– Следовательно, система «Протектор» нам не нужна, господин Котт? – с вызовом произнес Стэнтон.

Голос Котта оставался спокойным, почти нейтральным:

– Она нужна нам. Очень нужна. Как уже говорил генерал Герреро, у нас много серьезных потенциальных противников – Китай, Россия, Сербия, Индия, Пакистан. Не следует забывать также об Ираке и Иране. Наши дальние бомбардировщики несут большой груз, но их точность оставляет желать лучшего. Главным орудием побед в крупных сражениях по-прежнему остается артиллерия. «Протектор» нравится нам тем, что он намного превосходит «Паладин», который сейчас стоит на вооружении. «Протектор» способен подавить тяжелую артиллерию противника. Кстати, его можно без труда перевозить самолетами.

– «Протектор» можно будет доставлять по воздуху в отдаленные районы, только если вы удержите его вес в заявленных рамках – 42 тонны. Но при этом вы вынуждены снизить толщину брони до неприемлемой величины. Все прекрасно знают, что вы при первой возможности откажетесь от этого ограничения. И тогда эта махина никуда не полетит.

– Даже в этом случае мы сохраним возможность перевозить его самолетами, – возразил Герреро.

– Сомневаюсь, генерал. Армия любит тяжелое вооружение. Добившись согласия правительства на постройку «Протектора», вы непременно найдете способ увеличить его вес. Но не забывайте о тех уроках, которые получила Германия в России и на Арденнах во время Второй мировой войны: плохие дороги, старые мосты, узкие туннели и пересеченная местность лишают тяжелые танки и артиллерию всех их преимуществ. Добавьте еще скверную погоду – и можете копать себе могилу, не сходя с места.

– С другой стороны, легкое вооружение всегда проигрывает тяжелому, если численность противника достаточно велика, – заметил Котт. – Никто не станет отрицать этого. Предложение министра Стэнтона не сулит ничего, кроме катастрофы.

Заметив, что собравшиеся у стола встрепенулись, готовые возобновить перебранку, адмирал Броуз повысил голос:

– Полагаю, мы выразили свои мнения достаточно ясно. Средства на вооружения отнюдь не беспредельны, не так ли, Эмили?

Советница по национальной безопасности кивнула с серьезным видом:

– Да, к сожалению.

– Поэтому в этом вопросе я склонен присоединиться к министру Стэнтону, – продолжал Броуз. – Весь опыт, накопленный нами со времен сомалийского конфликта, свидетельствует о том, что нашей главной задачей является повышение маневренности войск. Также мы обязаны следить за состоянием нашего нынешнего вооружения и внимательно наблюдать за разработками потенциального противника. – Он посмотрел на президента, сидевшего напротив. – Что скажете, сэр?

Вопреки своему обыкновению, на всем протяжении долгой дискуссии Кастилья сохранял молчание, но было известно, что он – сторонник сокращения военных расходов. Он кивнул, словно отвечая самому себе.

– Все вы высказали серьезные аргументы, которые следует обдумать. Потребность в войсках быстрого реагирования, достаточно вооруженных и многочисленных, чтобы справиться с любой локальной войной или угрозой стран Третьего мира и защитить интересы наших граждан в развивающихся государствах, очевидна. Мы не можем допустить второго Сомали. – Президент кивнул Броузу и Стэнтону. – С другой стороны, генералы и министр Котт напоминают нам, что нас могут вовлечь в масштабные столкновения с сильными противниками, имеющими ядерное оружие. Тогда нам придется действовать на обширных территориях, где легкое вооружение неприменимо. – Казалось, он вновь погрузился в раздумья. В конце концов он произнес: – Вероятно, нам придется разместить свои войска на большей территории, чем мы предполагали.

Все присутствующие озадаченно переглянулись и вновь посмотрели на президента. Принимая решения, он почти никогда не колебался. Только адмирал Броуз догадывался о причине несвойственных Кастилье сомнений – о грузе «Доваджер Эмпресс» и связанных с ним стратегических интересах Китая.

Президент поднялся на ноги:

– Мы еще продолжим обсуждение этого вопроса. Эмили и Чарли, я хочу поговорить с вами на другую тему.

Генералы, члены кабинета министров и помощники покидали зал, хмурясь и обмениваясь малопонятными фразами по поводу совещания, которое они явно сочли бесплодным. Президент Кастилья мрачно смотрел им вслед.

В такси Смит переоделся в костюм, который забрал у бедолаги Энди. Каждые несколько минут он оглядывался через плечо, осматривая улицу, по которой метались огоньки автомобильных фар. Он не мог избавиться от ощущения, будто бы за ним следят. Он вновь и вновь с тяжелым сердцем вспоминал лица Мондрагона и Энди. Можно ли было их спасти и что он должен был сделать для этого?

Смит мысленно перебрал события последних двух суток, стараясь понять, не упустил ли он что-нибудь важное, пытаясь отыскать решение, которое могло все изменить. От гнева его мышцы сводила судорога, грудь бурно вздымалась. Кто они, эти люди, которые убивают, не задумываясь?

В конце концов он отогнал от себя мрачные мысли. Излишняя злость замутняет разум, а Смиту требовалась вся сила его интеллекта. Он должен был отыскать декларацию любой ценой.

Переодевшись, он сунул в рюкзак черный рабочий костюм. Он должен выполнить задание, которое становилось еще более важным из-за гибели Мондрагона и Энди.

Таксист высадил его в двух кварталах от Бунда, и Смит смешался с толпой людей, вышедших на вечернюю прогулку вдоль реки. Оказавшись на углу напротив отеля «Мир», он свернул на Наньцзин Дун Лю. Прославленный потребительский рай превращался здесь в узкую дурно пахнущую перенаселенную улочку, каким был и весь район до постройки торговых комплексов. Тротуары были такими тесными, что большинство пешеходов шагали плечо к плечу по проезжей части.

Оказавшись напротив вращающихся дверей отеля, Смит затаился в переулке. Он рассматривал вход в отель, надеясь заметить рыже-белую голову Фэн Дуня. Его внимание привлек торговец фальшивыми часами «Ролекс», который хватал за пуговицу всех проходящих. Смиту показалось, что он видел этого человека в поместье Ю Юнфу. Продавец печеных яблок, стоявший на тротуаре со своим дымящим котлом, явно был одним из двоих, проходивших под окнами хозяйской спальни.

Они справлялись со своими ролями, но в их поведении угадывались признаки, характерные для сотрудников наружного наблюдения. Они явно не были заинтересованы в том, чтобы продать свой товар, не смотрели на людей, остановившихся взглянуть на их лотки, и не издавали обычных для торговцев пронзительных криков. Они самым внимательным образом осматривали всех, кто проходил сквозь дверь отеля. Смит не видел смысла проверять другие входы – они наверняка тоже перекрыты. Эти люди были хорошо организованы и обучены.

Оставалось лишь увести их от входа либо каким-нибудь образом нейтрализовать. Выступить самому в качестве приманки было бы рискованно. Смит был в этом городе чужим, а они – у себя дома. Вдобавок он не говорил по-китайски. В конце концов он смешался с толпой, двигавшейся к Бунду, отыскал телефон-автомат и вставил в него карточку, которую ему дал доктор Лян. Он набрал номер отеля.

Портье ответил по-китайски, но, как только Смит назвал свое имя, сразу перешел на английский:

– Слушаю, сэр. Чем могу быть вам полезен?

– Очень неловко об этом говорить, но у меня возникло небольшое затруднение. Сегодня днем у меня случилась неприятная стычка с двумя уличными торговцами. Они вернулись и следят за входом в отель. Это беспокоит меня. Что им нужно?

– Я позабочусь об этом. Вы можете описать их? В этой части Наньцзин Дун Лю очень много таких людей.

– Один из них продает часы «Ролекс», другой – печеные яблоки.

– Этого вполне достаточно, доктор Смит.

– Спасибо. Я уже чувствую себя увереннее. – Смит повесил трубку, протиснулся через толпу к отелю и остановился у горшка с деревом, откуда он мог наблюдать за входом.

Менее двух минут спустя к входу подъехал автомобиль муниципальной полиции, разгоняя прохожих звуками сирены. Из машины выпрыгнули два полицейских в темно-синих брюках и голубых рубашках. Фальшивые торговцы совершили ошибку. Они не обратили на стражей порядка ни малейшего внимания, и это насторожило полицейских. При их появлении остальные торговцы начинали оглядываться через плечо. Через несколько мгновений между полицейскими и фальшивыми лоточниками вспыхнула громкая перебранка.