Девушка с трудом вникала в сущность сказанного, растерянно моргала, ее знобило. Изместьев слышал стук ее зубов.

Усевшись за руль «тойоты», Люси простонала:

— Куда я сейчас поеду? Ты в меня столько шампусика влил!

— Аккуратненько, не спеша, — наставнически вещал «инструктор по вождению», — транспорта на дороге быть не должно, так что… вперед!

Разъезжать по ночному городу с пьяной водительницей за рулем Аркадию еще не приходилось. Мощная иномарка набирала скорость за считанные секунды. Пролетев по Комсомольскому проспекту, свернули на улицу Луначарского.

— Не гони ты так, — орал испуганный доктор, — чай, не на пожар! У нас впереди еще уйма времени…

— Которую мы могли бы потратить, — не преминула обиженно вставить Люси, — на нечто более приятное, нежели искать эту твою… как ее… автоклавную.

— Она не моя, — огрызался Изместьев. — Она есть собственность муниципального здравоохранения.

— Так на кой черт она тебе сдалась? — прохрипела постепенно трезвеющая Люси, затормозив перед мигающим светофором.

После долгих препирательств и нескольких ударов, к счастью, не достигших цели, к шести утра наши герои наконец заняли удобную позицию в парке городской больницы. Напротив автоклавной. Люси тотчас задремала, но через несколько минут доктор растолкал ее:

— Не спи! Если лицо будет заспанным, никто тобой не заинтересуется. А нам треба, чтобы водила на тебя клюнул…

— Ну, ты же клюнул, — без всякой задней мысли констатировала девушка. — Правда, наживку, как я теперь понимаю, к сожалению, не очень глубоко заглотил.

Ничего не ответив, Аркадий продолжил «инструктаж»:

— У самых ворот, видишь, вон там, остановится «газель», как на «скорой»… Водила начнет таскать биксы.

— Какие еще биксы?

— Такие металлические блестящие круглые саквояжики, — нетерпеливо «разжевывал» доктор то, что для него самого было давно пройденным материалом. — Ты подойдешь, пожалуешься на машину, там, мотор заглох или чего еще… Тормоза шалят, к примеру.

— Ха! Это ж надо… У «тойоты» ничего не шалит и не глохнет. — Люси повертела наманикюренным пальцем у виска. — Придумай что-нибудь другое.

— Это ты думай, как привлечь его внимание. Главное, он должен выйти, оставив биксы в салоне. А дальше — дело техники.

Спустя полчаса Изместьев затаился в кустах неподалеку от того места, где должна была припарковаться «газель», чтобы «затариться под завязку» биксами со стерильным материалом, а потом развести их по отделениям городской больницы. Обычная рутинная процедура, доведенная до автоматизма. Здесь никто подвоха не ждет.

Если биксы в отделение не попадут, то все плановые операции, в том числе и медаборты, будут отменены. Их перенесут на следующий день. Таким образом, сутки будут отвоеваны. Плод, из-за которого из середины века в его начало был «делегирован» Карл Клойтцер, останется в утробе матери. Пусть ненадолго, но это уже кое-что!

Конечно, доктор выбрал крайне опасный — криминальный — способ. Но ставки в игре чересчур высоки…

«Газель» подъехала раньше обычного, водитель спросонья зевал. Стук каблучков по асфальту расплавленной ртутью пробарабанил по темечку доктора. Куда она намылилась раньше времени, биксы еще не загружены! Дура, тупица, каких еще поискать!

— Зд-д-драв-в-в-вствуйте, извините, — прозвучало в утренней тишине, — вы не могли бы мне помочь заменить колесо?

— Что, проколола, что ли? — законно поинтересовались из кабины.

— Ага… Теоретически вроде все знаю. А на практике — никогда с этим не сталкивалась.

Доктору казалось, что листья акации шевелятся от его негодования. Так похерить его грандиозный замысел! Ослица, одно слово!

— А что я за это буду иметь? — раздалось из кабины «газели».

«Не клюет! — заекало в голове Изместьева. Все нелестные эпитеты в адрес Люси тотчас улетучились. — Ну и овощ! Придется попотеть, девонька. Ну-ка, изловчись!»

И она изловчилась. Правда, совсем не так, как планировал Изместьев. Ничего подобного доктор предположить не мог. В первые минуты ему показалось, что у него слуховые галлюцинации.

— Что?! Иметь? Ты, октябренок, хочешь меня иметь? Раздвинь сопла и слухай сюда, челядь! Сюда, я сказала!

В этот момент раздался сдавленный скулеж, Аркадий не сразу «врубился», что он принадлежал водителю «газели». Далеко не первым чувством он понял, что из укрытия ненадолго можно выглянуть. Люси держала мужика за волосы, вытащив голову бедняги в узкий проем опущенного стекла. Впрочем, доктор готов был поверить, что стекло опустилось само от энергичных движений его сообщницы.

— Из-за таких говен, как ты, — презрительно процедила Люси, — у меня сегодня сорвался чумовой секс. Поэтому, если не хочешь, чтобы я тебя сейчас намотала на обод вместо колеса, слезай с очка и чапай за мной. Уловил мою мысль, октябренок? Шагом марш!

Изместьеву показалось, что Люси целиком вытащила «водилу» через крохотный проем окошка, — столько было скулежа, ударов и треска материи. Выглянув из-за машины, доктор едва не выпустил газы, скопившиеся в нем за время нахождения в укрытии: водитель «газели» «шкандыбал» рядом с девушкой фактически на четвереньках.

Путь был свободен. Только куда «спрятать» кокаин, Аркадий не имел ни малейшего представления. Каково же было его удивление, когда он обнаружил в салоне машины несчетное количество «упакованных» биксов. Распечатав один из них, он положил сверху пакетик с «кокой», после чего вновь «задраил» его и с чувством выполненного долга покинул салон «газели».

Дальше оставалась чистая ерунда: телефончик отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков был известен ему с тех самых пор, когда его туда впервые вызвали по поводу Савелия. Номер «газели» он «срисовал» еще до того, как Люси «окрысилась» на бедного водилу.

Кажется, его план сработал!

Подскочив к Урсулу, Савелий схватил того за воротник джинсовки и начал трясти:

— Когда ты их видел? Когда? Колись!!!

Плавающие зрачки наркомана с трудом зафиксировались на Савелии. Они ничего не выражали. Казалось, нарисуйся перед Урсулом в этот момент сама смерть, его зрачки плавали бы точно так же.

— Кого? — переспросил он, кое-как ворочая языком.

— Маман мою с Ворзониным, — рявкнул Савелий, пытаясь докричаться до него сквозь наркотическую пелену. — Когда? Напряги извилины! Соображай, синявка!!!

— У-у-у, не помню… — прошептал тот чужими губами. — Может, неделю… Давно это было. Отвяжись, а?! В натуре, земляк!

Что можно взять с наркомана? Ни слов, ни эмоций… Зрач — в кучу… Вообще труба!

Оттолкнув в сердцах Урсула, Савел скрипнул зубами и принялся колотить кулаками голову. Потом уселся на топчан и принялся методично выдирать волосы из того места, куда только что колотил.

Сколько он не появлялся дома? Пожалуй, с той самой ночи, когда отец хлопнул дверью. Случалось, Савелий и раньше отсутствовал дней по десять. Но его мобильник всегда разрывался от звонков родителей. На каждый отцовский звонок приходилось по пять материнских.

Родители, понятное дело, беспокоились: обзванивали морги, больницы, милицейские участки. Ну, как положено в таких случаях… Савелий из вредности трубку не брал. И не отключал. Чтобы в ушах предков звучало: абонент не отвечает или находится вне зоны… Пусть нервничают, думают все что угодно. Если ему так паскудно, почему им должно быть хорошо?! Особенно отцу. Почему?!

Но сейчас звонков не было. И это не укладывалось в стереотип. Нельзя сказать, что Савелий «метал икру», нервничал. Просто в голове начинали вертеться разные мысли. Как он их оттуда ни выкидывал, они вползали с настырностью, достойной лучшего применения.

Почему молчит «мобила»? После того идиотского вечера, плавно перетекшего в удушливую, склизкую полночь. Савелий помнил, что мама сразу же после ухода отца куда-то собралась и хлопнула дверью.

«Неужто вернуть хочет?! — подумалось Савелию. — Но это же глупо. Погуляет, перебесится и вернется сам. Элементарно, Ватсон!»