Чтобы покончить съ этимъ недоразумѣніемъ, всего лучше было лечь въ постель, протянуть потихоньку ноги, прислушиваться и посматривать исподтишка на движенія и уловки ночного гостя. М-ръ Пикквикъ такъ и сдѣлалъ. Отдернувъ немножко уголъ занавѣса, чтобы безпрепятственно дѣлать свои наблюденія, м-ръ Пикквикъ надѣлъ очки, поправилъ ермолку и призвалъ на помощь все свое мужество, не покидавшее его во всѣхъ рѣшительныхъ случаяхъ жизни.
Результатъ наблюденій былъ ужасенъ въ полномъ смыслѣ слова. Среди комнаты, передъ зеркаломъ, стояла, тщательно расчесывая свои волосы, женщина среднихъ лѣтъ въ желтыхъ папильоткахъ. Оказывалось по всѣмъ признакамъ, что она собиралась здѣсь провести всю ночь. Окончивъ головной уборъ, она прошлась раза три по комнатѣ, потушила свѣчу и зажгла ночникъ, поставивъ его въ тазъ, гдѣ предназначалось ему освѣщать комнату въ продолженіе ночи. "Великій Боже! какое страшное столкновеніе обстоятельствъ! — подумалъ м-ръ Пикквикъ.
— Гмъ! — сказала леди, поправляя ночникъ въ мѣдномъ тазу.
М-ръ Пикквикъ поспѣшилъ, съ быстротою молніи, запрятать свою голову подъ одѣяло.
"Что можетъ быть ужаснѣе этого!" — подумалъ бѣдный м-ръ Пикквикъ, отирая потихоньку холодный потъ съ своего чела. — "Есть отчего потерять голову".
Но не было никакой возможности побѣдить непреодолимое желаніе видѣть, что происходило въ комнатѣ. Притаивъ дыханіе, м-ръ Пикквикъ опять выставилъ свою голову изъ-подъ одѣяла. Перспектива, представившаяся его глазамъ, была еще ужаснѣе прежняго. Полураздѣтая леди остановилась въ интересной позѣ передъ каминомъ и снимала башмаки.
— Это, однакожъ, изъ рукъ вонъ, — разсуждалъ самъ съ собою м-ръ Пикквикъ, — надобно какъ-нибудь положить этому конецъ. Изъ поступковъ этой леди становится для меня совершенно очевиднымъ, что я зашелъ въ чужой нумеръ. Что-жъ мнѣ дѣлать? Вымолви я хоть одно слово, она, чего добраго, поставитъ на ноги весь домъ; но если я неизмѣнно останусь въ этомъ положеніи — послѣдствія могутъ быть еще ужаснѣе.
Нечего и говорить, что м-ръ Пикквикъ, былъ цѣломудренъ, какъ Ньютонъ, и скроменъ, какъ невинная дѣвица въ первую пору цвѣтущей красоты. Уже одна мысль предстать въ ермолкѣ передъ дамой приводила его въ трепетъ; но, къ великому ужасу, онъ никакъ не могъ освободиться отъ этого головного убора, потому что снурки y подбородка затянулись въ гордіевъ узелъ.
Надлежало, однакожъ, во что бы ни стало, обнаружить свое присутствіе въ женской спальнѣ. Для этого могло быть только одно средство. Запрятавъ свою голову подъ одѣяло, м-ръ Пикквикъ произнесъ очень громко:
— Гм! Кхи, кхи!
Видимо, леди испугалась при этомъ внезапномъ звукѣ, потому что голова ея опрокинулась на спинку креселъ, но было совершенно ясно, что она тотчасъ объяснила себѣ его работой своего воображенія, потому что, когда м-ръ Пикквикъ, ожидая обморока, или, по крайней мѣрѣ, истерическаго припадка, осмѣлился выставить изъ-подъ одѣяла свою голову, незнакомка спокойно, какъ и прежде, сидѣла передъ каминомъ, погруженная въ тайныя мысли.
"Удивительная женщина!" — подумалъ м-ръ Пикквикъ, нахлобучивая опять одѣяло на свою голову. — Кхи, кхи! Гм!
Эти послѣднія звуки, рѣзкіе и сильные, очевидно обличавшіе присутствіе живого существа, не могли быть никакимъ образомъ объяснены дѣйствіемъ галлюцинаціи. Незнакомка вздрогнула.
— Великій Боже! — воскликнула она. — Что бы это значило?
— Ничего, сударыня, — проговорилъ м-ръ Пиквикъ изъ-подъ одѣяла, — это лишь только джентльменъ.
— Джентльменъ! — взвизгнула леди съ выраженіемъ изумленія и ужаса.
"Все пропало! — подумалъ м-ръ Пикквикъ.
— Незнакомый мужчина! — вскрикнула леди.
Еще какая-нибудь минута, и, нѣтъ сомнѣнія, весь домъ былъ бы на ногахъ. Незнакомка уже бросилась къ дверямъ.
— Сударыня, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, высовывая свою голову изъ-подъ одѣяла, — сударыня.
М-ръ Пикквикь, должно замѣтить, высунулъ свою голову просто съ отчаянія, безъ всякой опредѣленной мысли; но этотъ маневръ неожиданно произвелъ весьма благотворное дѣйствіе. Незнакомка, сказали мы, была уже подлѣ дверей и собиралась перешагнуть черезъ порогъ, но, оглянувшись назадъ, наткнулась глазами на ермолку м-ра Пикквика и машинально попятилась въ отдаленный уголъ спальни. Минуты двѣ она безмолвно смотрѣла на м-ра Пикквика, который, въ свою очередь, съ безмолвнымъ изумленіемъ смотрѣлъ на нее.
— Негодный! — вскрикнула леди, закрывая руками свои глаза, — что вы здѣсь дѣлаете?
— Ничего, сударыня, рѣшительно ничего, увѣряю васъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ выразительнымъ тономъ.
— Какъ ничего! — закричала леди, бросивъ на него презрительный взглядъ.
— Ничего, сударыня, честное слово, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, дѣлая такой энергическій кивокъ своею головою, что кисти заплясали на его ермолкѣ,- мнѣ крайне совѣстно, сударыня, что я принужденъ разговаривать съ вами при такихъ обстоятельствахъ и въ такомъ уборѣ; но, право, сударыня, я никакъ не могу освободиться отъ этой негодной ермолки.
И въ подтвержденіе своихъ словъ, м-ръ Пикквикъ сдѣлалъ отчаянный жестъ; но ермолка упорно пнродолжала болтаться на его головѣ. Незнакомка улыбнулась, и эта улыбка, казалось, ободрила ученаго мужа. Онъ продолжалъ:
— Теперь для меня очевидно, сударыня, что я имѣлъ несчастіе попасть въ чужую комнату: ваша спальня ничѣмъ не отличается отъ моей. Я пробылъ здѣсь не болѣе пяти минутъ до того времени, какъ вы изволили войти.
— Все это похоже на сказку, сэръ, — сказала раздраженная леди, — но если вы говорите правду, я прошу васъ немедленно оставить меня въ покоѣ. Извольте идти вонъ.
— Съ величайшимъ удовольствіемъ, сударыня,
— Убирайтесь сію же минуту.
— Непремѣнно, сударыня, — перебилъ м-ръ Пикквикъ съ необыкновенною живостью, — непремѣнно. Позвольте изъявить, сударыня, крайнее сожалѣніе, — продолжалъ м-ръ Пикквикъ, выбираясь изъ постели и отдергивая занавѣсъ, — мнѣ чрезвычайно непріятно, что я сдѣлался невольною причиной такой тревоги и волненія. Это меня огорчаетъ, можно сказать, до глубины души.
Вмѣсто отвѣта, незнакомка указала на дверь. Въ эту роковую минуту и при такихъ критическихъ обстоятельствахъ, въ полной мѣрѣ обнаружилась превосходнѣйшая черта характера великаго мужа. Онъ напялилъ на скорую руку шляпу на свою ермолку, взялъ подъ мышку штиблеты и повѣсилъ черезъ плечо свой фракъ съ жилетомъ; но эта многосложная операція отнюдь не помѣшала ему выразить свои чувства самымъ учтивымъ, ласковымъ, истинно джентльменскимъ тономъ.
— Я чрезвычайно жалѣю, сударыня, — проговорилъ м-ръ Пикивикъ, раскланиваясь съ дамой.
— Въ такомъ случаѣ, сэръ, оставьте мою комнату, — сказала леди.
— Сейчасъ, сударыня, сію минуту, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, отворяя дверь, причемъ штиблеты его съ громкимъ трескомъ повалились на полъ.
Незнакомка сдѣлала нетерпѣливое движеніе.
— Надѣюсь, сударыня, — продолжалъ м-ръ Пикквикъ, подбирая штиблеты и оборачиваясь назадъ, чтобъ отвѣсить низкій поклонъ, — надѣюсь, сударыня, что мое глубокое уваженіе и безграничная преданность къ прекрасному полу могутъ, нѣкоторымъ образомъ, служить въ настоящемъ случаѣ достаточнымъ извиненіемъ, и, такъ сказать…
Но, прежде, чѣмъ онъ кончилъ рѣчь, раздраженная леди вытолкнула его въ коридоръ и заперла дверь своей спальни.
Несмотря, однакожъ, на весьма счастливую развязку этой печальной исторіи, м-ръ Пикквикъ былъ по выходѣ изъ дамской спальни поставленъ въ довольно непріятное положеніе. Одинокій и полу-раздѣтый, онъ очутился въ темномъ коридорѣ, въ чужомъ, совершенно незнакомомъ домѣ, въ глубокую полночь. Нечего было и думать о благополучномъ окончаніи обратнаго путешествія среди непроницаемаго мрака: при малѣйшемъ шумѣ или при неосторожной попыткѣ постучаться въ какую-нибудь дверь, онъ подвергался вѣроятной опасности быть застрѣленнымъ или получить смертельный ударъ отъ руки какого-нибудь путешественника. Былъ только одинъ, весьма непріятный способъ выпутаться изъ бѣды: оставаться до разсвѣта на одномъ и томъ же мѣстѣ, поручивъ себя покровительству невидимаго генія. Такимъ образомъ, сдѣлавъ наудачу нѣсколько шаговъ и наткнувшись одинъ разъ на какой-то хрупкій предметъ, м-ръ Пикквикъ пробрался въ отдаленный уголъ и съ философскимъ хладнокровіемъ рѣшился дожидаться разсвѣта.
