— Только не вздумай меня обнять! — предупредила Жанна.

У него была такая мысль, вернее, он был уверен, что она как в дурных фильмах (а может, в хороших) кинется ему на широкую грудь, зарыдает, будет просить:

— Забери меня отсюда!

А он обнимет ее, будет успокаивать.

Но на самом деле, он не смог ее обнять.

Антон прошелся по поросшей мелкой травкой лужайке.

— Груз там, внизу.

Стоящие перед ним у своих джипов сумиты посмотрели с недоверием. Миша вообще бы его в ротор электростанции сбросил, что шумела рядом с утесом, у подножия которого они находились.

— Шутишь? Может тебе экскаватор пригнать?

— Какие уж тут шутки? Но экскаватор, пожалуй, пригнать придется, — пробормотал спецназовец.

Вокруг торчали чахлые кусты, на которых пагубно сказалось близкое присутствие мегавольтных проводов с электростанции. Кругом заборы. Надписи "запретная зона", что не помешало наполовину разрыть утес, белеющем, словно костями голым щебнем с одной стороны. Кстати, у сумитов тоже никто документов не спросил. Не подошел даже.

— Где? — рыкнул Миша.

Их было 11 боевиков, и он мог убить всех всего за несколько секунд. И все равно бы Жанну не спас.

Она стояла чуть поодаль словно прокаженная. Оно и понятно. Кому хочется находиться рядом с живой бомбой. На ней пояс смертника. Полкило в тротиловом эквиваленте. Все поражающие элементы в виде гнутых гвоздей и рубленых болтов исключительно с внутренней стороны пояса. Дистанционные детонаторы сразу у нескольких человек. Михаил предупредил, что один человек вообще наблюдает за ними в бинокль.

Спецназовец вздохнул и указал рукой на неприметную кособокую пристройку. То ли склад под землей. То ли трансформаторная подстанция. Наружи только дверь торчит.

Пара кряжистых сумитов сбили тщедушный замок и распахнули дверь. После чего не сдержали криков разочарования.

Проем был под завязку забит плотным месивом из битого кирпича и покореженной арматуры.

Антон пожал плечами. Он предупреждал про экскаватор.

— Не понимаю, как Курашов потом груз собирался доставать? — Недоумевал Михаил. — Ход зачем было заваливать?

Объяснить им, что Курашов таким образом схоронил груз, как ему казалось навсегда, Антон и не пытался.

— Эй, гяур!

Антон поднял голову. Ночь он коротал в той же самой яме. Сумиты пригнали трактор, наняли рабочих. Михаил оставил четверых боевиков на охрану, дал работягам сто баксов и зарядил их на всю ночь.

— Лиза, иди домой, а то отец заругает! — предупредил Антон.

На голову тотчас свалился пакетик чипсов. Похоже, девчонка считала их лучшей едой на свете.

— Холодно, гяур?

— Я могу на снегу спать, — похвастался спецназовец.

— Я тоже, — хитро сказала она. — В спальнике!

— Слушай, иди со своими сумитскими джигитами заигрывай! — потерял он терпение. — Мне своих проблем хватает, а наживать из-за тебя неприятностей, спасибо!

— Урус, турус! — тотчас стала дразнить она.

Антону словно некая субстанция в голову ударила, решил похвастать.

— Туфли, небось, жалко? — спросил он.

— Какой туфли? — не поняла она сначала.

— Я ж тебе каблук испортил! — он сделал губами. — Пф!

Знал ведь, что говорить не следовало, но такую реакцию он не рассчитывал. Глаза девчонки едва не вылезли из орбит.

— Ты-и?

— Че ты орешь? — пытался остановить невероятный запал, прозвучавший в этом ты-и, но куда там.

— Я тебя спасу! — выпалила она, и он не успел ее остановить, уже исчезла.

Тьфу, ты. Вот напасть. И какой Маза дернул его за язык? Его чуть не пришибло упавшей сверху лестницей. Он бы и не вылез, но сверху донеслось пыхтение и шум борьбы. Скрипя зубами, дав себе слово сразу вернуться обратно, он взбирался наверх, чувствуя определенные трудности из-за скованности всех четырех конечностей.

Едва вылез, то оказался в самой гуще схватки. Поджарый чучмек пытался прирезать Михаилову дочку. А чего церемониться, у той у самой ножик. На шее у сумита свежий неглубокий порез. Да, такие вещи получаются у бати гораздо лучше. Видно, она пыталась перерезать горло спящему или отвлекшемуся боевику, но не рассчитала силы.

Боевик догнал Лизу и коряво взмахнул ножом. Именно при таком корявом вроде замахе получается разящий смертельный удар.

— Сюда смотреть! — крикнул спецназовец.

Боевик оглянулся. Антон коротко подпрыгнул и дал ему с обеих ног в челюсть. Не с одной же, раз обе вместе скованы.

Раздался хруст одновременно сломавшихся челюсти и шеи. Спецназовец со всего мху шваркнулся на пятую точку. Плакала Лиза. В доме зажегся свет почти во всех окнах.

Забегали люди и почему-то все кинулись бить спецназовца.

— Устроила ты мне, дурында голенастая! — подумал он, торопливо гася сознание.

За ночь вход очистили от кирпича.

— Иди, показывай, ишак! — велел Михаил.

С ним на этот раз пришли шестеро. Жанну ему только показали, оставив в машине.

Там же мелькнула Лиза. То что, девчонку посадили рядом с шахидкой, о многом сказало спецназовцу.

В общем, он не заблуждался насчет моральных качеств бандитов (а их попросту нет никаких), но все-таки не ожидал, что он так поступит с собственной племянницей.

И знает ли Артур? А если знает, скорее всего, знает, как он разрешил?

Он пытался слегка прозондировать мозги главаря, нащупывая так называемые «плюсовые» мысли, то есть мысли, которыми люди пытаются оправдать свои поступки и вернуться в комфортное стабильное состояние. Антон никогда не был крутым специалистом в этой области, у Ивана это всегда получалось лучше. В мозгах бандита имела место полная сумятица, он ухватывал обрывки неких мыслеобразов, среди которых мелькало личность Лизы, но она была так глубоко запрятана, и единственное, что удалось ухватить, что она полукровка, то есть не чистая сумитка. Отчего то это имело решающее значение. Словно почувствовав копошение в его голове, бандит стал метать гневные взгляды, и Антон счел за лучшее эксперименты прекратить, в очередной раз удивившись разнообразию проявлению рас.

Сумиты и славяне жили на одной планете, но первые оказались намного интуитивнее вторых. Вероятно, более дикая необразованная нация имеет свои плюсы перед теми, кого развратила цивилизация. За дикарей наука не думает, они сами вынуждены добывать пропитание и драться за свою жизнь, это делает их более конкурентоспособнее в борьбе за выживание.

Антон прикинул, что было бы, если убрать всю мишуру цивилизованности и оставить эти две расы бороться за свое собственное существование. Впрочем, это уже не вопрос, а ответ.

Как и ожидалось, Антону досталось право первооткрывателя. Короткая лестница из трех растрескавшихся каменных ступеней привела в темный неосвещенный чулан.

Сумиты, обзаведшиеся фонарями, осветили его.

Помещение было небольшое. На бетонном полу еще валялись остатки битого кирпича.

В противоположной стене отсвечивала в лучах фонариков металлическая дверь с байпасом посредине.

— Открывай! — велел Михаил.

Сами бандиты отошли к входной двери, но красноречиво показывали оттуда дула автоматов. Спецназовец пытался посмотреть сквозь дверь, но сквозь железо у него всегда плохо получалось, вдобавок в состав двери входили тяжелые металлы, но кое-что он узрел, и это ему не понравилось.

За дверью находилось что-то большое. И еще. Антону было тяжело туда смотреть, словно некий груз ложился на грудь, мешая дышать.

Антон взялся за байпас и стал крутить. Маховик вращался довольно легко. Понятное дело, ведь Курашов пользовался им недавно.

Внутри потрескивали некие механизмы, а с той стороны пришли в движение рельсовые запоры. Когда маховик дошел до упора, Антон потянул за него, и со страшным скрипом люк отворился.

Изнутри пахнуло холодом и еще чем-то, имевшем явно не органическое происхождение.

Металлом, смазкой, электролитическими жидкостями. Склад что ли?