— Остановились вроде, — сказал Кински.

Уже начало смеркаться, и кони включили налобные фонари. Теперь же движение световых лучей впереди замерло. Все они смотрели в одну сторону.

Друзья прибавили шагу и нагнали основную группу, замершую рядом с очередной развилкой и валуном. Если раньше надписи едва читались, то эта была написана крупно и четко: "Милостью великого К.Г. Фазан-Пьяный прошел тут". Но все смотрели не на надпись, а на пространство с той стороны камня. Там лежал труп человека.

— Вот, значит, какие дела, — повернул к ним напряженное побелевшее лицо Алексис Куцый.

— Цыц ты! — Прикрикнул Поджидай. — Мертвяка никогда не видели! Бабы!

Он был не прав. Такого видели вряд ли.

Судя по всему человек до последнего полз с той стороны. И судя по ране, он был обречен, потому что был уже покойником, хотя двигался и на что-то надеялся.

Сначала Антон подумал, что на убитом плащ с разбросанными в разные стороны длинными полами, на самом деле это были его ноги. Страшная рана зияла в паху, разрывая тело почти до пояса. Несчастный полз, оставляя за собой зловещий след.

В застывших руках он сжимал галакс.

— Венька Севостьян, — сказал, узнавая, Крутояр. — Он у Фазана кашеварил.

— И ты цыц! — Прикрикнул Поджидай, чуял, что еще немного, и народ обратно поворотит. — Они шли по чертовой пустоши. Место гиблое. Отговаривал я Фазана, да он, старый дурень, не послухал меня. Сказано, мы через казачий ручей пойдем. Это совсем в другую сторону. Сказано, я вас выведу, клянусь Великим К.Г.! Прибавим шагу, если хотим до темна до Артамона добраться.

Все поспешили прочь от трупа. Из профессионального интереса задержались только спецназовцы.

— Похоже, его разрубили мечом, имеющем лазерную заточку, — заметил Кински. — Вещь редкая и требует умения в обращении. Работал настоящий фанатик мечевого боя.

— Боезапас не израсходован. И галакс он держит как-то странно, за дуло, из него в таком положении не выстрелишь.

Кински потер лицо трупа, потом глянул на свет:

— Краска? — Непонимающе протянул он.

Сумрак стал гуще, хотелось скорее убраться с проклятого места. Разозлил и Иван, вздумавший опробовать фару и ослепивший людей.

— Выключи свет, глупая скотина! — Прикрикнул Антон.

Леон настороженно замер, вглядываясь куда-то назад. Антон глянул туда, подстраивая зуфф, но Кински отговорил:

— Можешь уже не глядеть. Исчез.

— А что это было?

— Блик.

Антон показал глазами на галакс, Кински едва приметно качнул головой. Приятно было иметь дело с профи. Насколько Антон не любил спецназ, в котором когда-то был убит, но что-то было в проведенных в рейдах по галактике годах согревающее душу.

Они еще с четверть часа нагоняли караван и неожиданно вышли из-за холмов на плато, поросшее чахлым кустарником. Кое-где на поверхность выходили песчаные наносы. Спецназовцы едва успели пристроиться в хвост, как караван встал.

Поджидай и Крутояр глядели куда-то вперед сквозь мощные бинокли.

— Стоит Артамошкин дом, целехонек, — с облегчением проговорил Поджидай.

— Чевой-то ворот не вижу.

— Да вона, на земле они лежат. Он их взялся ремонтировать прошлым годом, да так до сих пор и не повесил.

Поджидай снял с плеча галакс и ахнул в небесную высь. Выстрел гулко заиграл, запрыгал кругом, отразившись от близких холмов и пойдя гулять по окрестностям.

Из дома показалась одинокая фигура и на заплетающихся ногах двинулась к ним. При виде человеческой фигуры в богом проклятом месте Антон должен был почувствовать если уж не радость, то уж, по крайней мере, расслабиться, вот Поджидай, насколько суров мужик и тот выказывал неподдельную радость, но вопреки всему спецназовец отчего то почувствовал беспокойство.

— Вон Артамон идет сюды, — сказал Крутояр. — Ишь как чешет.

— Да и не Артамон это вовсе, — не согласился Поджидай. — Совсем на него не похожий.

Люди с тревогой вглядывались в приближающуюся издали фигуру.

— Не нравится мне все это, — спокойно заметил Леон.

Человек торопливо семенил, размахивая руками. Он уже приблизился настолько, что можно было разглядеть многочисленные куртки и шаровары, надетые по местному обычаю одно на другое.

Ноги, обутые в большие черные башмаки, взбивали обширное облако пыли. Клоунские какие-то ботинки, подумал Антон. Хорошо, что он не сказал этого вслух.

— Артамон, — сказал Поджидай узнавая. — Только уж больно исхудалый.

— Здравствуйте, други мои! — Прокричал Артамон еще издали. — Вот радость-то!

— Как идут дела, Артамон. Много ли прибытку? Как женушка? Как здоровьице?

Артамон приблизился и возбужденно тряс руки путникам.

— Приболел я малость. Вчерась только встал. Женушка моя ненаглядная в полном здравии. Вот радость-то. То никого, то два каравана за раз.

— Это кто ж еще? — Подозрительно набычился Поджидай. — Кто ж меня вздумал опередить?

Филимошка? Не знал я, что кто-то еще в Перегон идет.

— Да нет, не Филимон. Они уже с Ахангарана идут. Пойдемте скорее до хаты.

— Погодь-ка. Зачем им в Барраж спонадобилось? — с подозрением в голосе спросил караванщик.

И то верно. Насколько Антон помнил карту, Ахангаран — это остров, образно конечно. Там ничего своего нет. Туда все надо везти и все купят. Но если он отделен от всего остального мира обширным гиблым Перегоном, то Барраж стоит на материке. Что можно вести на материк с острова? Разве что бусы. Так что Поджидай был в корне прав. Антон поему то был уверен, что сейчас Артамон будет врать, и собирался проверить, на сколько тот будет убедителен.

— Баб везут целый табор для Луи Веселого. Говорят, у того живой товар иссяк, — осклабился трактирщик, делая неприличные жесты.

Пожалуй, чересчур, нарочито неприличные, с чего бы это он перед практически незнакомыми людьми так раздухарился. Ишь, аж румянец на щеках играет. Не лихорадка ли?

Караванщики, не различия всех этих тонкостей, при упоминании доступных женщин оживились. Крутояр толкнул в бок Волобуева:

— Готовь табурет заранее.

Артамон, поднимая пыль, засеменил обратно, караван бодро устремился следом.

— Два каравана в одном месте? — Поднял Леон брови. — Не нравится мне все это.

Похоже, это была его любимая фраза.

Когда они подъехали поближе, взгляду предстал сам постоялый двор. В отличие от барражевских хибар он был выстроен из добротных бревен и имел два этажа.

Двор опоясывал трехметровый забор из металлических сварных панелей. Неподъемные ворота из тех же панелей лежали на земле чуть поодаль, изрядно уйдя в податливый грунт.

Сталь была бронированной. Перегона здесь боялись как огня и привыкли защищаться от него всерьез.

— Что ж ты ворот до сих пор не повесил? — Спросил Поджидай.

— Подсобить некому, — с готовностью ответил тот. — Вот вы может и сгодитесь.

Во дворе, в стойле, стояло не менее десяти мегалакских коней. Рядом висели сдвоенные, а то и счетверенные седла для живого товара.

Стоявшие кони и вновь вошедшие стали быстро переговариваться между собой, зажигая надписи уже на своем языке. Антон попробовал вникнуть в их систему кодировки, но не успел, потому что кони почему-то очень быстро замолчали.

На крыльце замер, изучая гостей долгим колючим взглядом, коротконогий пузатый человек с вислыми усами, в распахнутом бронежилете, с неразлучным галаксом на боку.

— Не вздумайте мне товар портить, — заявил он вместо приветствия. — Будете ответ держать перед самим Ширбой — Двуязыким и его янычарами.

— Твой товар, поди ж ты, и без нас порченный многократно, — прокричал Крутояр. — Нашлись охочие люди.

Чужак набычился, занимая все крыльцо и вознамерившийся их не пускать.

— Хозяин, этих в сарае бы поселить. В доме и так не продохнуть, — сказал он противным визгливым голосом.

— Волобуев! — Окликнул Крутояр. — Глянь-ка в избу — неужто нам и взаправду придется на улице ночевать?

Тогда на крыльцо взошел Волобуев. Причем, он был уже раза в два выше толстяка еще стоя на земле, а когда встал рядом, то нахальный чужак доставал ему лишь до ширинки. Богатырь взял пузатого за лацканы жилета и заботливо застегнул на пару размеров уже, чем было необходимо.