Лекарь опять затараторил и попросил у меня прощения и разрешения посмотреть руки.
— Пусть он отвернется. Ничего я перед ним делать не буду! — хмуро выпалила я, показывая на рослого хулигана.
— Если я ее отпущу, она может меня убить, — справедливо заметил тот, — и никто ее не осудит… Я могу снять ее одежду не глядя, на ощупь, — предложил, по его мнению, "компромисс" он.
Стоящая и наблюдающая за мной тэйвонтуэ подавилась от смеха.
— Вы наглец! — выдохнула я.
— Меня зовут Карен! — поправил меня тэйвонту.
— Мне на это глубоко наплевать! — сказала я. А потом меня озарило: — Вы со мной заигрываете! Вы ревнуете к Радому, как Шоа!
Тот только хмыкнул.
— Я бы и рад — чтоб избежать твоей ненужной боли от расставаний с Радомом. Он, кстати, по слухам, потерял голову! Было бы неплохо, чтоб ты увлеклась мной…
— Тогда тебя убьют ее тэйвонту! — это ухмыльнулась тэйвонтуэ, обобщив сразу оба его предложения — во-первых, чтоб с меня сняли одежду, а во-вторых, чтоб я в него "втюрилась"!
— Это лучше, чем если она сдохнет, — тогда ее отец лишит меня чести, — огрызнулся он. — Ты бы видела, во что превратилась ее рука — она почернела от и-цэра-яда, а она даже не приняла противоядия. Вот, погляди, что мы вытащили только из одной ее правой руки! — он кинул тэйвонтуэ три стрелки, вытащенные у меня из руки.
— Ах! — у нее рот раскрылся. — Они же разных… — она подозрительно замолкла.
Сколько она за сегодня убила? — потребовала она.
— Откуда я знаю! — гневно ответил тэйвонту. — Спроси у ее идиотов, которые сумасшедшую выпустили гулять без охраны и врача… Еще немного, и она будет невменяема как Та…
Лекарь опять залопотал что-то свое, показывая рукой на мою вторую руку…
— Аниа, — ласково сказал бывший "аэнец", будто обращался к маленькому ребенку, — дай нам осмотреть тебя…
— Я крестьянка хохотушка! — почему-то нелепо уперлась я. — И я ухожу! И я хорошо себя чувствую, — почему-то я против воли зевнула.
— Хохотушка! — так же терпеливо продолжал он. — Ты действительно талантлива! — подсластил он пилюлю. Если б я не уловил твой запах и запах Радома, я даже в это бы поверил, так хорошо ты замаскировалась… Пять балов! Хоть я тебя и не видел шесть лет, но ты потрясающе маскируешься… — он явно льстил, а у меня слипались глаза.
— Домой хочу… Спать хочу, — сказала невпопад я, пытаясь удержать сонливость.
Я увидела встревоженные лица. — Пустите меня, я не знаю никакую Аниу…
— Аниа, — терпеливо продолжал он, будто я была совсем младенцем, — ты действительно талантливо играла. Только надпись на твоем арбалетике и броский богатый перстень Властителя на твоей руке заставили меня понять, кто ты.
Тэйвонтуэ явно умирала со смеху. Если б не ваш шлем, меч и усы, то вас бы никто не узнал в этом девичьем платье, — сдавлено прошептала она цитату из какого-то рассказа. Тэйвонту бросил на нее гневный предупреждающий взгляд. Но она только хихикнула.
— Запах Радома такой сильный, что ты могла бы им отпугивать черных тэйвонту, — продолжил он, — Это сразу наводит на мысль о тебе…
— Уверяю вас, если Аниа встретит вас, она вас не поймет, — устало возразила я. — И скажет, что ее никогда здесь не было и ни в кого это дивное дитя не стреляло. И ее тэйвонту и отец скорей всего подтвердят это… И еще привлекут за распространение клеветы…
— Тем более, если ты крестьянка, ничего странного не случится, если ты покажешься врачу…
Его уговоры успокаивающе действовали на меня, а голова немного кружилась. Что за гадость мне дали… Смейтесь, смейтесь, я еще посмотрю, как вы засмеетесь, когда вы узнаете самую главную шутку — я не Аниа. Голова моя закружилась, и я просто рухнула на пол.
— О Боже! — сказала тэйвонтуэ, поспешно кинувшись ко мне. Я не помнила, как меня раскутывали… А когда увидели тело, то все трое сдавленно ахнули…
— Господи!
Я как-то отстраненно видела себя через двойное отражение в зеркале в углу через зеркало на потолке. Только тренированный взгляд мог увидеть себя в таких отражениях… Но я воспринимала все как-то отстраненно и сонно… И мое тело было все синим, вернее, темно синим с черными разводами — плащ Радома хоть и не пускал стрелки арбалетов внутрь тела, но удар оставался ударом, причем страшным… И направленным в точке, так что везде в точках удара кожа была прорвана. Аэнская сетка это аэнская сетка, но это все же просто сетка, хоть и непробиваемая, и представить, какую боль причиняет вам удар арбалетной стрелки, хоть и в сетку, может только тэйвонту, который это пережил…
Аэнец оттеснил их от меня, начав хлопотать надо мной.
— Сколько же раз в нее сегодня стреляли? И скольких она сегодня убила? — потрясенно спросила тэйвонтуэ, открыв рот. — И почему она до сих пор жива? Это что, ночь белых ножей?!
— Не знаю! — хмуро буркнул тот, исподлобья разглядывая мое тело. — Ах, Боже, плащ Радома! — наконец удовлетворенно сказал он, хлопнув себя по лбу. — Как я раньше не догадался… — довольно сказал он.
Аэнский лекарь только что-то себе презрительно хмыкнул.
— Догадался! — презрительно добавила тэйвонтуэ.
— Одно не понимаю, как мог Радом дать ей свой плащ, он же никогда другим не дает свою одежду? — растеряно сказал тэйвонту.
Если до этого тэйвонтуэ поглядела на него презрительно, то теперь она снисходительно и свысока глянула на него так, хоть и была ниже, будто он маленький мальчик-идиотик. И не понимает самых простых вещей.
— Не хочешь же ты сказать, что он сам ей дал?!? — возмущенно воскликнул "идиотик".
— Ты еще не знаешь, что такое Любовь! — высокомерно сказала тэйвонтуэ, сделав задумчивое лицо. — Мужчины и не на то способны… — мечтательно вздохнула тэйвонтуэ…
Пока они болтали, лекарь тем временем закончил промывку и разделку моей спины, заштопал и отвернулся, подбирая какое-то питье.
Я перегримировалась так же лежа на спине, смотря в зеркало на потолке, осторожно накинула плащ Радома, и скользнула неслышно за тэйвонту, благо тэйвонтуэ мечтательно отвернулась. А сам тэйвонту, беседуя с ней и не глядя на меня, стоял сейчас ко мне спиной. Я сыграла аккурат в шум новых входящих, так что мое оружие, особенно арбалетик Ании и деньги перекочевали ко мне фактически без помех. Что-что, а воровать я умела… В третий раз — ухмыльнулась я. И каждый раз с прибавкой! Перетянув плащ на себе как платье, я подошла к аэнцу. Что растерянно смотрел на место, где я только что была, и тщетно крутил головой по сторонам, в поисках меня… Черное не так бросается в глаза, — подумала я, особенно если ты только что была в белом, а зал по прежнему полон прибывающих раненных. Оно дало мне просто хладнокровно пройти, фактически невидимой, как обычной раненой, аж за спину уже тэйвонтуэ, под стенку. И теперь хладнокровно наблюдать за тем, как они оба растерянно осматривают зал, крутя головой, в поисках меня и даже не предполагая, что я смогла бы проникнуть им за спину, когда там всего полметра и они же сами только что туда смотрели. Они не могли представить меня там, ибо только что отвернули оттуда лицо.
Да и моя потеря сознания, как ни крути, была подозрительно близкой к месту.
Я осторожно присела на стул, в удовлетворении тихо вытянув ноги, и теперь вовсе стала невидимой для тэйвонту, ибо спина тэйвонтуэ, опершейся на этот маленький столик, полностью закрывала меня и мое лицо.
— Удрала! — ахнул тэйвонту. И явно разозлился, засуетившись. Он же автоматически держал выход отсюда в поле зрения, и слишком на этом зациклился, тогда как я никуда не убегала, а просто прошла в другом направлении. Обычная психология. Плохая у них подготовка! А еще меня упрекали в ненаблюдательности!
Тэйвонтуэ захихикала.
— Теперь именно ты войдешь в анекдоты, Карен!
— Ну, нет! — сказал он сквозь зубы и мигом кинулся к двери. — Ей от меня не уйти! Я ее сам доставлю принцу Сариа, иначе завтра она скажет, что это все клевета и мираж! — невнятно выдохнул со сжатыми губами он и исчез.
Я ухмыльнулась — я нисколько не сомневалась, что так Аниа и скажет, еще и поддернув нос. А на него еще и посмотрят, как на дурня. Что он выдумывает!
