

Я рассмеялась.

— Ты знаешь, горячо! — сказала я. — Я просто вспомнила все известные мне популярные женские романы как отражение скрытых женских чаяний. В них в большинстве юная девушка влюбляется уже в реализованного, зрелого человека, — творца, миллиардера, успевающего бизнесмена, политика, художника, певца — в расцвете сил и добивается его любви. Везде возрастной и психологический разрыв. В крайнем случае — встреча с тем, кого любила в юности — когда он уже возвращается чего-то достигшим, реализованным, мощным, когда он уже зрел. И редко — о счастливой любви слюнявых юнцов. Трагедии есть, а вот о счастливой любви… Такой притчи что-то не встречала.