Он два раза подряд повторил «очень», и Антон сдался. Шар не тяжелый.

Сунув искина и шар в котомку, он повесил на плечо. Надо было выбираться, в этот момент снайперы делают все от них зависящее, чтобы изменить сектор обстрела и попытаться выкурить их из-под стен. Площадь пересечь они не могли, оставался один путь — в башню.

Двинувшись вдоль основания, они наткнулись на лестницу, упиравшуюся в железную дверь. Она была незапертая, хотя с внутренней стороны имелась щеколда, и они шагнули в узкий кривой коридор.

Едва спецназовец замкнул дверь на щеколду, как ее тихо тронули с той стороны.

Стало быть, не увидели, как они сюда скользнули, а то стали бы ломать. А еще хуже взорвали. Теперь сразу не полезут, потому что не уверены, здесь ли они.

Сначала они обойдут вокруг башни, так что у них есть пара минут. Но не больше.

— Может, засаду устроим? — Задумчиво спросил Волобуев, еще минуту назад мечтавший только убежать.

Антон приложил палец к губам и жестом показал вглубь коридора.

Как оказалось, коридор вел вкруговую вокруг башни, имея частые ответвления к центру. Они сунулись в некоторые, но все они вели в заваленные мусором закутки, и соваться они перестали.

Башня внутри оказалась больше, чем виделась визуально. Или таковой ее делала хитрая архитектура.

Антону казалось, что они никогда не выберутся из этого лабиринта, когда в очередной раз оглянувшись, а он двигался первым, вдруг увидел безмолвную тень, появившуюся из очередного бокового закутка и стремительно зашедшую к Волобуеву со спины.

— Сзади! — Антону показалось, что он даже не крикнул, а разве что успел каркнуть нечто отдаленно напоминающее человеческую речь.

Силач среагировал с непохожей на него грацией и успел отпрыгнуть на добрый десяток метров. Вдвоем они с недоумением уставились на плюгавого седенького старичка, который и не думал нападать, а стоял, вежливо переминаясь с ноги на ногу.

Как бы не так. Спецназовец чересчур хорошо знал разницу между словами «подойти» и "подкрасться".

— Ты кто такой? — Спросил он.

— Ключник, — с готовностью ответил старик. — Меня зовут Слим.

— Да? И ключи от всех дверей у тебя есть? И от комнаты Фонарщика?

— От всех, и от хозяина тоже, судари.

Антон обыскал его и отобрал связку ключей.

— Веди к Фонарщику! — велел Антон, и Слим с готовностью подчинился.

Заведя в один из закутков, он на секундочку попросил свои ключи обратно, отомкнул дверь, и они оказались перед спиральной лестницей, уходящей вверх в каменную трубу.

— Прямиком к хозяину, — заявил Слим и сделал попытку улизнуть, но был немедленно задержан спецназовцем за шиворот и водворен обратно.

— С нами пойдешь, — сказал Антон не терпящим возражений тоном. — Мы люди темные, вдруг свернем не туда.

Подъем протекал трудно и долго. Волобуев по объективным причинам стал отставать.

— Сколько же тут этажей? — недоумевал он.

Спецназовец встал как вкопанный и, прищурясь, глянул на вмиг притихшего Слима.

— Хорошую шутку ты с нами сыграл, — сказал он. — Только почему-то не смеешься.

— Не понимаю: о чем это вы? — В момент разговора тот оказался чуть ниже, теперь не догнать: придется убивать.

— Я про эти лестницы-ловушки еще пацаном слышал, — продолжал спецназовец, ненароком убирая руку ближе к паузеру. — Можешь по ней хоть всю жизнь идти — она под твоим весом в пол уходит, а сверху все новые ступени появляются.

Слим, взвизгнув, быстро наклонился, нашаривая что-то сбоку лестницы. Антон вскинул паузер, но ему помешал Волобуев, сам пожелавший схватить подлеца и сбившего прицел.

Не успел Антон до конца оценить грозящую им опасность, как Слим нажал потайной рычажок, и ступени моментально провалились вглубь, сделав лестницу совершенно гладкой. И скользкой.

Старичок укатился сразу, Волобуев начал сползать следом, но Антон к этому времени закрепился и его удержал. Снизу раздался громкий вопль, следом тяжелый плеск. Больше старичок признаков жизни не подавал.

— В такого рода ловушках используется кислота, — пояснил Антон.

Он нашарил использованный Слимом рычажок и вернул на место. Лестница закряхтела, из пола опять вздулись ступени.

Некоторое время он переводили дыхание.

— А ты ведь не Великий К.Г.! — заявил Волобуев.

— Как ты догадался? — спросил он.

— Богу нет до нас никакого дела!

— Хорошо бы так! — воскликнул он в сердцах.

— Снайперы! Снайперы тута! — громко шептал Волобуев, вытаращив глаза.

— И как ты догадался? — пробормотал Антон. — И почему ты стал разговаривать шепотом?

Они лежали в начале виадука, соединяющего башню с поместьем. Узкий виадук, сооруженный из глины и штакетника, и так имел шаткий вид, несколько сквозных дыр прочности не добавили, причем, пару минут назад их не было. Учитывая высоту расположения, метров 16 над землей, конструкция становилась чрезвычайно опасной для перемещения.

И возвращаться было нельзя.

Антон вспомнил, как они с силачом поднимались до тех пор, пока не оказались на краю мрачного бетонного колодца, откуда несло невыносимым застарелым смрадом.

Так пахла смерть.

Много лет, если не десятков лет, неугодных сбрасывали вниз, без еды, питья, человекомогильник, средоточие безысходности и ужаса.

Выше располагались только голые стены. Вот такая она Голодоморня.

Антон покачал головой. Нет, возвращаться туда нельзя. Их по существу и гнали туда, и калиточку оставили. Теперь снизу шли янычары, они уже слышали их шумное дыхание, вырывавшееся сквозь респираторы шлемов высшей защиты. Единственный же переход защищали снайперы.

Если бы на месте спецназовца оказался обычный человек, даже не обычный, герой, тут бы для него все и закончилось.

По идее Антон мог бы пройти дальше с минимальным ущербом для атканларской стали.

А Волобуев бы не прошел. Огромный сильный человек, матерый человечище. И такая же огромная мишень, в которую невозможно промахнуться. Жалко, что не киборг.

Антон вздохнул.

— Ты чего, Ледокол? — уставился на него Волобуев.

Спецназовец передал ему паузер, велев стрелять во всех, кто появится с лестницы.

Когда он в общих чертах обрисовал, что собирается делать сам, силач сразу вызвался идти вместо него.

— Не высовываться! — повторил Антон.

Он пополз по виадуку. Тот, кто его возводил, был прозорливый, собака. Виадук получился необременительный в строительстве, а при необходимости, и в уничтожении.

Раздалось два выстрела, и оба раза в него попали.

Кучно кладут, засвидетельствовал он, протирая глаза от забившей их глины. После первых выстрелов возникла короткая пауза, видно стрелки недоумевали, почему жертва все еще продолжает двигаться, и решали, что делать дальше.

Спецназовец еще подумал, что можно было закинуть здоровяка на загривок и перенести через простреливаемую зону с минимальным риском, и оказался неправ. И такое с ним случалось в последнее время чересчур часто и даже можно сказать, регулярно.

С 90 процентной уверенность можно было утверждать, что это был шаровой заряд, выпущенный из галакса. На остальные 10 можно было оставить предположение, что это импульсная граната.

Что бы это ни было, оно угодило в виадук в 10 сантиметрах от его головы, разнеся его в щепки. Удар был столь силен, что вскинул спецназовца на несколько метров вверх, потом он рухнул вниз. Думал, что ударится об остатки виадука, но пролетел в метрах трех левее.

Стены взметнулись ввысь, и спецназовец со всего маху и всем весом ухнул о брусчатку внутреннего дворика.

Грянул второй взрыв. Брусчатка выметнулась из-под него, и спецназовец вбился в грунт на полметра, чувствуя, как сминается плечо и немного голова. В талии что-то тянуло. Напряглась поясная мышца, но не порвалась.

В наступившей тишине послышались шаги. Спецназовец не шевелился. Стрелки переговаривались.