– Прошу прощения, – сказал Чарлз, когда официант ушел. – Профессиональное любопытство. Я постоянно занимаюсь исследованиями, обращаю внимание на то, что продают. Знаете, у нас с женой есть виноградник.

– «Артемида». Да, мы говорили с Агнес вчера вечером.

Чарлз посмотрел на руки:

– Когда-то мы преуспевали. Но не в последние годы. Нам не везло. Землетрясение. Пожар. Когда мы поженились, я постарался как-то модернизировать наше дело. Семейство Агнес принадлежит к старой школе. Они считают, что если продукт хороший, то он говорит сам за себя. Но бухгалтерский отчёт свидетельствует об обратном.

– Но теперь у вас все в порядке, я права? Раз Дэвид оставил вам…

– Миллионы? – Чарлз улыбнулся. – Брат не мог предвидеть последствий: пристального внимания полиции и страховой компании. Существует мнение, что мы с Агнес заплатили кому-то за убийство Дэвида, но оно больше не кажется убедительным. Видимо, полицейские выяснили, как у нас шла торговля. На прошлой неделе мы не могли позволить себе даже водопроводчика, не говоря уж о наемном убийце.

– Добавьте то обстоятельство, что пистолет был взят со съемок «Под конец дня». Непрофессионально заимствовать оружие у тех, кто работает над мыльной оперой. Разве убийцы не с пользуются собственными пистолетами?

– Не знаю, никогда их не нанимал. – Чарлз дотронулся до корзиночки с круассанами. – Позвольте мне начать с конца. Когда мой брат заподозрил, что у него рак, то пошел не к докторам, а в страховое агентство и оформил страховку на двадцать миллионов долларов, что было совсем не просто, даже когда он успешно прошел медицинское обследование. Тогда я не знал всего этого. Мы не общались с Дэвидом девять лет.

– Откуда он знал, что у него рак, раз доктора не имели ни малейшего понятия о его болезни?

Чарлз посмотрел вверх. У него были глаза Дэвида – синие, в неожиданном сочетании с темными волосами.

– Рак поджелудочной железы трудно обнаружить. Но у Дэвида была интуиция. Так считает Джо. Она говорит, чтаак-терам свойственно понимать свое тело.

Я подумала о том, что Дэвид занимался йогой, что ему делали массаж, вспомнила о его вере в витамины, антиоксидан-ты и китайскую медицину. Впрочем, это не мешало ему регулярно посещать буйные вечеринки.

– Вы тоже так считаете? Чарлз пожал плечами:

– Думаю, у него была ипохондрия. У вас болит голова? Дэвид на вашем месте решил бы, что у него опухоль мозга. Нарушение пищеварения он счел бы за язву желудка. То, что в его случае рак оказался действительно раком… по сути, иронично.

Появился официант с шампанским. Чарлз изучил этикетку, затем отдал ее официанту, чтобы тот проделал все необходимое: шампанское нужно правильно открыть, правильно налить в бокалы. Официант держался уверенно, с достоинством, и я немного погадала, кем он был прежде, когда не обслуживал богатых и знаменитых. Он разлил шампанское, поклонился и ушел.

– В детстве и юности мы были очень близки с Дэвидом, – признался Чарлз, – но обладали разными темпераментами. Нашим родителям было непросто добиться того, чтобы мы общались. Дэвид хотел быть старшим братом. Он любил руководить. Если он оказывался неспособным на это или если я не следовал его советам, он приходил в ярость.

«Джо тоже бесила его, – подумала я. – И она не из тех, кто внемлет советам».

– Способность отдавать делала его счастливым, – продолжал Чарлз. – И он любил сюрпризы. Всего несколько недель назад я ничего не знал о страховке и имении. Джо уговорила его рассказать нам об этом.

Мое внимание привлек какой-то шум в кустах по другую сторону дорожки. Может, там пряталось какое-нибудь животное? Я представила, что вокруг «Бель-Эйр» вразвалочку ходит норка. Норки умеют так ходить?

– Вчера вечером, – сказала я, – вы намекнули… Послушайте, мне очень неудобно спрашивать об этом, но у вас с Джо был роман или нет?

Чарлз стал рассматривать бокал с шампанским. Я попыталась прочитать что-нибудь на его лице, но оно было наполовину скрыто бородой.

– Это не имеет никакого значения. Дэвид считал, что был.

– В то время, когда он встречался с Джо?

Чарлз кивнул:

– Они жили вместе. Однажды в пятницу Дэвид пригласил несколько человек поехать не в Вегас, как обычно, а на побережье. – Шум в кустах продолжался. Должно быть, там прятался кто-то большой. Койот? Чарлз тоже обратил на это внимание. – В конце концов мы отправились в Биг-Сур, – продолжил он. – И Дэвид решил устроить нам образовательный уикэнд. Семинар по тантрическому сексу. Вы знакомы с ним?

– С Биг-Суром – да, с тантрическим сексом – нет. Это круто?

– Понятия не имею. Учитель свалился с воспалением легких. Но мы…

– Ох, черт побери! – заговорило прячущееся в кустах существо.

Мы с Чарлзом встали.

Сквозь кусты продирался какой-то мужчина – он тряс головой и обеими руками что-то снимал с лица. На шее у него висела видеокамера на ремне.

– Пчелы-убийцы! – сказал он. – Они действительно способны убить?

Я не могу отличить пчел-убийц от шмелей и собиралась поведать ему об этом, но Чарлз опередил меня:

– Да. Если они покусали вас, то необходима медицинская помощь. Обратитесь к консьержке. – Он потащил меня прочь. – Репортеры. С понедельника я встречаю их повсюду. Они совершенно безжалостны. – Чарлз повел меня по дорожке мимо фонтана. Мы прошли рядом с тремя мужчинами в смокингах. Новогодняя свадьба.

– Итак, – напомнила я. – Тантрический секс.

– Да. – Чарлз замедлил шаги. – В субботу вечером Дэвид много пил и исчез куда-то с местной официанткой. Джо, само собой, почувствовала себя несчастной. Она хотела уехать оттуда автостопом, и я подвез ее. В тот вечер она буянила у меня. И на следующий день тоже. Так продолжалось неделю или около того. Я был новичком в Лос-Анджелесе, и Джо стала моим первым настоящим другом.

Мимо нас торопливо прошла женщина с двумя камерами и экспонометром, выслеживая, как я поняла, не нас, а невесту.

– Карлотта! – окликнула она кого-то.

«Карлотта», – подумала я. Шарлотта. И тут я вспомнила. Женщину с фотографии, присутствовавшую на сорокалетии Дэвида. Шарлотта. Именно так ее звали.

– Чарлз, кто такая Шарлотта? – спросила я.

Он повернулся ко мне, но ничего не сказал, предоставив мне догадываться самой.

– О! Так это были вы?

– Вы никогда не встречали транссексуала?

– Нет, – ответила я.

Мы дошли до озера с лебедями.

– Женщин из мужчин делают чаще, чем мужчин из женщин.

– О! – Я поняла, что разговариваю односложными предложениями. – Простите меня. – Я пыталась взглянуть на мужчину рядом со мной другими глазами, пыталась представить его женщиной. Но в нем не было ничего женского, разве только маленькие руки и ноги. Меньше, чем у меня. Но это было верно по отношению к трем четвертям населения земного шара. – Уверена, вам привычно говорить об этом, но я делаю это впервые.

– На самом деле я никогда не говорю на эту тему. С сообществом транссексуалов я общаюсь только по электронной почте. А так никто ничего не знает. После операции я уехал с восточного побережья и обосновался здесь. Джо недолго общалась со мной как с Шарлоттой.

– Вы всегда знали о себе такое? – спросила я. – Что вы…

– Это называется расстройством тендерной идентичности. Да, я знал об этом всегда. Ребенком мне жилось нелегко. Дэвид то защищал меня, то его раздражала моя социальная неприкаянность. Однажды я натолкнулся на название моего случая, стал посещать психотерапевта и примирять тело с душой. Дэвид заплатил за все, в том числе и за операцию. Он был нормальным и потому чувствовал себя виноватым. Как будто жизнь ребенка-звезды нормальна. Но я ему не завидовал, окажись я на его месте, не чувствовал бы себя счастливым. Я хотел быть только собой.

– Значит, он смирился с переменами?

Самый большой лебедь – предположительно Гомер – расправил крылья, словно намеревался взлететь. Казалось, его что-то раздражает.

– Поначалу нет, – сказал Чарлз. – Дэвиду не хотелось терять свою маленькую сестричку. Но он сумел поставить себя на мое место. Для мужчины мысль о жизни в женском теле…