Фундамент был углублен на пару метров, образовывая ремонтный закуток, используемый для профилактического обслуживания кабинки в том случае, если она стояла на нулевом уровне.

Стало быть, существовал шанс проникнуть туда и подцепится к кабинке снизу в то время, когда она повезет сумитов.

Естественно, был другой вариант. Убить их всех и прямо сейчас. У спецназовца это не заняло бы много времени. Но он впервые подумал о сумитах, как о людях, сумевших вырваться из лап мерзкого Всадника ценой огромных потерь.

И теперь выскочить им со спины, бить в спины, заливать пол кровью, смотреть в их полные ужаса глаза. Антон потряс головой. Он бы так не смог. Не для этого его готовили в «Фалконе». Имеет же он специальное назначение, и не обязательно оно заключается в том, чтобы добивать тех, кто сам чудом спасся.

Антон спиной вперед вполз в вентиляционное отверстие обратно.

Он подозревал, что на базе имеется 10 тысяч мест, их которых можно попасть в подземные коммуникации. Тавтология — подземные коммуникации на подземной же базе.

Но сложная структура подземных коммуникаций, порталов, канализации и водопровода все же существовала, тавтология это или нет. Как ни странно, на карте был указан всего лишь один люк, через который туда можно было проникнуть.

Чтобы добраться до него, спецназовцу пришлось вернуться практически к круговому коридору, опоясывающему шахту. Если бы он прошел еще метров пятнадцать, то вышел бы к тому месту, откуда все началось. Но что-то говорило ему, что лучше в этих местах поменьше шататься. Особенно рядом с колодцем. Здесь он чуял особую опасность.

Люк находился в комнате со всяким строительным мусором, досками, гнутыми ведрами и так далее. Антон аккуратно разгреб все это. Люк ничем не отличался от тысяч своих чугунных собратьев, прикрывающим колодцы на городских улицах.

Спецназовец поднял его. Вниз вела лестница, уже в паре метров упирающаяся в бетонный желоб. Антон спустился, аккуратно притворив люк за собой.

Внизу было сухо и тихо, как в могиле. А ведь здесь можно было отсидеться, прикинул он. А орочи, возразил он сам себе. Как они кинулись за ними в погоню, лучше полицейских ищеек.

Сориентировавшись, он двинулся по желобу. Ход оказался невысок, с потолка свисали жгуты проводов, проросшие белесые корневища, норовившие выцарапать глаза, так что идти приходилось в полусогнутом положении. Впрочем, не имея особого предпочтения к прямохождению, он скоро перешел на четвереньки.

Пару раз он свернул в нужном направлении на попавшихся на пути ответвлениях.

Несколько раз оказывался под люками, о существовании которых в карте даже не упоминалось. Остро хотелось узнать, куда они выводят, но у него не было времени.

Он помнил об оставленных женщинах и жалел, что не взял их с собой сразу. Теперь же далеко было возвращаться, да и не было гарантии, что, в конце концов, ход приведет в нужное место. Может, там тупик?

Он затратил на поиски недопустимо много времени, тем сильнее было разочарование, когда в конце своего пути он выбрался в крохотный тупичок, стены которого были бетонными, а потолок железным. Тупик! Он был готов закричать от досады.

Вдруг потолок пришел в движение и обрушился на него. Спецназовец успел упасть на спину и остановить падение упором обеих ног. Тяжело, однако.

Сверху на крышу кто-то наступил и прошелся.

— Махмуд, кабинка ниже опустился, чем нужно! — сказал голос по сумитски, и Антон вздохнул с немыслимым облегчением.

Сверху заерзали железом по железу, вздергивая кабинку наружу. Раздался щелчок, когда она встала на упоры.

Надо было торопиться, если он хотел вернуться сюда со своими подружками. В принципе, даже если бы сумиты уехали без них, это не стало бы проблемой. Шахта ведь бы осталась, он бы помог женщинами подняться.

Но лучше до этого не доводить. На днище кабины находилось много всевозможных проушин и крюков, и если найти пару тросов и закрепить, можно путешествовать с комфортом. Переправить женщин в безопасное место, а уже потом заняться поисками блуждающего унформера.

Кстати вот и элиминатор. Когда кабинку поставили на место, то между днищем и порогом остался небольшой зазор, в который он мог наблюдать, как Михаил роется в его мешке, доставая и рассматривая от нечего делать, то элиминатор, то хрустальный шар колдуна.

Погоди у меня еще.

Обдирая коленки и локти, он устремился по ходу обратно. Как всегда бывало, обратный путь у него занял гораздо меньше времени. По пути он даже нашел нужный трос, способный выдержать вес пассажиров.

У него все получилось. Кроме одного.

Когда он вернулся, комната оказалась пуста. Женщины исчезли.

Призрак, как и положено призраку, появился внезапно.

Только что никого не было, Антон стоял перед опустевшей комнатой, прикидывая, где ему искать пропавших женщин. И сразу почувствовал чужое присутствие. Скорее всего, призрак выбрал самый короткий коридор, резко вышел из-за угла и замер.

До него было метров семь, и спецназовец хорошо его рассмотрел. Длинные волосы достигали пояса. Неряшливая спутанная борода. Одет в одежду военного образца.

И он был живой. Кроме глаз. Глаза у него были мертвые, холодные, не видящие.

Спецназовец хотел его окликнуть, чтобы дать о себе знать, но понял, что это совершенно необязательно делать, потому что стоило ему шевельнуться, как неизвестный остро отреагировал, дернувшись и издав легкое металлическое позвякивание, которое он сразу узнал.

Он слышал его по сотовому телефону Михаила, когда ему позвонил другой неизвестный, предупреждая, что они все умрут, если сунутся на базу (и по большому счету был, в общем-то, прав), а потом замолчал, сам испуганный до смерти. Именно тогда раздалось это позвякивание.

Одной тайной стало меньше, теперь Антон знал, что это, но легче ему не стало.

Неизвестный оказался весь увешан ручными гранатами, они украшали его как игрушки новогоднюю елку. В несколько рядов самоубийца был обмотал проволокой, на которой собственно и крепился смертельный груз. Было не понятно, как он вообще еще цел и не подорвался ко всем чертям. Запалы были вкручены, а кольца вдеты в проволоку.

Только самоубийца мог связаться с этаким ходячим детонатором, способным превратиться в факел от одного неудачного толчка.

У слепого не было глаз, но были компенсирующие незрячесть нюх и утонченный слух.

Он не был жертвой, он был охотником, и специально вышел таким образом, чтобы Антон не успел никуда деться.

При обычных условиях слепой был бы убогим, но нечеловеческие условия их неожиданной встречи нивелировали его неполноценность.

Стоило Антону даже не отшагнуть, сделать крохотный шажок назад, как слепой ринулся на него словно живая торпеда. В каждой руке у него оказались цепи, и он выкинул их вперед.

Спецназовец наклонился и цепи лишь стриганули волосы на макушке. Он проскочил вперед, под руками слепого, и замер. Напрасно старался, тот знал, где он находится с точностью до сантиметра. Создалось ощущение, что от ненависти тот прозрел.

Не оборачиваясь, он хлестнул цепью назад, и попал точно в лоб. У спецназовца только искры посыпались.

Он отступал, осыпаемый градом ударов, пока не уперся спиной в тупик. Тут слепой совсем озверел. Цепи так и засверкали перед лицом.

Спецназовцу удалось схватить концы, но слепой вдруг с такой силой дал ему ногой в грудь, что он, ударившись спиной о стену, полетел вперед. Слепой придал ему дополнительно ускорения, дернув за цепи и усугубив его положение передней подножкой.

Спецназовец шмякнулся пузом на пол, сразу перевернулся, чтобы увидеть склонившееся над ним безглазое лицо. Слепой, оскалившись, вынимал из связки гранат предохранительное кольцо.

— Великий К.Г. тебя подери! — закричал Антон, слишком четко себе представляя, что сейчас произойдет.

Слепой замер. Рука оставила самоубийственное кольцо и потянулась к его лицу.