— Безобразие! И что они прикажут делать?! – громко возмутился Саймон.

В ответ на его реплику раздался гомон пассажиров, но голос стюардессы, вошедшей в салон, тут же прервал его:

— Уважаемые пассажиры, кампания "Российские авиалинии" выплатит компенсацию за причиненные неудобства и поможет с приобретением билетов на другие виды транспорта. Администрация кампании просит вас по прибытии обратиться к главному диспетчеру авиавокзала.

Толпа успокоилась, но Саймон продолжал тихо негодовать: "Интересно и как нам теперь добираться?" сосед Саймона осторожно тронул его за локоть:

— Извините, я нечаянно услышал ваш разговор. Я бы вам посоветовал добираться экспрессом "Русская Тройка". Он довезет вас как раз до места. Сойдете на Рязани-Первой. Вас есть, кому встретить?

— Да, нас будет ждать друг, – Джулия посмотрела на собеседника. – А вы местный? Судя по акценту, вы не русский.

Мужчина кивнул и пояснил:

— Да, долгое время мне пришлось жить в Бонне. А вообще, сам я родился в Киле. Двенадцать лет назад поселился с семьей в России. Перспектива работы, знаете ли. Да и доход повыше. А с языком, как видите, проблемы. По молодости учил, но в лингвистике всегда не везло. Еще учитель в школе говорил, что нет у меня никакой склонности к языкам.

— Ну что ж, давай собираться, – раздражение Саймона уже улеглось, тем более, что словоохотливый сосед согласился проводить их до диспетчерской.

Саймону и Джулии удалось оказаться в голове огромной толпы пассажиров, жаждущих получить свою компенсацию. Инженер-автодизайнер, а именно им оказался невольный попутчик супругов Мерфи, проводил их в большое стеклянное здание, где находились терминалы и офисы диспетчеров. Саймон по привычке направился к терминалу, однако, инженер показал ему на стилизованную под дерево дверь с надписью "главный диспетчер" (дверь на самом деле оказалась деревянная).

— Не удобней ли через терминал? – слабо запротестовал Саймон.

— Ну что вы, приятней общаться с живым человеком, – усмехнулся спутник, – сразу видно, что вы не россиянин.

За дверью оказался просторный уютный кабинет в стиле тридцатых годов с тяжелыми портьерами, настольными лампами, монументальной, резной мебелью, похоже из ореха. В комнате царил приятный полумрак, и Саймон по достоинству оценил вкус хозяина кабинета.

Диспетчером оказался средних лет мужчина, подтянутый, с едва наметившимися залысинами и в очках в изящной оправе.

— Мистер Мерфи, если я не ошибаюсь?

Саймон удивленно кивнул и ответил на рукопожатие.

— Искренне рады вас приветствовать как гостя нашей страны, – диспетчер широко улыбнулся и нажал кнопку на селекторе. Почти мгновенно в комнате возникла девушка в желто-голубой униформе авиакомпании с подносом дымящихся чашек в руках.

— Позвольте поинтересоваться, как вы узнали меня, – продолжая удивляться, спросил Саймон.

Диспетчер, аккуратно размешав сахар, положил ложечку на блюдце. Джулия и попутчик, последовав его примеру, пригубили кофе.

— А разве вы не слышали сообщения, в котором мы вас приглашали? – на этот раз удивление прозвучало в голосе диспетчера.

— Нет, нас проводил сюда мистер..., – Саймон замялся.

— Кнопфлер. Адольф Кнопфлер, – инженер-дизайнер учтиво кивнул русскому.

— Тогда пришла очередь представиться мне. Михаил Романов, для вас Михаил Игнатьевич. Мы обязаны проверять все списки пассажиров, уважаемый мистер Мерфи, – пояснил он, – поэтому, приезд ваш и вашей супруги, – он кивнул, обратившись к Джулии, – не мог остаться незамеченным. Вы можете рассчитывать на всестороннюю помощь. Чем наша кампания может быть полезна вам?

— Скажите, от вас можно связаться с Рязанью?

Романов нажал какую-то кнопку и, глядя в пространство, сказал:

— Наташа, будьте добры, свяжите нас с Рязанью. Нам нужен номер?.. – он вопросительно посмотрел на Саймона.

— 814-123-563, – быстро продиктовал Саймон.

— Ты слышала, Наташа?

— Одну минуту, Михаил Игнатьевич, – раздалось из динамика, и терминал на резной панели стола засветился, – Соединяю.

После секундной заставки вызова появилось изображение: профессор Вартанов ответил лично.

— Саймон? – изумленно спросил он.

— Профессор, наш рейс по погодным условиям отправили в Санкт-Петербург. Что-то, связанное с бурями... Мы с Джулией будем у вас чуть позже...

В разговор вмешался Романов:

— Не волнуйтесь, господин профессор. Кампания обязуется как можно быстрее доставить ваших друзей, мистера и миссис Мерфи, в Рязань. Мы уже забронировали два билета класса "люкс" на "Русскую Тройку". Отправление, как вы знаете, вечером. А сейчас извините, у нас служебная линия, – Романов виновато развел руками.

— Тогда до встречи Саймон, – профессор улыбнулся и выключил связь.

Саймон даже не успел передать привет его дочери.

— Скажите, – осторожно спросила Джулия, – а почему рейс перенесли?

Романов дружелюбно объяснил:

— Видите ли, миссис Мерфи...

— Просто Джулия.

— Видите ли, Джулия, за последние сто лет в России изрядно поменялся климат. Он нас итак никогда не баловал, но сейчас каждый декабрь Гольфстрим, дотягиваясь до Земли Франца Иосифа, приносит с Ледовитого Океана снежные бури и тайфуны. Если честно, то мы уже знаем их расписание и потому заранее предупреждаем наших клиентов. А в этом году ураганы пришли чуть раньше и даже краем захватили наш город. Но уверяю вас, больше пары дней это не продлиться.

— А что было причиной такому изменению климата?

— Война, ядерные конфликты прошлого столетия... – начал было Романов, но отвлекся.

В офис, прервав его, зашла та же девушка, что и ранее, с конвертом, в котором были билеты.

— До поезда еще полтора часа. Если хотите, можно организовать экскурсию по городу. Разумеется, за счет кампании, – неумолимо сказал Романов, отметая слабые попытки Саймона отказаться.

— Наташа, – обратился диспетчер к вошедшей сотруднице, – проводи, пожалуйста, гостей и проследи, что бы все было в порядке. Отвечаешь погонами, – пошутил он, и девушка ответила улыбкой. – Внизу вас ждет лимузин с водителем и гидом. Он знает, во сколько отходит поезд. А сейчас прошу простить меня великодушно – работа.

Раскланявшись, Романов галантно поцеловал руку Джулии.

— Очень было приятно познакомиться. До скорой встречи. Вы ведь воспользуетесь "Российскими Авиалиниями" на обратном пути? – полуутвердительно сказал на прощание Романов.

Саймон с женой и инженер вышли из кабинета. Тяжелая деревянная дверь бесшумно закрылась за ними.

За покрытым морозными узорами окном большими белыми хлопьями шел предрождественский снег.

Экскурсия Саймону не понравилась: пейзаж за окном казался унылым и однообразным из-за сплошной пелены снега. Гид сам посетовал на непогоду, мешающую увидеть Северную Венецию во всей красе. Но Саймона окончательно разморило и укачало в тепле автомобиля и он заснул на плече у Джулии, а когда проснулся, они уже были на вокзале и водитель осторожно тормошил его за плечо. До отправления оставалось около четверти часа. Проходя по перрону, Саймон окончательно проснулся и уже с интересом оглядывался вокруг: старинное здание Московского вокзала, включенное в ансамбль модернистских построек, было ярко освещено. Снегопад казался ярким разноцветным конфетти, кружащим подле новогодней елки.

Залюбовавшись картиной, Саймон натолкнулся на человека, спешившего войти в тамбур, и поспешно извинился. Буркнув что-то неопределенное, тот исчез в полутьме перрона.

Поезд тронулся, и вагон мягко качнуло. Снежная круговерть на секунду замерла и продолжила свою бесконечную пляску.

Джулия как ребенок приникла к стеклу, разукрашенному вечерними огнями разноцветных уличных фонарей. Перрон тянулся долго и неспешно. Снег лип к панорамному окну, но набирающий скорость вагон и встречный ветер заставили соскользнуть серый, рыхлый пласт. Гомон пассажиров вновь наполнил салон.

Саймон, Джулия и Кнопфлер прибыли почти к отправлению и только сейчас, когда вагон, уже плавно покачиваясь на стыках, набирал ход, прошли к своим местам в самом начале салона и сели, осторожно стряхивая водяные бисеринки талого снега с одежды. Двое других пассажиров за их столиком были заняты своими делами: один читал газету, а другой что-то пристально разглядывал за окном.