— Вставай, железяка, чего притворяешься? — сказали ему.

— Кай, ты? — спросил он, а уже потом открыл глаза и повернулся.

Кай и Инга подходили к нему, очень грамотно, не перекрывая друг другу сектор обстрела. Поэтому когда он вскочил, они влупили в него с двух сторон так что, он ударной силой он был сбит с ног и летел кубарем до самой башни.

— Там тебе и место, придурок! — осклабился Кай. — Это мы узнали про твой план! Так и знай!

— Не расстраивай его, дорогой! — промурлыкала Инга. — Мы должны быть милосердными!

— С чего бы это вдруг!

— Ему подыхать, нам жить.

Мысли о милосердии не помешали им всадить с двух стволов, когда он предпринял вторую попытку подняться. В районе груди что-то треснуло. Возможно, ребро перешло запас прочности.

Инга наступила ему туфелькой с неожиданно острым каблучком на место выстрела, самое больное сейчас место на его атканларском теле и спросила:

— Ну что, ржавый, хотел трахнуть самого Кристофа. А он возьми и сделай наоборот! — и засмеялась, рот у нее был красивый, но сейчас чем-то напомнил оскал волчицы.

— Никогда не интересовался мужиками! Даже в тюрьме! — возразил Антон.

Лицо Инги буквально перекосилось от злобы:

— Шутим?

Она вставила дуло ему в ухо и спустила курок. Антона словно ударило кувалдой. Он перекувыркнулся вбок.

В оптических датчиках изображение двоилось и троилось.

— Херово выглядишь! — сказала она, подходя.

— Су… — губы не подчинялись, возможно был поврежден центральный процессор.

— Чего? — она наклонилась к нему.

— Сучка!

Она попыталась повторить процедуру и надавить каблуком свежую рану, он перехватил ногу и со всей силы отшвырнул. Он должен был сломать ей ногу, но она даже не упала. Сделала сальто и встала как вкопанная с неожиданной машинной грацией.

— Робот! — вырвалось у него на цифровом языке.

— Говори по человечески, урод! — взвизгнула она.

— Не трать на него силы, пора кончать этого урода, — спокойно сказал Кай.

Он поизучал его реакцию и наигранно удивился:

— В этом месте ты должен был усмехнуться нам в лицо! Еще бы! — и он внезапно тоже перешел на цифровой. — Киборг из атканларской стали! Думаешь, тебя ничего не берет? Ошибаешься! А это видел?

Он поменял магазин, перед этим отщелкнув блестящую пулю.

Антон поймал ее и с криком выпустил. Пуля ужом завертелась в руке и вдруг обожгла нестерпимым огнем.

— Атканларская пуля! — вырвалось у него.

— "Живая" пуля! — подтвердил Кай. — Кристоф отвалил за них целое состояние, здесь у меня целая обойма! Хотя тебе хватило бы одной!

Спецназовец слышал про артефактные пули, но думал сказки, а зря. Все что связано с долбанным Атканларом, надо воспринимать без тени иронии.

По существу это не пули, а действительно псевдоживые существа, выращиваемые на специальных фермах. И спасения от них нет. Даже если ты сделан из атканларской стали. Вполне возможно их и сделали как противодействие «вечному» материалу.

Атканлар всегда так действовал, создавал унформер и элиминатор к нему. Киборга из атканларской стали. И пули для него.

Как плохо. Кая бы он еще завалил, но есть еще Инга. И уж она то постарается сделать из него дуршлаг.

— А чего это вы перед Кристофом стелитесь? — спросил он, чтобы потянуть время. — Робот роботу не служит! Западло!

— Он сделает нас вечными, как и он! — вырвалось у Кая.

— Заткнись! Ты ему еще все расскажи! — дурным голосом заорала на него Инга.

Они повернулись друг к другу всего на мгновение, но этого хватило спецназовцу, чтобы войти в боевой режим.

Инга завизжала, Кай мгновенно развернулся с недостижимой для человека скоростью, но все равно не достаточно быстро. Антон был уже рядом с ним, задел по касательной, захватил шею, почувствовав, как рвутся под локтем псевдомышцы, как остается только полый металлический цилиндр со шлейфом внутри, соединяющим центральный процессор с двигательным аппаратом.

Но сломать шею он не успел, да и не нужным это оказалось. Инга начала стрелять.

Он видел все пули, перед тем, как они пробивали Кая насквозь. Тот пару раз дернулся, а потом стал молча фонтанировать смазочно-охлаждающей жидкостью.

Спецназовец отшвырнул полуразложившиеся останки в одну сторону, сам дернулся в другую. Уходя с линии огня, уже понимая, что проиграл. Инга не стала гоняться за ним, пытаясь ухватить его маневры, она стала накрывать площадь.

И накрыла бы его, если бы не пришла помощь с неба. Сверху на робота опустилась голубая змея. Все вокруг заискрилось, запахло паленой проводкой. В пылу чисто своих разборок, Антон совсем забыл о Волобуеве, и теперь он жарил противника в луче паузера.

Окончательно добить робота не хватило мощности. Тривиально иссяк заряд, на прощанье зашипев как затушенные угли. Когда Инга хотела подняться, Антон, наступив, вернул ее на место.

Черный эбонитовый череп уставился на него изрядно косящими буркалами.

— Ты ведь не выстрелишь в женщину?

Спецназовец погрозил ей пальцем:

— Робот не имеет права убивать человека! Это тебе за Куцего! — и подарил ей атканларскую пулю.

В лоб.

Только необычный человек мог соединить свое поместье с Голодоморней персональным виадуком. Антон убедился в этом, попав непосредственно в личные апартаменты хана.

Центральная усадьба оказалась небольшой и довольно милой снаружи. Нежно-зеленый плющ вился по всем трем этажам, заглядывая в окна. Только окна оказались фальшивыми, а к «плющу» подведено совершенно дикое напряжение, готовое испепелить любого, кто рискнет к нему прикоснуться.

Войдя в незапертую дверь (о, эти незапертые двери, если бы Антон был писателем, он бы называл так романы, потому что именно из-за таких незапертых дверей все и случается), он оказался в полутемном холле, который можно было бы назвать гулким, если бы стены и полы не покрывали приглушающие все звуки ковры. От каменных стен тянуло сыростью и холодом склепа.

В никогда не проветриваемом помещении (еще бы, поместье имело только один дополнительный выход, ведший в Голодоморню. Какое уж тут проветривание!), так вот, здесь витал подозрительный мерзкий запах. Можно было бы решить, что здание, словно гигантская труба втягивает в себя аромат смерти из башни, но запах несколько отличался.

Спецназовец почуял в нем куда большую опасность и изготовил галакс, отобранный у Каина. Второй висел за спиной. Магазины набиты атканларскими пулями и ему очень не хотелось тратить их по пустякам. Все они имели конкретный адрес.

В холле имелось несколько дверей на первом этаже и деревянная лестница, ведущая на второй. Все ходы задрапированы тяжелыми портьерами, ни черта не видно, и с точки зрения военного искусства Антон сделал бы так же.

На втором этаже почудилось движение, и спецназовец крикнул:

— Волобуев!

После схватки он потерял напарника из виду, но надеялся, что тому удалось перебраться по остаткам виадука в поместье. В таком случае Волобуев мог находиться на втором этаже, и он не хотел ненароком его пристрелить.

Когда ему никто не ответил, а двигаться куда-то надо было, он поднялся на второй этаж.

Вообще то, его удивило, что в доме не оказалось охраны. Это попахивало авантюризмом. Он ничего не мог сказать про Фонарщика, но все это было в духе Кристиана Мора. Парень был с прибабахом еще в «Фалконе». Всегда стремился быть первым, чужую помощь не принимал категорически, чуя подвох и подозревая, что у него отнимут заслуженную славу.

Этим следовало воспользоваться. Вернее один раз Антон уже воспользовался, ибо только сумасшедший мог направить против него двух ржавых сопляков.

На втором этаже сразу пришлось стрелять. Антон очень переживал потом, что потратил такой дорогой боезапас.

Тот, в кого он попал, и не пошевелился.

Огромный человечий торс стоял на постаменте. Исполинские ручищи свешивались до пола, голову несчастный уронил на грудь. Все равно, что Геракла разрезали бы пополам и установили половину на поддерживающую его лепную колонну.