— Вы пришли на исповедь, сын мой?

От неожиданности он вздрогнул и повернулся, в упор взглянув в глаза священнику.

— Да, – ответил Саймон, краем сознания с удивлением прислушиваясь к своим словам.

— Идемте, – священник повернулся и пошел в сторону исповедальни.

Саймон последовал за ним.

— Я пришел покаяться в грехах, – тусклым голосом сказал он, покосившись на размытый силуэт пастора за решетчатой стеной.

— Сюда все приходят именно за этим.

— Я пришел покаяться в убийстве.

Силуэт за стеной замер.

— Вы уверены, сын мой? – осторожно спросил пастор.

— В том, что я убийца? А как еще назвать человека, отправляющего на смерть тысячи неродившихся детей?

— Вы инженер-генетик? – облегченно вздохнул пастор. – Сейчас многие из вас приходят каяться.

— Я руководитель центра в Брюсселе.

— Да, я вас понимаю. Это высокая ответственность.

— Но и не меньший грех, – Саймон опять посмотрел на разделявшую их стенку.

— Я рад, что вы сами готовы покаяться. На это нужна большая воля.

— Но отче..., – Саймон запнулся.

— Я знаю, вы хотите совета, – в голосе священника послышалась грусть.

— Пожалуй, да. Скажите, что мне делать теперь? Всю жизнь я принимал решения сам, но сейчас, когда это так необходимо, я ничего не могу придумать. Мне нужна ваша помощь.

— Я могу отпустить вам ваши грехи, но не мне решать за вас ваш жизненный путь. Обратитесь к Богу.

— Не вы первый мне это советуете, но где его найти?

— Ищите его в себе. И в Библии. Ну, а я сделаю свою часть работы. Встаньте на колени, сын мой.

Саймон повиновался. Холодный каменный пол обжег и пробрал до костей. В тесной каморке исповедальни, скорчившись, бывший инженер сомкнул руки и склонил голову. Прочитав короткую молитву, пастор осенил Саймона крестом и добавил:

— Я отпускаю вам ваши прегрешения во имя отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

— Спасибо, отче.

— Благодарите Бога.

Саймон поднялся и молча вышел из исповедальни. Он уже знал куда ему идти, решение пришло и в душе его было чисто и светло.

На пути на вербовочный пункт Саймон разглядывал старый Ковентри, родной город, где прошли его детские и школьные годы. Где-то здесь жила и его первая любовь – девочка с зелеными глазами и русой косой, та, которой он так и не решился признаться перед отъездом в университет. И возможно Саймон попытался бы найти этот дом с настоящей черепичной крышей и каминной трубой, и многие другие достопамятные местечки, но сейчас его вела цель, его решение не давало ему и минуты покоя. Вскоре старинные окраины города закончились, маленькие игрушечные домики с травяными лужайками заслонили бетонные великаны в сверкающем на солнце стекле.

В вербовочном центре было тихо, хотя люди постоянно выходили из кабинетов или, проходя через холл, останавливались у бюллетеней, чтобы выискать в них что-то полезное для себя. Саймон, не задерживаясь на входе, прошел в приемную, где его встретила секретарша.

— Вашу идентификационную карту, пожалуйста, – девушка по ту сторону стола взяла протянутую Саймоном карту-дискету и вставила ее в прорезь дисковода.

Монитор мигнул, выдавая данные.

— Саймон Мерфи, – прочитала она вслух. – Квалификация: врач-евгенист, терапевт.

— Да, все верно, – подтвердил Саймон.

— Вы хотите наняться на корабль по первой специальности? – девушка подняла на него глаза, украшенные по последней моде контактными линзами с вертикальными "зрачками": Саймон поежился.

— Нет, – после секундного замешательства сказал он, девушка выжидательно замерла над клавиатурой. – Я хочу наняться врачом-терапевтом.

Махнув обесцвеченными ресницами, она бодро настучала что-то на клавиатуре.

— Вы выбрали планету, на которую собираетесь лететь? – девушка одарила его улыбкой.

— Ригель-III, – твердо ответил Саймон.

Секретарша подтвердила требование.

— Куда мне теперь? – растерянно спросил Саймон.

— Пройдите в двести четвертый кабинет и получите ваши подъемные, – она уже потеряла к посетителю всякий интерес.

Вежливо поблагодарив, Саймон вышел в коридор, радуясь, что избежал второй встречи со взглядом девушки. Вслед за ним в комнату зашел следующий волонтер. Поискав взглядом табличку с номером двести четыре, Саймон отправился вглубь по коридору.

В двести четвертом кабинете ему не глядя протянули электронную кредитную карту, где было что-то около трех тысяч. Серый клерк в невзрачном костюме посмотрел мимо Саймона и поинтересовался, долго ли тот еще будет занимать его рабочее время. Раньше подобное хамство вызвало бы у Саймона бурю гнева и клерку пришлось бы пожалеть обо всем сказанном, но сегодня ему было безразлично: клерк оставался здесь, а у него впереди цель. Он оправдает данный ему еще один шанс. Вся его оставшаяся жизнь будет искуплением за грехи. Клерку этого не понять.

Подъемных оказалось достаточно много даже для того, чтобы отослать часть денег Джулии и Питеру. Для этого надо было найти отделение банка и Саймон вышел на улицу. По асфальту частили пятнистые тени от крон огромных ильмов, росших по обочине. Ближайший банк оказался в двух кварталах, но Саймон так и не дошел до него. В небольшом переулочке, сохранившемся с незапамятных времен, он увидел невысокий шпиль и дубовые ворота монастыря. Старая каменная кладка стен была похожа на те, что рисовали в иллюстрациях на тему римского владычества на берегах Альбиона. Седой мох, чудом уцелевший в сердце огромного мегаполиса, неровными космами свисал из щелей между известняковыми глыбами.

Ворота оказались приоткрыты и Саймон вошел в монастырский двор. В храме шла служба, на обедню собрались почти все монахи и немногие прихожане. Над темным шпилем золотился крест и рука Саймона сама вспомнила знакомое еще с детства движение: осенив себя крестом, он вошел под свод. Переход из яркого солнечного дня в полумрак сырого здания заставил Саймона прислониться к стене. Чуть погодя, когда глаза привыкли к скудному освещению, создаваемому десятками свечей, он прошел вглубь и остановился у прохода в боковой неф. Служба судя по всему началась уже давно и сейчас подходила к концу. Прихожане по одному выходили, растворяясь в ярком проеме двери.

И только здесь и сейчас Саймон понял, что его искупление пришло, он нашел свой путь, тот, который ему подсказал Бог внутри.

Когда служба окончилась, Саймон приблизился к настоятелю монастыря, и тот обратил на него внимание:

— Вы что-то хотели спросить?

— Да, отец-настоятель, – Саймон не испытывал ни тени сомнения.

— Я понял это еще во время службы, – ответил аббат, широким жестом приглашая его за собой.

— Я хотел бы стать послушником, – пояснил Саймон свою настойчивость, когда они уже сидели в рабочем кабинете.

Аббат удивленно поднял брови:

— Вы уверены в своем решении? Это очень серьезный шаг.

— Да, я абсолютно уверен.

Саймон приготовился защищать свое решение, но аббат лишь спросил:

— Кем вы были раньше?

Саймон заметил, что вопрос был задан так, как будто ему дали добро.

— Я руководил евгеническим центром.

Аббат понимающе кивнул:

— Я так полагаю, вам уже отпустили грехи. Но вы жаждете большего. Вам нужно искупление.

Саймону стало немного неудобно под всепроникающим взглядом настоятеля, но он пересилил себя и ответил утвердительно.

— Искупление дается не всем и не всегда при жизни. Но, я приветствую ваш шаг, – аббат достал большую тетрадь в кожаном переплете и взял ручку.

Не отрываясь от письма, он спросил:

— И все же, зачем это вам именно сейчас? Ведь люди идут к подобному годами.

— Видимо я тоже неосознанно долгие годы шел именно к этому решению, – ответил ему Саймон и добавил. – Через неделю я отправляюсь на Ригель-III.

Аббат оторвался от своего занятия и с удивлением посмотрел на собеседника:

— Этот день воистину счастливый, и Господь услышал мои молитвы. Вы посланы провидением. Отец Маккензи отправляется с миссией туда же, но нам крайне необходимы умные люди. Подождите, я попрошу его зайти к нам. Позже мы все обсудим.