Мне пришлось сматывать отсюда удочки на всей скорости, ибо все это видели сотни людей; хоть я и раньше нельзя сказать, чтоб я не спешила…
Вообще, на людях, Дар вел себя отвратительно. Норовил убивать людей, а когда за мной погналась стража, развернулся и не успокоился, пока не загнал их на крыши и деревья. Мне пришлось здорово попотеть, чтоб они не кинули копьями или не выстрелили из арбалета, пресекая их поползновения.
— Ну, знаете, это никуда не годится! — возмущенно подумала я. Рисковать мной ради ничтожного удовольствия раздавить какого-то червяка! Четыре ножа, отобранных у черных потеряла! Да и тэйвонту не сели мне на хвост только чудом…
Мы вырвались из города во весь опор, опасаясь погони. Пойди теперь докажи, что священник у меня вызывал чувство гадливости. Да и первый напал! Честное слово!
Я, клянусь, уловила его агрессивное намерение, прежде чем бросила нож…
Забрав того воина, которого надо было сдать аэнцу, но сейчас сняв его с "креста" и перекинув через седло тело, я несколько дней выжимала из кобыл все, что можно, пересаживаясь с одной на другую. Жаль, конечно, воина, но погибни я, никто не стал бы искать никакого аэнца, — подумала я… Да и вообще — его никто бы не нашел его там… Хотя совесть мою что-то тревожило… Я решила бросить его первому же крестьянину, дав ему денег, чтоб он довез его до города на подводе в покое и мире, и сдал дурня аэнцу… Тем более что денег у меня отчего-то прибавилось…
Дар быстро отдыхал. Вообще-то он мог бы скакать целый день с такой ношей и сам, но зачем палить коня? Когда их много и разные?
Не то, чтобы я очень опасалась, что меня догонят. Я смелая. Я, может, опасалась за то, что будет с невинными людьми, которые меня догонят…
Да и неприятно это — всякое бывает.
К тому же мне очень не хотелось, чтобы это были тэйвонту, которые меня видели…
Мы мчались бешено.
Нет, не удирала, конечно, ведь я скакала вперед к цели, не правда ли!
Кони привыкли ко мне. Очень даже милые лошадки, если не сориться. Я объездила уже половину из них. Хотя я бы не сказала, чтоб им слишком нравилось это занятие. Зато Дара и Белочку я тренировала во всю. Откликаться на мой неслышный свист. Находить меня по запаху. Прыгать через такие препятствия и барьеры, от которых нормальный конь загнулся бы. Переходить пропасть (сначала ручей) по перекинутому бревну. Повиноваться даже не уколам пальцев или нажатиям сандалий, а моим мысленным импульсам. Мало кто знает, что животные чутки к мыслям хозяина. И если воля-мысль оператора сильна, то иногда он может при тренировке и распознавании составлять с хозяином единое целое. Без слов.
Ты просто передаешь ему мощный образ желаемого. В мгновенном чувстве. Вроде заостренном на острие. Эта мысль, это чувство охвата всех деталей словно укол, если воля направлена. Всякий раз, когда Дар угадывал мою мысль, я щедро награждала и ласкала его. Надо сказать, ему самому нравилось подчиняться мне и выполнять мои мысленные приказы, становясь как бы моим продолжением. Белочка вскоре начала ревновать его ко мне. В смысле, что я ему уделяю больше внимания, чем ей, а вовсе не как кобыла. Поверьте.
Надо сказать, что я сумасшедшая. Потому что по непонятной причине такая тоска меня каждый день одолевала по Радому, и такая непонятная тяга к нему, что я подолгу плакала по нему втихомолку каждый день. Иногда я не выдерживала, и, когда никого не было, распустив рубашку на грудях, подолгу звала его во весь голос: Рааадооом! Рааадооом!
И тогда мой жалобный голос разносился на многие километры. Я даже не знаю, что думали при этом, если кто слышал. Да, и, признаться, мне это было абсолютно все равно. Мне всегда было наплевать на чужие перешептывания. Делай что нужно, и пусть все говорят что угодно — так говорил тренер.
Но в целом я не чувствовала времени — я упорно работала в реальной жизни…
Меня не волновало, сколько прошло времени, сколько дней — я его (время) не воспринимала… Мне было важно только достижение, и вот в критериях достижения я и воспринимала время — все остальное, сколько бы тренировки не длились, просто куда-то проваливались… Это моя черта — полное, абсолютное сосредоточение мне заменяет время… В этом сосредоточении времени нет, сколько бы ты не тренировалась или не пыталась нечто сделать… "Нет" в буквальном смысле, как в глубокой мысли, где ты просто не чувствуешь времени… Ты просто проваливаешься в тренировку — абсолютную, отчаянную, невозможную, полностью поглощенная ею, а сколько миллионов раз ты прошла, сделала — это тебя не волнует, как во сне, хотя время безумно насыщенно… Но ты настолько сконцентрирована на проблеме, что тебе не с чем сравнивать — ты просто сама становишься проблемой, тренировкой — это твое чувство, это твоя жизнь, твое Сознание — это ты!
Тебя не тяготит повторение, ибо это Сознание, когда тренировка становится чувством — настолько ты погружена в нее. А то, что ты используешь Мысль в процессе тренировки непрерывно, облегчает ее…
Я люблю тебя, Радом!
Но я хоть занималась днями…
Удары рук… Постановка… Кое-что вспоминалось по ходу тренировок — руки словно сами вспоминали нужные и правильные движения… Руки… Потом ноги.
Хотя я наработала все виденные у Шоа удары, я ставила до безумия пока только два основных удара ногой — прямой с выбросом согнутой в колене ноги вперед и боковой от бедра. Причем фокус отработки — это коленная чашечка и пах, реже — солнечное сплетение. С юношеским максимализмом я вообще раньше считала, что удары ногами выше пояса неэффективны. Но с годами пришло понимание, что в бою абсолютно каждый удар из любого положения может пригодиться, когда, как говориться, ты вошел в контакт.
Вообще-то начинающие не всегда обращают внимание, что большинство ударов эффектны не столько в атаке, сколько в контратаке против первым ринувшегося сквозь границу противника. Или уже в "контакте", когда ты добиваешь оглушенного, сбитого, потерявшего равновесие или правильную защиту врага.
Тогда твоя жизнь может зависеть от своеобразного удара, которым ты пробиваешь в мелькнувшую щель в обороне. Тогда от твоего владения ударами самого разнообразного вида покупается победа. Особенно ценны все эти удары в бою против многих соперников, тем более, если они сражаются не только с тобой. Это когда живой военный бой, взятие застигнутой врасплох банды, прорыв в стан врага и т. д., а не просто спарринг. Тогда надо убивать с любой стойки.
Я же вообще чаще всего предпочитаю использовать ноги только для ударов в колено или в пах, или же для удерживания противника на расстоянии и контрударов по его выброшенным в ударе ногам. Высокие удары работаю лишь там, где я наверняка превосхожу противника либо в реакции и мастерстве, либо в организованности, то есть застигаю врасплох. Потому что высокие удары ног словно созданы для бросков и подсечек врага. Впрочем, когда они оттренированы до невозможности, то и тогда они не совсем безопасны.
Но удар в колено надо особо отрабатывать на точность и умение абсолютно точно попасть в чашечку. Видя лишь глаза врага.
Ноги должны работать абсолютно точно вслепую, в крайнем случае, лишь периферийным зрением. Для этого удар ногой и подсечки, должно отработать до такой степени, чтоб с закрытыми глазами не промахиваться и вообще не замечать работу ног, не отвлекая внимания на работу руками. Вообще каждая рука и нога должна работать как самостоятельная боевая единица, то есть со своим собственным вниманием. Для этого внимание должно быть минимум расчетверено, причем у всех боевых орудий должно быть еще и общее естественное сознание, видящее весь бой в единстве. Для этого полезно тренировать игру одновременно на четырех инструментах, где каждая рука и нога ведет свою партию, как это делают бродячие музыканты. Полезно тренировать одновременные разные движения для каждой руки. Полезна элементарная игра на клавире, где каждая рука ведет самостоятельную партию, а лучше вообще тренировать разные мелодии. Полезно делать несколько дел одновременно. Полезно учиться слушать нескольких человек одновременно. Полезно играть на клавире, одновременно слушать другого человека и запоминать, что он говорит и при этом еще самому говорить или даже диктовать сразу двум человекам одновременно. Полезно записывать одновременно сразу двумя руками разные тексты, диктуемые разными людьми или даже считываемыми одновременно сразу с двух разных книг, находящихся в периферийном зрении тэйвонту. Полезно читать сразу целую страницу книги — но это для развития цельного восприятия множеств признаков с их дроблением — это в цикле тренировки внимания и наблюдательности. Полезно читать сразу две-три книги…
