— Разумеется. Карантин это неизбежная мера. Но в силу разницы клеточной структуры микроорганизмы Ригеля III не способны вызывать болезни у земной фауны и флоры. Со временем, конечно, произойдут мутации, но генная инженерия предупредит их значительно раньше. Это самая пригодная к колонизации планета. Единственным ее недостатком является скудность незаболоченных земель и природных ресурсов. Однако Ригель-I и Ригель-II, подобные нашему Меркурию, смогут стать промышленной базой для колонии. Толиман-II...

— Скажите, а у Ригеля не существует больше планет? Ирэн Адлер, журнал "Пари".

Эйнджил терпеливо подавил раздражение и объяснил:

— Это двойная звезда и поэтому гравитационные силы в ней не позволили возникнуть более крупным планетным системам. Зато там очень много "строительного мусора" – метеоритов... Так вот, Толиман II по размерам едва превышающий Марс, по климату также очень на него похож. Это холодные бескрайние пустыни с небольшой цепью пересоленых, высохших экваториальных морей. От некогда пышной флоры и фауны там остались многочисленные водоросли, мхи и лишайники, а так же примитивные членистоногие – что-то вроде наших ракообразных. Эта планета сурова по климату и вряд ли сможет прокормить себя сама. В этом ей поможет Ригель III. Толиман I чем-то похож на Луну и интереса для нас пока не представляет.

За это время на экране промелькнуло десятка полтора бедных ландшафтов, от которых просто веяло холодом.

— Гораздо менее удачным был полет к Проксиме Змееносца или Летящей Барнарда. Это очень тусклый красный карлик с обилием планет. Их аж двадцать четыре. Пригодной для жизни оказалась только одна. Еще на одной, Барнард-IV, мы обнаружили остатки возможной цивилизации. Сейчас это пустынный мир. Барнард-I – голый каменный шар, богатый редкоземельными металлами. А вот Барнард-II крупнее Земли в два раза и окутан очень плотной атмосферой, благодаря которой там вполне сносный климат. Из стодневного года одна треть приходится на сезон бурь, а остальное напоминает весну переходящую в осень. Десятинедельное лето есть только на экваториальных островах. Жизнь здесь зашла в своем развитии несколько дальше, породив гигантских нелетающих птиц и два типа амфибий – хрящевых и костных. К сожалению, – здесь голос Эйнджила дал слабину, и он как бы нехотя продолжил говорить, – микрофлора здесь гораздо агрессивней. Поэтому-то три члена экипажа и проходят сейчас карантин на орбите, трое умерло на планете. Еще двое погибли в столкновении с представителями местной фауны. Однако и эта планета со временем будет представлять интерес для колонизации.

— Скажите, если на этих планетах будет обнаружена разумная жизнь, будет ли предприниматься попытка обращения их в ту или иную религию? Арсений Витицкий, еженедельник "Святое слово Руси".

— На этот вопрос вам ответит епископ Новосибирский и Енисейский Павел, – Эйнджил вежливо кивнул в сторону сидевшего рядом с ним в президиуме священника.

Однако тот к его огорчению ограничился немногословным ответом:

— Патриарх Александр III будет проводить по этому поводу всесвятейший собор, и я от его лица приглашаю всех здесь присутствующих посетить пресс-конференцию Патриарха, которая состоится на следующей неделе Новгороде.

— Журнал "Общество защиты животных", – со своего места, не представившись, поднялась какая-то вызывающе раскрашенная престарелая дама. – Ответьте, можем ли мы рассчитывать на распространение конвенции нашего общества на вновь открытые планеты?

Эйнджил внутренне простонал и ринулся в бой.

Мир лихорадило. Евгенические бунты прокатились от Сиднея и Канберры до Рейкьявика и перекинулись в Америку, набирая все большую силу. Знаменитый Чикагский Эмпайр Стейт Билдинг был цинично взорван боевиками-экстримистами пронегритянской организации "Черное дерево", ставшей во главе антиевгенических и расистских бунтов за океаном.

Россия, единственное государство, избежавшее этой чумы, судорожно готовилась противостоять китайской агрессии, обретавшей все более выраженные черты. Конфликты в прибайкальском регионе уже не вызывали гневной реакции Мирового Совета, став обычным делом.

В воздухе собиралась гроза. О войне не говорил никто, но ни для кого она не была секретом. Поэтому два важнейших события этого месяца в мире прошли мимо широкой печати: убийство главы евгенической программы Гарольда Лемерика и рождение двадцати двухмиллиардного ребенка. Население Китая приблизилось к отметке восемь миллиардов, в связи с чем император и премьер-министр в два голоса возвестили о принятии новой доктрины территориально-демогорафической пропорциональности, означавшей, что Россия, Австралия и Израиль должны поступиться территориями. Мировой Совет тактично промолчал в ответ. Зато демаршем выступила Япония, предложив России и Австралии заключить Азиатский пакт о взаимопомощи. Конференция в Старой Руссе решила этот вопрос положительно, а в Константинополе Россия заключила военное соглашение с Израилем. Круг замкнулся.

Мировой Совет осторожно выразил недоумение. В ответ Константин V инициировал импичмент координатору совета, и правительственный кризис позволил России вытеснить из него китайцев и получить подавляющее большинство мест.

Патриарх Новой Православной Церкви Александр III провозгласил всесвятейшую поддержку Вселенского Собора России и ее союзникам в предстоящей войне. В отместку по Европе прокатилась серия погромов, организованных китайской диаспорой. Руководители Испании и Франции выразили ноты протеста российской политике, в очередной раз призвав к миру. Германские государства и Великобритания заняли нейтральную позицию.

Едва не стал той последней искрой переворот в Новой Украине – он почти перерос в гражданскую войну. Китай высказал озабоченность положением своих соотечественников в стране, но Россия заявила, что добровольное вхождение Новой Украины в ее состав позволить предотвратить насилие по расовому признаку. Китай отступился. В это время Совет переходного времени Новой Украины был вынужден под угрозой затяжного кризиса и гражданской войны просить Константина V принять страну в состав империи. Недовольных почти не нашлось, так как угроза со стороны Китая перестала быть фикцией.

Панамериканский союз на волне русофобии обвинил Константина V и премьера Мережковского в разжигании антиевгенических бунтов в мире и в Америке в частности. Япония, выдвинув встречный иск о расовой нетерпимости к сынам Ямато на американском континенте, увеличила военное присутствие в зоне Гавайских, Галапагосских островов и на Ванкувере.

Еще больше накалило обстановку требование Китая сделать принцип пространственного перфоратора достоянием широкой общественности. Россия резонно ответила, что для этого необходимо будет делиться и технологиями, требуемыми для изготовления перфораторов. А это российское ноу-хау и огласке не подлежит по праву собственности. Дело оставалось за малым – кто первым объявит войну. Наступило предгрозовое затишье.

И среди этого молчания особенно ясно прозвучал голос Эйнджила, возвестившего о начале космической межзвездной экспансии. За долгое время смуты авторитет и слава его медленно и неуклонно росли. Оставив за спиной пост начальника проекта "Звездный мост", он шагнул ступенькой выше. Специально для него был создан пост международного координатора космической колонизации при российском императоре. Успех экспедиции отпечатал его лицо на каждой обложке и газетном листе. Массы телеконференций и интервью раздули его значимость до мировых масштабов. Прилавки запестрели разномастными биографиями "эйнштейна двадцать второго века".

Слава обрушилась на Эйнджила подобно Ниагарскому водопаду, и мир лег у его ног покоренный.